— Пампиду, наверное, не стоило так делать на саркофаг, — заметила Рыцарь.

Осторожно подойдя к хладному камню, Рыцарь вознесла молитву высшим силам и попыталась сдвинуть крышку. Тяжесть камня не поддавалась на усилия. Но стоило девушке отступить назад, как крышка сама начала ходить ходуном и после сползла с саркофага. Это определённо не служило хорошим знамением. Изнутри донёсся неприятный хруст, хрип. Затем в воздух взмыли первые облачка пыли. Вверх поднялась рука в латной перчатке, тут же вцепившаяся в борт.

Из саркофага поднялись облака пыли, сквозь которые проступил поблескивающий доспех. Рыцарь сунула факел в уключину, сразу берясь за рукоять меча обеими руками.

— Гр-р-р-р! — недобро зарычала Пампиду, наблюдая вместе с девушкой, как из саркофага поднимается фигура в доспехах. Металл позвякивал, пока «Блюститель» распрямлялся.

Древний воитель поставил ногу на край саркофага и довольно бодро спрыгнул вниз.

Павший некогда рыцарь выглядел величественно. Закованный в доспехи, он принял боевую стойку, чуть позвякивая металлом. В отсветах факела его фигура казалась не реальным порождением темноты. Он выжидал, будто приглашая незваных гостей к нападению. Похоже, во мраке это создание видело вполне неплохо. А ещё, оно не испытывало страха. Скорее всего и боли рыцарь тоже не мог испытывать. Кроме того, у него в запасе было много времени, а Рыцарь медлить было никак нельзя. Девушка стиснула зубы и двинулась в сторону своего противника.

— Ск-р-р-р-х, — прохрипел блюститель, взмахивая мечом. Его движения всё ещё были отточены, как у бывалого воина.

Но бой может подбрасывать неожиданные «сюрпризы». Пампиду бросилась вперёд, обогнав Рыцаря и вцепилась в руку блюстителя. Девушка же, испытав мимолётный укол стыда за такой бесчестный ход, рубанула по кисти, сжимавшей меч, коим рыцарь хотел ударить напавшее создание. Пампиду рычала и фактически стаскивала защиту с мумифицированной руки блюстителя. В это же время кисть другой его руки с зажатым мечом упала на пол.

— Ск-р-р-р-х! – воитель ринулся вперёд, не взирая на раны. Для человека они могли быть опасны, но блюститель не боялся повторной гибели.

Рыцарь отступила, почувствовав спиной твёрдый камень, дальше пути не было. Тем временем, Пампиду схватила рыцаря за ногу, скрежетнул металл. Девушка рубанула по второй ноге, повредив колено, хоть и не пробив металл даже ударом клеймора. Хотя, если попасть блюстителю в шею, где была видна поношенная и поржавевшая кольчуга, быть может получится отделить его голову от тела?

— Ск-р-р-р-х! – скрипел рыцарь, когда Пампиду лапами царапала его броню, раздирая кольчужную юбку и набедренники.

Когда слетела кольчужная юбка, Рыцарь успела заметить внушительный, хоть и сморщенный временем половой орган рыцаря, дёрнувшийся от происходящего, но Пампиду просто щёлкнула зубами, лишая воителя его последнего достоинства, а Рыцарь нанесла финальный удар, срубая голову. За спиной раздалось протяжное: «Гха-а-ах!» С испугом девушка обернулась, видя, как исчезает, истаивает рванувшийся было к ней призрак. Похоже: «Тяжелая победа над величественными останками былого» — предполагала именно такой исход.

— Пампиду, — Рыцарь переводила дух, — ты как, в порядке?

Существо хрустело «копчёной колбаской».

— Экхем. Вижу, тебя пока можно не кормить.

Девушка осторожно шагнула к двум столбам, символизирующим проход. Ничего. Её не оттолкнуло и ей не чинилось препятствий. Рыцарь выждала ещё некоторое время. Она восстанавливала силы, а ещё пыталась понять: есть ли нечто опасное за дверью? Тишина.

Рыцарь приоткрыла дверь, ожидая нападения и предусмотрительно прихватив с собой факел, но в помещении было хоть и мрачно, однако достаточно освещено.

Это была крупная, вырубленная в камне комната. Убранство в ней состояло из нескольких стульев, стола, простой кровати, чуть покрытой резьбою там, где были приметные деревянные поверхности. Обстановку оживляло несколько свечей. Свечи выхватывали из тени несколько устройств, состоящих из полусфер, рычажков, шестерёнок. А ещё в комнате были книги. Они лежали. Стояли. Были открыты и разложены на столе. Стены украшали картины и свитки. И все они в основном испещрены были рунами. Изображения показывали анатомию, разные виды растений, какие-то строения. Кроме того, на двух стульях из трёх лежали горкой свитки. Третий же стул располагался у камина, рядом с которым было несколько ящиков и поленница. А ещё.

Обитатель комнаты, облачённый в мантию Темнейшего Жреца неторопливо помешивал котёл. Другой рукой он придерживал свои длинные волосы, чтобы их не коснулся огонь. Отложив ложку, он обернулся.

— Привет тебе, пришелец, — Залескар был вежлив, но глаза его колюче всматривались в Рыцаря, — вижу, ты прибыла сюда, сразив моих стражей? Это несколько грубо. Мне пришлось потратить изрядно времени, чтобы обезопасить это место. А ещё с тобой живность. Хм-м, странно!

— Ты здесь живёшь? – устало спросила Рыцарь.

— Да, — кивнул Залескар, — вдали от назойливых людей. Но это не так важно. Присаживайся. Можешь на кровать.

— Если можно, — Рыцарь настороженно прошла по ковру и села на кровать, поскольку это было единственное незанятое место. Пампиду подошла и присела рядом. Она не рычала, но без особого доверия смотрела на хозяина комнаты.

Залескар помешал варево и разлил его по глубоким, деревянным тарелкам. Затем подошёл к девушке и зверю. Пампиду рыкнула, но Рыцарь устало потрепала зверя по холке. Залескар протянул варево, в котором угадывалось мясо, бульон, овощи, грибы и какие-то специи, вкупе с мелко нарезанными листьями. Там же была прислонена удобная ложка, однако девушка ждала. Залескар с пониманием, начал есть первым, показывая, что еда не отравлена. Позднее есть стала Рыцарь. Пампиду недоверчиво принюхалась, но тоже стала есть. Еда приятно согревала, убаюкивала и Рыцарь не заметила: начала погружаться в сон, пытаясь удержаться от этого шага.

Глава восьмая. Артефакт.

Тело Рыцарши казалось почти невесомым, при этом ощущалась некоторая тяжесть. Она лежала на постели, в комнате полной ярких свечей. Сверху был балдахин. В воздухе стоял запах благовоний. Её тело почти не скрывала ночная рубашка. Дорогое убранство: резная мебель, гобелены, потрескивающий камин, стол, заставленный яствами, среди коих угадывались поджаренная курица, виноград, душистый хлеб, сыр, вино в тяжёлых бутылях тёмного стекла. И музыка. Откуда-то льётся музыка. Девушка лежит, ощущая умиротворение и собственную безнаказанную, невинную почти наготу, готовность испытать. Принять нечто новое. И вот из теней выходит...

Лицо его неуловимо изменилось, становясь иным и оборачиваясь более унылой, но и более натуральной физиономией Залескара. Он не пытался улыбаться, он просто внимательно смотрел в лицо девушки, но интерес его был иным. Казалось, что он пытается препарировать, исследовать её как будто Рыцарша редкий экспонат, глядя на девушку холодно и даже чуть отстранённо. В его глазах не было теплоты, но был интерес.

Рыцарша закричала, отшатываясь от будто бы дурного наваждения и в то же время открыла глаза с тяжёлым, нервным вздохом, сразу окунувшись во мрак, но мрак, отдающий неким уютом и запахами трав. Ей потребовалось время, чтобы понять, где именно она находится. Когда же девушка припомнила произошедшее, её рука быстро нащупала рукоять клеймора и рывком вскочив с кровати, Рыцарь направилась к фигуре, замершей в кресле с книгой в руках.