По ту сторону «комнаты отдыха» появился смуглый, курчавый мальчик, со вздернутым твердым носиком, очень свежими, красными губами, которые редко совершенно закрывали немного выдавшийся верхний ряд белых зубов, темно-голубыми прекрасными глазами и необыкновенно бойким выражением лица. Носит причудливую стилизованную мантию, оголяющая живот, локти, колени. Лейтмотивом цветового плана был темно-фиолетовый с извивающимся янтарным кантом. Образ закреплялся перчатками без пальцев, покрывающая предплечья, сапогами до колен без какой-либо обуви под ней, украшенными молниями и с небольшими шнурками; на его голове находится темно-пурпурная шляпа, с двумя неопределенными эмблемами; в виде четырехлистного клевера и «покоящегося» черепка. Андрогинная внешность ненароком спутает его с девочкой.
Лотрек из Карима — Что? Ты все еще человек? Тогда мне повезло. Помоги мне, пожалуйста. Как видишь, без посторонней помощи мне не выбраться. Прошу тебя, у меня важные дела. И я славно отблагодарю тебя. Ну так что? Тебе это будет выгодно. Знаю… никто по доброте душевной не протянет руку помощи незнакомцу. Бывал в такой ситуации. Так, будем же знакомы. Меня зовут Лотрек, родом из Карима. Не спрашивай о моих «злоключениях», сам не понимаю произошедшее. Я проснулся в этом самом месте, не в силах высвободиться из треклятой клетки. Не знаю сколько времени пробыл тут, но желания выйти наружу не угасает до сих пор. А, да… осторожность… боязнь быть обманутым или… убитым. Судя по всему, твоя одежда говорит о принадлежности к чародеям. Тебе не проблема устранить угрозу на расстоянии. Что думаешь об этом?
Мальчик — Извини, но услышать подобное от пленника не совсем поможет тебе с залогом доверия. Мое воображение рисует довольно мрачную картину: сырую, холодную темницу: ее стены давят узника, свободного духом, мечтающего выбраться на волю. И эта свобода, которая для него является целью, представляется чем-то прекрасным: «за тучей белеет гора», «синеют морские края» — все это к концу несколько меняет его настроение, дает надежду. Но для моей же безопасности будет оставить тебя здесь. Ничего личного, не бери в голову. Удачи тебе выбраться отсюда.
Глаза Лотрека расширились от услышанного, он не успел подумать, не успел осмыслить. Невидимые шоры опустились ему на глаза, сужая мир до чудовища, стоявшего напротив. Оно смотрело так же, как человек: широко и открыто. Чудовище стояло, тяжело дыша, брызгая слюной. Его кривые длинные пальцы сжались в кулак, медленно, еле сдерживая напряжение, разрывающее каждую мышцу, оно двинулось на Лотрека. Имя страшному чудищу — разочарование.
Лотрек из Карима — Как же так! Эй, ты! Не уходи! Выслушай меня! Стой!
***
Лотрека не может устраивать одиночество. Тот, кто говорит, будто бы любит одиночество — сам никогда его не испытывал. Это вакуумное тупое состояние, когда чувствуешь свою недостаточность и неполноценность как личности одновременно. Когда понимаешь — можешь многое сделать и многое умеешь, но не видишь никакого смысла в этом. Когда прекрасно осознаешь, что тратишь свои лучшие годы, но ничего с этим не можешь сделать. Это трясина, в которую проваливаешься сразу и по шею, но выбираться приходиться прилагая титанические усилия. Как правило, человеку может помочь только кто-то со стороны. Не из твоей системы координат. Одиночество — это не уединение после шумных улиц. Одиночество — это четкие голодные глаза, жадно скользящие по взглядам вокруг проходящих людей. Это колоссальный потенциал нежности и тепла, который причиняет боль с каждой мыслью о своей беспомощности.
Когда-то Лотрек думал о связи между одиночеством и скукой: и то и другое — эмоции, которые испытывают все, но не все могут в этом признаться. А если вы все же говорите, что вам скучно или одиноко, то людям вокруг становится не по себе. Из-за скуки или одиночества вы как будто ядовитый. Но если говорить о скуке, ему кажется, это еще и постыдно. Люди не хотят признавать, что им скучно, потому что это считается предосудительным, да ведь? «Только скучные скучают». Это признак того, что вы, возможно, не такой креативный, восхитительный и интересный, каким вам хочется казаться. Поэтому мы просто не говорим об этом чувстве. Когда в мире все идет хорошо, некоторые писатели, художники, стараются погромче напоминать о бедах, потому что это делает жизнь интереснее.
Захотелось Лотреку немного поспать.
Тварь рванулась к нему и он отскочил в сторону. С громким треском она врезалась в округлую стену комнаты, оставив заметную вмятину. Чувствуя боль всем телом, он все же заставил себя подняться и захромал в противоположный конец камеры. Тварь была вдвое больше его. Двигалась она неимоверно быстро, перескакивая с огромных передних лап, покрытых шипастой живой броней, на задние. Он видел как она развернулась, сориентировалась и, сотрясая пол, бросилась вновь. В последнюю секунду он снова увернулся, но на это раз его руку задел один из шипов. Озираясь по сторонам, пытаясь нащупать его взглядом, тварь издала ужасный вопль, полный ярости или отчаяния. К этому времени он уже был в противоположной стороне комнаты, находясь настолько далеко насколько это было возможно. Ладно, подумал он, держа свою раненую руку, теперь моя очередь. Но тварь напирала. На этот раз он не стал отскакивать, а нырнул между ее рук прямо под незащищенное брюхо. Вынув нож, он резанул мертвую плоть, пытаясь рассечь ее как можно глубже, затем вскочил на ноги и, спотыкаясь, поспешил отойти в угол. Но далеко уйти не удалось — тварь изловчилась и, схватив его за ногу, швырнула как куклу. С огромной силой он врезался в стену. Он попытался встать, но не смог даже пошевелиться. При встрече со стеной, он растерял весь воздух из своих легких, но это было еще не все. Судя по всему, позвоночник не выдержал удара. Он ждал когда тварь накинется на него, но этого не происходило. Вместо этого она медленно приближалось к нему, будто бы с любопытством. Он смотрел на нее, и с каждым футом, что она приближалась, его страх усиливался. Гротескная фигура грозно нависла над ним. Наконец, жестокий удар отбросил его к стене. На секунду ему показалось, что он теряет сознание, но внезапно все комнате стало ярким и четким каким не было раньше. Тварь подняла его в воздух и заревела. Она яростно встряхнула его и сомкнула челюсти на его голове. Мгновением позже тварь разорвала его пополам. Еще через мгновение он был уже мертв.
Это весь дурной сон… Приснится же ему такое…
Лотрек сидел в фирменной позе. Левая нога сложена, пальцы «смотрели» на подколенную ямку второй конечности, согнутой в аккурат под опираемый на локоть руку, сжатой в кулак, разве что указательный и большой палец показывали слабую скрещенность, взгляд устремлен вниз.
М-м-м… м-м… Так, так, так… Я глубоко задумался. Подумываю о смене места. У меня довольно важная причина, чтобы подняться наверх. Признаться честно, наткнулся на препятствие. Точнее, железные прутья… Боюсь, обделен знаниями колдовства для подобных упражнений. Так я и сижу, обдумываю, так сказать, варианты… Наверное, шотелом отпилить... Тьфу, не получается. У меня аж голова закружилась. Попадись тот волшебник вновь, клянусь, шкуру с него спущу.
Глава первая. Кристальная подземная тюрьма.
Несколько секунд назад Earthshaker кинул удачный эхослем. По-другому объяснить настолько сильное землетрясение невозможно. Как бы там ни было, решетка моей просторной камеры измельчилась в пыль. Без понятия какой уровень прочности у местных кристаллов, но они не справились со своей основной задачей — удержать меня. Вообще, много чего здесь отдает странностью. Проснулся, будучи экипированным в причудливые доспехи, есть меч. Конечно, до тряски земли пытался мечом выломать кристальные решетки, правда безуспешно, до победного долбить симметричные многогранники не стал, боялся испортить качество оружия.
