В тот вечер праздничный ужин был на славу. Нас поразило изобилие различных продуктов. Казанцы угостили нас даже сигаретами, хотя сами не курили. Мы помнили, что запасов они брали меньше нашего, а вертолёт к ним тоже не прилетал. Немного поводив нас за нос, они сообщили причину своего благополучия. Как выяснилось, парни нашли в пятнадцати километрах вглубь побережья корякский «контейнер», откуда и пополнили свои запасы. Корякским «контейнером» в тех местах называют железные ящики, которые устанавливаются с вертолётов на пути проходящих оленеводческих бригад. Запас продуктов, спичек, сигарет в них ежегодно пополняется. Нашедшему сию кладовую не грозит голодная смерть.

Пока мы обменивались новостями, сварился ужин. Я достал из рюкзака специально припасённую для этой встречи последнюю бутылку водки. Мы разлили на пятерых сразу всё, чтобы хоть как-то согреться. Подняли свой единственный тост. Он был не за встречу и звучал так: «Господи, дай нам завтра хотя бы полдня сухой солнечной погоды, чтобы просушиться самим и просушить вещи!» Это было нашим самым заветным желанием в этот момент. После этого мы, сырые, залезли в «спальный» отсек палатки. Я поставил в голове заряженное на всякий случай пулями ружьё. Вскоре все уснули.

В пять утра нас поднял голос Коли Малинина:

– Вставайте! Солнце!

Сквозь двойную палатку ничего не было видно вообще, поэтому мы послали его «в баню». Тогда он стал вытаскивать нас за ноги. Каково же было наше удивление, когда мы вылезли и не обнаружили на небе ни одного облачка. Мощный ветер прогнал все облака и продолжал неистово дуть. Мы разделись, достали сырые вещи из рюкзаков и палатки. Тундра вокруг лагеря стала походить на цыганский табор после тотальной стирки. Солнце и ветер за несколько часов сделали своё дело. Одежда и вещи высохли. Нам даже удалось сходить на ознакомительную экскурсию по окрестностям. К обеду ветер нагнал тучи. В час дня снова пошёл дождь. Он продолжался ещё неделю. Нам он был уже не страшен. Я не представляю, что бы мы делали, если бы не просушились и не подготовили лагерь. Небо услышало нашу просьбу.

Конечно, каждый волен по-своему рассудить этот случай…

18.05.97

В бухте Дежнёва, что расположена на самом севере Камчатки, стояла отличная осенняя погода. Северный ветер принёс антициклон. Солнце отражалось в снежных шапках самых высоких сопок и играло на волнах грозного Тихого океана. Тундра к концу первой декады сентября стала пёстрой от всевозможных красок. Яркие жёлтые, оранжевые, красные, бордовые и коричневые цвета разбавили тёмно-зелёные, серые, салатные и изумрудные тона. Как на персидском ковре, природа разбросала белые пятна пушицы рядом с голубыми пятнами ягод гонобобеля и асфальтово-чёрными шикши. Только цвет прибойки не изменился: её составляли здесь красно-бурые, тёмно-серые и зеленоватые камни из яшмы и яшмовидных кварцитов, что характерно для корякских фьордов.

Вот таким прекрасным сентябрьским утром трое студентов биофака: я, Влад и Андрей, живущие здесь ради наблюдения за моржами, разглядывали из своего лагеря в шестидесятикратную подзорную трубу моторную лодку, спешащую к берегу. Из нашего лагеря просматривалась практически вся бухта и большая часть её побережья. Гости в бухте Дежнёва бывали не просто редко, а очень редко. Да и откуда им было взяться здесь, на краю света? В появившейся из-за мыса лодке к нам, похоже, плыли соседи – рыбаки из бригады, стоящей десятью километрами севернее. Так как плавсредства у нас не было, то осваивать местность приходилось по суше. Ещё неделю назад мы увидели с соседнего хребта в стороне, откуда сейчас плыли люди, реку и деревянные постройки.

Перед лодкой разлетались гаги и утки, собравшиеся тысячами в этой огромной бухте. Когда люди причалили к косе, лежащие поодаль моржи беспокойно приподняли головы и стронулись с лежбища в прибойку, но, немного погодя, успокоившись, грузно стали выбираться обратно на галечник. Их коричневые и розовые тела снова заполнили побережье. На озере, что было отделено от моря тоненькой косой, поднялась большая стая горбоносых турпанов. Эти чёрные птицы устремились в бухту плотной массой. Они летели над руслом узенькой протоки, которая соединяла озеро с океаном, повторяя все её изгибы и повороты. Их чёрные тела и крылья слились в единую массу. Сверху казалось, что это асфальтовая дорога несётся в бескрайние водные просторы.

Вскоре два рыбака с карабинами наперевес поднялись к палатке. Представившись Александром и Алексеем, они вынули из мешка две кеты, пару гольцов. Покурив, рыбаки перешли к делу. Их интересовали медведи. Алексей был на путине впервые. За всё лето ему не представился случай застрелить «косолапого». Скоро должно было прийти судно, чтобы их забрать вместе с заготовленной икрой и рыбой, поэтому они решили не откладывать вопрос с добычей зверя в долгий ящик. Около их рыбацкой базы медведи не водились. Многолетняя традиция по уничтожению тундровых гигантов привела к оскудению запасов. Попасть к рыбакам от нас можно было только по морю, либо – перевалив через хребет, выходящий на их сторону практически отвесной пропастью. Видимо, по этой причине медведи, водившиеся в изобилии около нашего лагеря, не попадались около рыбацких построек. В поисках зверя рыбаки и приплыли в нашу часть бухты. Мы обрадовались свежим людям, но идти на охоту наотрез отказались. Нам было жаль медведей, хотя те не так давно разграбили наш лагерь.

Гости, выпив чай, начали осматривать тундру в подзорную трубу. Долго ждать не пришлось. Они быстро заметили «косолапого», и, взяв направление, отправились за добычей. Тем временем мы обнаружили на побережье мёртвого старого моржа. В нашу обязанность входило вырубать клыки у всех павших зверей и сдавать государству. У морского гиганта был один хороший и один обломанный клык. Повозившись пару часов, мы достали оба. Целый был длиной 74 см. При разделке Андрей потерял нож, который клал во время работы рядом с собой. Полчаса потратив на бесполезные поиски, мы, оставив инструменты и «белое золото» в приметном месте около старых китовых позвонков, отправились собирать грибы. За этим занятием пролетела ещё пара часов. Наша компания уже занималась обедом около палатки, когда услышала сухие выстрелы карабинов. Стреляли пять раз с небольшими перерывами.

Когда появились Александр с Алексеем, уже начало смеркаться. Они принесли шкуру некрупного медведя и немного мяса. Сегодня утром мы видели этого зверя. Он, лёжа на спине, как цирковой медведь, крутил лапами старую газету. Наша «бригада» неодобрительно посмотрела на то, что когда-то было хозяином тундры. Рыбаки почувствовали неловкость и стали собираться к себе на базу. Уже стемнело, да и погода захмурилась. Поднялся ветер, небо стало затягивать облаками. Видимо, природа тоже не одобряла бесполезное убийство «косолапого». Рыбаков мы никуда не отпустили. Накормили их жареными грибами, достали оленьи кули и уложили спать. Оно на Руси известно: утро вечера мудренее.

Следующий день море по-прежнему штормило. Я, узнав радиочастоты, попытался связаться с оставшимся на базе рыбаком по рации, но частоты наших радиостанций были фиксированными и не совпадали, поэтому ничего не получилось. Всё утро, сидя у костра, мы расспрашивали рыбаков о Камчатке. Чай сменялся сигаретами. В обед, несмотря на плохую погоду, рыбаки стали собираться к себе. Они навесили на лодку мотор «Вихрь», проверили запасной мотор «Ветерок» и, забрав свои вещи и оружие, поплыли обратно. Наши уговоры остаться не подействовали. Казалось полным самоубийством выходить в такую погоду в море на их маленькой лодке. Мы ещё вчера заметили у рыбаков три огромных ярких пластиковых японских поплавка с короткими верёвками, заканчивающимися удавочными петлями. Рыбаки берут их на случай, если лодка перевернётся в море. Вода – +2 градуса по Цельсию. Продержаться в ней долго невозможно. Вот и набрасывают рыбаки петли-удавки от этих буёв себе на шею, чтобы их тела могли выловить и похоронить в земле.