– Т-шшш, – шепчу, гладя щеку костяшками пальцев. – Я не сделаю больно. Только не тебе.

И целую, на удивление, нежно. Мягко сминаю дрожащие губы, и, тьма меня дери, даже мне не нравится, что она трусится подо мной, как зайчишка. Она моя пара! Она не должна бояться, она должна трепетать, желать, ждать.

Сжимаю тонкую талию, щекочу ребра, играю с ней так, как никогда и ни с кем не играл. Ласкаю максимально нежно, но, вместо того, чтобы плавиться в моих руках, она сильнее напрягается, всхлипывает, раздражая не только зверя, но и меня. Я никогда не был плохим любовником, и никому не позволю уйти от меня в подобном состоянии.

Одно дело – я не старался доставить ей удовольствие в полной мере раньше, а другое дело – сейчас, когда порхаю по ее телу дразнящими касаниями, целую максимально ласково.

Сжимаю мягкое тело, кусаю нежную шею за ушком, щекочу носом тонкую шейку, но она все равно дрожит от страха. Рычу недовольно, усиливаю напор, становлюсь все смелее, а она все упирается ладошками в грудь. Нет, дорогая, сегодня ты не убежишь от меня. Увы, зверь силен, гордость задета. Ты пара, ты должна меня желать, особенно сейчас, в начале пути, пока ты только моя, пока твои чувства только мои.

Целую шею, тонкие ключицы и начинаю задирать сорочку. Обхватываю тонкую ножку и веду ладонью вверх по бархатной коже, задирая хлопковую ткань к талии.

– Не надо, прошу тебя, – хнычет Айви, чем подливает масла в огонь.

– Надо. Ты моя, – не понимаю, то ли дракон говорит, то ли это мои мысли, которые давно гасил в себе.

Ведь почему-то в ту, самую первую нашу встречу решился мгновенно на авантюру, украв ее первый поцелуй. Видел, что приглянулся ей, жалкий, умирающий. Она тогда была такой напуганной, с огромными глазами, дрожащими губами и таким милым голосом, что что-то внутри меня перевернулось. В голове прочно засела мысль, что, если не урву поцелуй, буду всю жизнь жалеть. Урвал на свою голову. Теперь до конца жизни только от ее поцелуев будет хорошо.

– Нет. Я. Я уже. Пожалуйста, не трогай, – пищит, уворачиваясь от поцелуев, но сегодня меня этим не остановить. – Уже не нужно, умоляю.

– Я буду сегодня другим, – урчу на ушко малышки, но она не поддается на урчание зверя, все так же упирается в грудь теплыми ладошками.

– Не надо. Не нужно. Никак не надо, – сбивчиво говорит, настаивая на своем.

Как же меня злит ее упрямство. Если не успокоится, порву сорочку в клочья, перехвачу руки над головой и возьму свое по праву. Она истинная, не сможет устоять.

– Что ты все заладила. Нужно, милая. Мы пара, мы едины, и пора нам уже играть на новом уровне.

– Нет, – да что же это такое?

Снова ее «нет». Рычу уже не нежно и ласково, а дико и зло, отчего она замирает. Чувствую ее страх, и это злит еще больше. И не только дракона, но и меня.

– Либо ты перестаешь труситься, и мы делаем друг другу приятно, либо, наконец, говоришь причину своего «Нет», – не кричу, но говорю достаточно угрожающе низко, чтобы она нервно сглотнула.

– Я беременна. Не надо. Прошу, не трогай меня.

Говорит и плачет, а меня словно ушатом ледяной воды обдает. С одной стороны, грудь распирает от дикой радости, ведь скоро на свет появится наш малыш, а с другой стороны, накрывает дикое разочарование, потому что теперь желание утихает.

Тьма вас всех бери. Всё обломала. А я хочу ее, даже сейчас. Но ведь сломаю, если возьму силой. Нехотя встаю с постели. И, поправив одежду, говорю ровным голосом, хотя внутри все звенит от неудовлетворенного желания.

– Что же, значит, больше не нужно пытаться. Молодец, девочка. Можешь перебраться в восточное крыло. Там теплее и уютнее, а главное, нет суеты.

И от меня подальше. Тьма вас всех дери!

Айвина

– Ох, леди Айвина, это просто удивительно. Я слышала, что Вилайна решила скрыться в древних лесах, потому что ее даром хотели воспользоваться в корыстных целях, но раз она продолжает путешествие, значит, то были пустые слухи.

Продолжает щебетать имперская швея, пока мы едем в салон, где ведет прием для всех страждущих гадалка и предсказательница, самая молодая и самая великая за всю историю мироздания. Получить от нее намек о будущем мечтает каждая, но не я.

Все мысли до сих пор крутятся в спальне, когда Арз ушел, оставив меня горько плакать в подушку.

Удивительно, но с той ночи прошла уже неделя, а мне до сих пор страшно от его напора. И нет, в тот раз во мне не томилось предвкушение. Во мне был именно дикий страх. Слова и поступки истинного расходились между собой.

Сбивчивый шепот, обжигающий шею, обещающий нежности, противоречил жесткой хватке. Он словно обезумил. В нем как будто зверь проснулся. Вот только не тот, к которому я привыкла. Вчера со мной был злой монстр, который кому-то и что-то пытался доказать. И даже… Сложно в таком признаваться, но мне показалось, что он наказывал меня за что-то.

Я плакала очень долго. Старалась успокоиться, чтобы не вредить малышу, но ничего не выходило. Все тело горело от прикосновений Арзара странным огнем. Сколько раз за прошедшую ночь я молила Амалакая разорвать порочную связь – не счесть. Все они оставались без ответа.

В какой момент я забылась беспокойным сном, не помню. Помню, что было также темно, а дождь усилился, и даже начал греметь гром, засияли молнии. Не могла не радоваться этому. Если бы было звездное небо, луна и звезды сияли, было бы тяжелее. А так, хочется верить, что дождь смоет собой часть невзгод.

Только так мне лишь казалось. Утро не принесло с собой никакой радости. За завтраком был только Бернард, но, судя по его спокойному виду, Азр не сообщил ему о пополнении в нашей семье. Сама не рискнула радовать мужчину. Возможно, у них есть какие-то традиции и ритуалы на этот счет. Не хотелось бы стать причиной раздора в семье.

Впрочем, Арзар уехал в соседнюю империю к своему другу, чтобы обсудить какие-то срочные дела. Каждый день я все ждала, что меня переселят в восточное крыло, но никто не приходил. Было только мое нервное ожидание. А сегодня я узнала, что в ночи супруг возвращается, а значит, завтра что-то случится.

Предчувствие перемен не покидало меня. Отчего-то была уверена, перемены мне не понравятся. Но разве мы властны над судьбой? Нет. Если бы это было возможно, я бы вернулась в тот день, когда Амалакай решал, кто будет парой черного дракона и упросила бы Великого Дракона изменить решение.

Но это лишь мечты. Несбыточные.

– Ох, я обязательно спрошу, что ждет меня в ближайшем будущем. Хочу знать, когда моя доченька выйдет замуж, и у меня появятся внуки, сколько их будет.

В сознание вновь врывается голос Ритиры. Все же эта женщина, несмотря на свою доброту и отзывчивость, имеет одно ужасное качество – навязчивость. Не умеет она контролировать свою любовь к общению, да и если ей хочется пообщаться, ей все равно на настроение собеседника. Когда мы ездили за тканями, ей было не до меня, поэтому день прошел сухо.

– Айви, вы очень безучастны. Разве вам неинтересно, что будет в будущем? Предсказательниц не так много на свете. Если память не изменяет, всего три. Это ведь такая удача, – святые драконы, это уже ни в какие ворота не лезет.

Сдерживаюсь из последних сил, потому что в последние дни во мне бушует раздражение по мелочам, которое мне сложно сдерживать. Мне с трудом удается не кричать на назойливых горничных, на стражей, которые контролируют каждый мой шаг даже в замке. Еще и швея в число раздражителей метит.

– Уверена, вам стоит о многом спросить у предсказательницы, – с упоением продолжает говорить, и у меня заканчивается терпение.

– Прошу меня простить, Ритира, но я не разделяю вашего восторга. Есть вещи, о которых знать не следует никому. Будущее – одна из них. Если бы это не было единственной возможностью выбраться из стен замка, меня бы не было в это карете.

Немного грубее, чем сама ожидала, отвечаю женщине. Едва заканчиваю свою речь, жалею о несдержанности, и плотно сжатые губы женщины подливают масла в огонь моего самобичевания. Но, к счастью, слушать недовольное сопение приходится недолго. Карета в тот же миг останавливается и открывается дверь.