Я нахмурилась и задумчиво уставилась в окно. То, что Максим вряд ли явится на встречу, было уже понятно, но что у него могло произойти, что пришлось даже отключить телефон? Насколько я помню, такое бывает крайне редко, чтобы он был недоступен. Обычно Макс ставит беззвучный режим и, когда освобождается, перезванивает. Или это только мне так повезло?

Отхлебнув слегка остывший кофе, я набрала номер Стаса. Если и он будет недоступен, то я не знаю, что и думать. Но мои опасения были напрасны. Спустя несколько гудков, послышался запыхавшийся голос приятеля:

– Привет.

– Стасик, привет. А ты случайно не в курсе, где Макс?

– Прости, не в курсе. У меня сегодня выходной, и мы с мамой подались на дачу. Лето заканчивается, пора уже убирать урожай, – сообщил мне Стас.

– Это дело хорошее, – хихикнула я в трубку.

– Но не в таком количестве, – вздохнул он. – Вот скажи, куда можно использовать приблизительно тридцать ведер яблок?

Я задумалась и честно ответила:

– Не знаю.

– Вот-вот. А что случилось? – помедлив, спросил парень.

– Договорились встретиться с Максимом, а он не явился на встречу, – пожаловалась я ему.

– Странно, обычно Максим Витальевич пунктуален. Может, опять что-то на станции стряслось, – заволновался Стас. – Ты ему звонила?

– Телефон выключен, – вздохнула я.

– Даже так? – удивился не меньше моего парень.

– Не похоже на него, – кивнула я, понимая, что он этого не увидит.

– Не переживай. Освободится и перезвонит, – заверил меня приятель.

– Да, но… – замялась я, – сегодня должны были установить новые камеры на СТО, может, они что-то зафиксировали. Ты мог бы позвонить кому-нибудь из коллег и узнать?

– Я же тебе рассказывал, что в последнее время у меня не ладятся отношения с коллективом. Они уверены, что, кроме меня, некому подгадить начальству, – тяжело вздохнул он. – Боюсь, мой интерес будет выглядеть слишком подозрительно.

– Точно, – согласно буркнула я.

– Ты не переживай, – повторил Стас. – Максим Витальевич тебе обязательно обо всем расскажет.

– Да, конечно, – понуро согласилась я.

Попрощавшись с приятелем, я подозвала официанта и попросила счет. Он подозрительно взглянул на меня, но, ничего не сказав, пошел выполнять требуемое. Допив кофе, я расплатилась и поехала домой. Ничего не остается, как засесть за работу и ждать новостей. Надеюсь, Максим посчитает нужным посвятить меня в детали. Все-таки интересно, кто оказался крысой в устоявшемся коллективе. То, что это был не Стас, я знала с самого начала, и теперь любопытство точило меня изнутри.

Дома я первым делом потребовала у Юльки показать все то, что они выбрали с Перпетуей Арнольдовной. Я не ожидала ничего хорошего, но к такому не была готова. Первая кофточка, которую примерила девочка, привела меня практически к нервному тику. Увидев то, что она назвала топом под пиджак, вызвало в моем теле нервную судорогу и почесуху. Я явственно представила лицо ее классного руководителя, когда она увидит на линейке десятилетнюю девочку в белом топе с накладками пуш-ап. В остальном топ был вполне обычный, если не акцентировать внимание на его длине. Сейчас многие в таких ходят, но насколько это подходит для школы?

– Перпетуя Арнольдовна, можно вас на минутку? – крикнула я так, чтобы она услышала.

Старушка находилась на втором этаже, а дефиле Юлька устроила в зале. Подниматься мне не хотелось, поэтому на помощь пришли голосовые связки.

– Чему я тебя учила? Сначала покорми тетку, а потом хвастайся покупками, – театрально прошептала она Юльке, входя в комнату.

– Если что, я все слышу, – нахмурившись, возмутилась я.

– Сашенька, – сказала она медовым голосом, – ты кушать хочешь? Я приготовила умопомрачительно полезный штрудель с брокколи и цветной капустой.

Я автоматически скривилась. Никогда не любила этот продукт, похожий на маленькие деревья. Нет, его можно приготовить так, что язык проглотишь от того, насколько это вкусно. Однажды мне довелось попробовать омлет, приготовленный в духовке с брокколи, сыром и специями. И я готова была кричать, чтобы мне дали добавку. Но чаще всего блюда с содержанием этого овоща мне категорически не нравятся. Вот и сейчас предложение Перпетуи Арнольдовны выглядело сомнительным, поэтому я довольно твердо ответила:

– Спасибо, не хочу.

– Зря, – фыркнула она. – Дети умяли по огромной порции и добавку попросили.

Я открыла рот от удивления. Да их в жизни не заставить съесть подобное, даже если пообещать взамен грузовик сладостей и видеоигр. Как только они слышат, что блюдо полезное, их лицо принимает форму кирпича. Вот скажите на милость, как этой женщине удаются такие трюки? У меня они бы даже нюхать такое блюдо не стали, не то что просить добавку.

– Петька очень вкусно готовит, – кивнула Юлька.

Вот опять! Сколько раз я говорила ей, что некрасиво называть человека в возрасте Петькой, но нет, Перпетуя Арнольдовна разрешила, значит, можно.

– Так, – решила я вернуться к истокам, – Перпетуя Арнольдовна, когда я просила помочь Юле выбрать наряд для линейки, не имела в виду это, – сделала акцент на последнем слове.

– А что не так? – искренне удивилась она.

– Вы считаете нормальным, когда десятилетняя девочка демонстрирует накладную грудь? – резонно спросила я.

– Зато отбоя от бойфрендов не будет, – фыркнула Перпетуя Арнольдовна. – Пока ее одноклассницы ходят плоские как доски для серфинга, Юльчик всех самых красивых кавалеров себе заберет.

– Этого мне еще не хватало, – возмутилась я. – Какие в десять лет мальчики? Ей об учебе нужно думать.

– Еще успеет она математику с физкультурой изучить, – отмахнулась старушка. – И будет изучать их с самым красивым парнишкой школы.

«Нет, ну как с ними можно разговаривать? У одной в голове ветер свищет и вторую туда подхватывает».

– В общем, так, – разозлилась я, – в школу носить это не позволю. Я не собираюсь краснеть на ковре у директора.

– Я могу сходить к нему, – стрельнула глазками Перпетуя Арнольдовна.

– Директор – женщина, – злорадно заявила я.

– Так не интересно, – поморщилась она.

– Ты меня поняла? – строго посмотрела я на Юльку.

Девочка демонстративно зашмыгала носом.

– Не поможет, – покачала я головой.

– Не расстраивайся, – тут же обняла ее Перпетуя Арнольдовна. – Покажи лучше этой мегере другие кофточки.

Я аж воздухом поперхнулась. Это я мегера? Обида затопила душу. Да, если быть откровенной, мы с Ксюшей и так многое позволяем нашим детям. Они спокойно могут оставаться с ночевкой у друзей, предварительно предупредив нас. Мы никогда не ругаем их, если они слегка опаздывают с прогулки, с учетом того, что им и так позволено гулять до девяти. В их возрасте это непозволительная роскошь, которая доступна не каждому ребенку. Большинство их приятелей в это время лежат в кровати и видят сладкие сны. Я не устраиваю истерику, если они играют в выходной весь день напролет в компьютерные стрелялки и ходилки. И уж тем более не перегружают себя домашними делами. Заправили кровати, убрали в своих комнатах – и то хорошо. Я крайне редко прошу их помочь с уборкой по дому. Нужно исправлять такое уступчивое отношение, если они все равно считают меня мегерой.

Видимо, все мои мысли красноречиво отразились на лице, потому что Юлька тут же дала задний ход:

– Сашка, ты хорошая, честное слово, – залебезила она. – Просто иногда не понимаешь, что сейчас другое время. Не такое, как было в твоем детстве.

Я не стала ей напоминать, что мое детство прошло в стенах детского дома. Куда нас с Ксюшей подбросили в младенчестве, и где мы провели детство. Только в восемнадцать лет мы узнали, как жить не в четырех стенах детского дома. Конечно, у нас были адекватные условия, ведь наш детдом считался экспериментальным и за счет многочисленных спонсоров не был похож на государственные заведения, где условия в разы хуже. Но каким бы ни был хорошим детский дом, он все равно остается им. Место, в котором тебя не обхаживают любящие мамы, готовые ради тебя на все, и круг твоего общения сводится к одним и тем же лицам: таким же детям, как и ты, учителям и воспитателям. У нас с Ксюшей не было и десятой части того, что есть у наших детей, и мне бы хотелось, чтобы они это понимали. Наверное, поэтому я слегка расстроилась и ответила более резко, чем хотела: