Бенедикт кивнул, выпрямился в полный рост и всмотрелся пронзительным, изучающим взглядом в темнеющий лес.

– Харриет.

– Да?

Он обернулся и постарался сказать как можно ласковее:

– Возвращайся в дом.

Она была упрямой, но не глупой и не бестолковой. Харриет кивнула и пошла в сторону особняка. Бенедикт смотрел на нее и гадал, как она себя чувствует после всего случившегося: они только что сгорали от страсти, а в следующий миг уже рассматривали труп. Вдруг Харриет остановилась и слегка запрокинула голову, задумчиво глядя на розовато-пурпурное небо, а потом повернулась лицом к Бенедикту.

– Бенедикт, – сказала она. – Я узнала голос того человека в капюшоне. – Она кивнула. – Думаю, это был он.

– Похоже, здесь происходит что-то странное. Слуги бегают туда-сюда, шепчутся, а вы, мои очаровательные дамы, выглядите так, словно увидели привидение.

Харриет посмотрела сначала на Рэндольфа, потом на леди Крейчли. Они сидели друг против друга в креслах в углу комнаты, причем Дортеа так сжимала руки Харриет, словно спасала этим собственную жизнь.

Герцогиня рассмеялась пугающим, невеселым смехом.

– Боюсь, только вы сможете облечь в правильные слова тот ужас, сэр Рэндольф.

Рэндольф взглянул на Харриет. Его густые усы подергивались.

– Человека застрелили, – пояснила она.

Он оглядел гостиную, словно искал труп, потом шагнул внутрь.

– Вы шутите.

– Хотела бы я, чтобы это оказалось шуткой. – Дортеа еще сильнее стиснула руки Харриет.

Стараясь не морщиться, та высвободила пальцы и ласково похлопала Дортею по руке.

– Одного из конюхов. Бенедикт как раз занимается расследованием.

– Расследованием? – Он поднял белоснежную бровь.

– Я ужасно себя чувствую, – сказала Дортеа. – Честно говоря, он мне не особенно нравился, но все равно не заслужил, чтобы его так хладнокровно убили.

– Мадемуазель?

Вслед за Рэндольфом в гостиную вошла полная кухарка в накрахмаленном переднике, с которой Харриет разговаривала всего несколько дней назад. Она крутила полотенце в белых от муки руках. Харриет заметила у нее под глазами и вокруг рта скорбные морщины.

Кухарка и Дортеа быстро заговорили по-французски. Харриет уловила только знакомое имя.

Когда Миллисент, едва не плача, вышла из комнаты, Харриет нахмурилась:

– Джейн?

– Сразу после того, как нашли тело, мы собрали всех слуг, чтобы убедиться, что с ними ничего не случилось, но Джейн так и не пришла. Миллисент везде искала ее, но после обеда никто Джейн не видел. – Дортеа коротко взглянула на Рэндольфа и негромко добавила: – Она была… близка с Джеффри Хоггом.

– Может, она его и застрелила? – предположил Рэндольф и тут же замахал руками в ответ на возмущенные восклицания обеих женщин. – Такое случается, когда любовники становятся врагами. Значительно чаще, чем вы можете предположить.

Харриет нахмурилась, но не стала пускаться в длинные объяснения о том, что такое настоящая любовь, как объясняла это Бенедикту.

– Нет, – просто сказала она. – Джейн бы и мухи не убила, что там говорить о человеке. – И внезапно вспомнила синяк на щеке у горничной.

Дверь отворилась, и послышались мужские голоса: Латимер и Бенедикт. Ощутив прилив облегчения, Харриет быстро встала с кресла, чтобы встретить их в коридоре. Должно быть, Бенедикт прочел что-то в ее лице, потому что нахмурился:

– Что случилось?

– Джейн пропала.

Он кинул взгляд наледи Крейчли:

– Давно?

– Часа три назад, может, и больше.

– Я должен обыскать особняк и парк.

– Миллисент уже искала ее, – сказала леди Крейчли.

Латимер кашлянул.

– Думаю, кухарка не умеет искать так хорошо, как мистер Брэдборн.

– Разумеется. – Герцогиня вздохнула.

– Я пойду с тобой, Бенедикт. – Харриет спешила за ним следом.

– Нет, – ответил он, не останавливаясь. – Ты останешься здесь, с леди Крейчли и сэром Рэндольфом.

Харриет наморщила лоб:

– Но…

Бенедикт резко повернулся к ней и посмотрел так сурово, что она попятилась.

– Черт побери, Харриет, ты останешься здесь! Вокруг дома прямо сейчас бродит убийца, и если мне придется привязать тебя к чертову креслу, я так и сделаю, чтобы ты случайно не наткнулась на мерзавца.

Латимер проскользнул в дверь, и Бенедикт отвернулся от Харриет. Дверь очень выразительно захлопнулась прямо перед ее носом.

Она пошла к Рэндольфу и леди Крейчли, чувствуя, что язык словно распух у нее во рту. Харриет выдавила из себя беззаботный смешок, показавшийся ей самой фальшивым, и посмотрела в сторону, надеясь, что остальные не заметят ее смущения.

– Таким взволнованным я Брэдборна еще не видел, – заметил Рэндольф так задумчиво, что Харриет невольно взглянула на него. – Черт, да я вообще видел его только спокойным и собранным. – Старик посмотрел ей в глаза. – Это ваша работа, юная леди.

– Наверное, – ответила она, не имея ни малейшего представления, о чем говорит Рэндольф и что вызвало такую прямоту в его речах.

– Очень мило, – Дортеа слабо улыбнулась, – что он взял на себя заботу о вас.

На мгновение Харриет почти забыла, что неподалеку убили человека.

Леди Дортеа не пришла вечером на ужин, и это сразу бросилось в глаза. Словно пытаясь сгладить отсутствие хозяйки – а может, просто желая отвлечься от мыслей о пропавшей приятельнице, – Миллисент принесла поднос с лепешками, финиками, свежими фруктами и булочками, залитыми медом. Бенедикта в гостиной тоже не было, и Харриет, задумчиво жуя ломтик груши, то и дело посматривала на дверь.

Она сидела рядом с Лиззи и ее матерью, сделав вид, что ничего не знает, когда Беатрис Пруитт заговорила о внезапной нехватке прислуги. Но когда миссис Пруитт кивнула в сторону Латимера, с безрадостным видом развлекавшего чету Честерфилдов, и отметила отсутствие Дортеи, Харриет тотчас выступила в защиту хозяйки.

– С того дня как я приехала, леди Крейчли выполняет каждое желание своих гостей. Мне кажется, она заслужила право немного побыть одна. Возможно, ей нужно подумать о своих обязанностях герцогини.

Лиззи ухмыльнулась:

– А что это за обязанности, Харриет?

В глазах Харриет зажглись веселые искорки.

– Понятия не имею.

– Не сомневаюсь, – фыркнула Беатрис, каким-то образом умудрившись свысока посмотреть на Харриет, даже не глядя на нее.

Лиззи нахмурилась, а уголки губ Харриет дернулись. Очевидно, миссис Пруитт не забыла, как она расхаживала в брюках.

Тут в дверях кто-то показался, и Харриет с надеждой обернулась.

Сэр Рэндольф принял страдальческий вид, увидев ее разочарование. Харриет извиняюще улыбнулась.

Она беспокоилась меньше, чем несколько часов назад, когда боялась, что Бенедикт обнаружит свидетельства гибели Джейн. Однако он сообщил, что из чулана в кухне исчезли пальто и шляпка горничной, а из шкафа – ее ридикюль. Харриет согласилась с тем, что убийца не дал бы своей жертве возможности надеть пальто и шляпку, а также захватить ненужную сумочку. Джейн, как заверил ее Бенедикт, просто сбежала.

Не в силах больше выносить его отсутствие, а также желая знать, что еще он выяснил о гибели Хогга, Харриет встала, пожелала Лиззи и миссис Пруитт доброго вечера и направилась к буфетной стойке. С тарелкой в руках она поднялась по лестнице и уверенно подошла к двери спальни Бенедикта.

– Это Харриет. – Поскольку руки у нее были заняты, она постаралась «женственно» постучать в дверь носком туфли.

Бенедикт открыл в наполовину расстегнутой рубашке и без очков.

– Я чувствую себя виноватой, – призналась Харриет.

– Потому что не расстроилась из-за смерти Хогга?

Она заморгала, удивившись, что он так быстро ее понял.

– Не стоит испытывать чувство вины, Харриет. Он наверняка принимал участие в шантаже леди Крейчли. Что более важно, именно он угрожал тебе, а может быть, он и есть тот мерзавец, что едва не проткнул тебя стрелой. Хогг – последний человек на этой земле, о ком тебе стоит скорбеть. Он этого не заслуживает.