– Твои работали в Канаде? А почему вы там не остались?

Ну как ему объяснить? И я, и мои родители жили в командировках с одной-единственной мыслью: «Вот приедем в Москву и начнём жить по-настоящему». Несмотря на то, что государство платило за квартиру и машину в чужой стране, всё равно хотелось домой. Хотя дома у нас не было ни квартиры, ни машины… Как те бедные родственники, приехавшие из глубинки посмотреть столицу, начинают скучать по своей малой родине.

Везде, в любой стране, есть свои достоинства и недостатки. Пока ты турист – всё прекрасно, но стоит остаться и пожить… Как говорят, там хорошо, где нас нет. Но есть люди, и не только в нашей стране, у которых космополитизм врождённый. Доказывая Олегу элементарные вещи, типа «где родился, там и пригодился», вспоминала бойца из «Гренады» Михаила Светлова. Позже появилась ещё одна песня: «Ты не был в Чикаго? Ну и напрасно». Иногда мне казалось, что он и общается со мной только потому, что я была там, за бугром. А в остальном недостатков у Олега не было. Весёлый, компанейский, умный.

Правда, однажды притащил какой-то пузырёк с непонятной жидкостью и сказал: «Дыхни!» Я думала, у меня лопнут в носу перепонки и вылетят глаза. Он тоже дыхнул, и мы потом целый час смеялись без всякой причины! Тогда я его чуть не убила за этот «смешарик». Неделю не разговаривали, что для нас обоих было ЧП вселенского масштаба.

Приехав на работу, я и там включила телевизор. Может, будет повтор или по другому каналу покажут. Показали. Мусор, которого раньше никогда не было. Какие-то зомби ходят по улицам… А я знала Портленд тихим, типично американским городком. А какие там пивоварни и винокурни! Был даже макаронный ресторан, но самым крутым у американцев считался тогда «Немецкий» – официанты накрывали столы, а потом брали баян и пели народные песни на немецком языке. Это было очень забавно.

Телефона Олега у меня давно не было. Мы разошлись по разные стороны света уже окончательно. А тогда он, действительно, добился своего – выиграл Грин-карту в лотерее посольства США и улетел в свой Портленд! Как Олежка радовался, даже целовал билет и загранпаспорт. Он знал, я не одобряю его билет в один конец. Почему-то мне казалось, что он увидит реальную жизнь в этом самом Портленде и одумается. Но ничего такого не произошло. Конечно, я, как в песне, ждала и верила.

Позвонил он мне только один раз, когда долетел до «Америки-разлучницы». Больше ни слова, ни звонка, ни смс. Видно, его захватила новая жизнь. Или, не дай боже, конечно, что-то с ним случилось. Не выдержав, я позвонила ему сама. Разбудила. У них была ночь. Меня интересовал только один вопрос: всё ли у него в порядке? Он сразу проснулся и закричал: «Заяц, ты даже не представляешь, как тут круто!» Дальше я слушать не стала – положила трубку. Мой начальник догадывался, почему я так похудела, и отправил работать на выставку в Сиэтл. А там и до Портленда рукой подать. Но я не знала, как найти Олега. На мои звонки он не отвечал. Оставалось два дня до закрытия выставки, и Олег позвонил сам.

Оказалось, его сильно избили какие-то чернокожие и телефон отобрали. Арендовав старенький «Шевелл», я поехала в Олежкин город мечты. Через три часа мы с ним обнимались, боясь, что если расцепим руки, то окажется, что наша встреча – всего лишь мираж. Виза была у меня на три месяца, и я осталась. Не могла не остаться! После нападения местных Олег ещё окончательно не поправился. А он уже нашёл себе работу. И в сентябре должен был сидеть за компьютером. Он был, как сейчас говорят, айтишником. Кстати, именно в Портленде штата Орегон изобрели компьютерную мышь.

Был самый разгар лета. Мы не задумывались о нашем общем будущем, ничего не обсуждали и не загадывали, жили сегодняшним днём. Это было время, когда портлендский дендрарий утопал в розах. И мы на велосипедах ездили по набережной наперегонки. Было жарко. Частенько днём мы пропадали в прохладном магазине книг. Огромный, он занимал целый квартал! Город книг Пауэлла. Это было время, когда в Портленде не было так много сумасшедших бомжей и хипстеров, а крупные брендовые магазины не грабили банды BLM.

Лучше бы мы тогда поругались, поспорили, высказали друг другу всё. Травма от недоговорённости была ещё больнее. Но он знал, что я не останусь, а я знала, что он не уедет. Может, этим и объяснялось его странное поведение? Какое-то нездоровое возбуждение. У него всегда были расширены зрачки. А может, уже тогда он стал употреблять наркотики? Травма была ещё и физическая: после встречи с чернокожими у Олега болел позвоночник. Через несколько лет он прилетел в Москву на похороны горячо любимой мамы и признался, что не может работать без анальгетиков-опиоидов. А фентанил в их числе.

Приехал на похороны он уже полностью разочарованным в США. Друзей у Олега там не было. Так, приятели. Американки попадались неухоженные и не очень умные. Таких, как в голливудских фильмах, он даже не встречал. Любят только деньги. Даже жена Дженнифер ушла от него из-за того, что он стал получать на сто долларов меньше! Работал всё это время без отпуска по двенадцать часов в сутки. Остановишься – задушат счета. Ну как тут без амфетаминов? В Москве он тоже ожидаемых восторгов ни от кого не получил. Всем знакомым безразлично, что он живёт в США. А у меня была уже своя семья. И на его позднее приглашение «Я приехал за тобой!» только рассмеялась.

…Снег с угреватыми вкраплениями заметно подтаял. Обречённые льдинки кружились в водоворотах луж. Зима не хотела сдавать позиций, но птицы уже вовсю пели, чувствуя, как земная ось стала ближе к солнцу. Образы Серафимы и Сергея на лошадях из последних кадров фильма «Бег» растворились в лучистых зайчиках на стене. На мой запрос о судьбе Олега в координационный совет российских соотечественников, проживающих за рубежом, пришёл ответ. Я уже знала, что там написано.

Звонок в дедушкиной квартире пронзительно голосил уже минут десять, а дверь так и не открывалась. Сказать, что Лиза была озадачена – ничего не сказать. За это время она испытала целую гамму чувств от любви до ненависти… Положа руку на сердце, Лиза к дедушке была, мягко говоря, равнодушна. В ней роились свои, подростковые, проблемы, и к стариковским она относилась несколько высокомерно.

«Жду ещё пять минут и ухожу», – решила Лизавета. Вроде мама сказала, что дед её ждёт, что ему срочно понадобилось разобрать архив и даже кое-что отсканировать. И она через весь город тащила свой ноутбук в рюкзаке для этой «важной работы». Хорошо хоть, сканер у деда был…

Из квартиры напротив вывалился сосед:

Несмотря на то, что день только начался, он был уже навеселе.

– Здравствуйте, дядя Ося.

– Лиза, ну сколько тебе говорить, что я не Ося, а Осип Эмильевич, как Мандельштам. Хотя откуда тебе знать про Мандельштама? – и он махнул рукой.

Но Лиза не растерялась:

– И что, ты хочешь сказать, что это Осип Эмильевич написал?

– Да-да, именно он! – на лестнице появился запыхавшийся дедушка с пакетом.

– Валерий Владимирович, приветствую, – Осип Эмильевич театрально поклонился. – Я тут внучку вашу развлекаю…

– Спасибо, Осип Эмильевич, иди отдыхай, дорогой!

Несмотря на беспробудное пьянство соседа, дедушка относился к нему уважительно. Он ещё помнил, как тёзка Мандельштама собирал стадионы. Более того, он читал свои стихи в Политехническом с Беллой Ахмадуллиной и Евгением Евтушенко. А теперь старый и забытый всеми классик пил с утра и до вечера. От него давно ушла жена с ребёнком, он продал почти всё своё имущество… Но самое ужасное было не это – его покинула Муза! Он ничего не писал. Тёзку Мандельштама похоронили даже многие почитатели его таланта. Что Осипу Эмильевичу казалось особенно обидным.