Бенедикт долго суетился вокруг, наконец сумел открыть шторы возле кровати, с чисто мужским самодовольством отметив, что щеки Харриет снова обрели краски. Она собрала волосы и сколола их на затылке.

Потом Харриет взглянула на свертки на полу.

– Могу я поинтересоваться, где ты был? Я не видела тебя с самого утра.

Он вскинул бровь, поддразнивая:

– А ты без меня соскучилась, Харриет?

Она без колебаний ухмыльнулась:

– Осмелюсь заметить, я не видела несуществующих пожаров, пока ты находился рядом. А что касается всяких странностей, то, будь я в твоем обществе, у меня имелся бы свидетель того, что я не сошла с ума. – Она поджала губы и осмотрела его с ног до головы. – У тебя зрение острее, ты носишь очки.

Бенедикт фыркнул:

– Не думаю, что я когда-либо встречал женщину вроде тебя, Харриет.

– Ты будешь поражен, узнав, сколько раз я это уже слышала.

Харриет провела добрую часть вечера, одеваясь и причесываясь. Она боялась, что за обедом на нее будут коситься. Нелегко смотреть в лицо людям, если они, без сомнения, считают тебя либо дурочкой-лунатиком, либо сумасшедшей. Но в тот же миг, как она закрыла дверь спальни, открылась другая дверь, напротив, и на пороге появился Бенедикт. Он предложил Харриет руку, и она подумала: а не дожидался ли он ее специально для того, чтобы сопроводить вниз?

Эта мысль ее согрела.

Сэр Рэндольф поздоровался:

– Добрый вечер, Харриет, Бенедикт, – и спросил Бенедикта, пока тот отодвигал для Харриет стул: – Вы сегодня ходили в деревню? И как она вам?

Мужчины беседовали, Харриет разворачивала на коленях салфетку и ощущала на себе любопытные взгляды. Она исподлобья посмотрела на сидевшую напротив Элизу.

Лиззи улыбалась ей с известной долей озорства. Она бросила сначала быстрый взгляд на Бенедикта, а потом посмотрела в глаза Харриет и одними губами произнесла:

– А я тебе говорила.

Харриет с преувеличенным вниманием уставилась на льющееся в бокал вино, но уголки ее губ подергивались.

– …и просто не смогла днем отдохнуть! Этот ужасный сквозняк не дал мне задремать. Тянуло оттуда, с конца коридора. Я пошла посмотреть, а там дыра – прямо в полу!

– Мне очень жаль, что я причинила вам столько беспокойства, миссис Пруитт. Я бы ни в коем случае не поместила вас в эту комнату, если бы предыдущие гости хоть раз пожаловались, – сказала леди Дортеа.

Беатрис Пруитт проглотила огромный кусок жареной свинины.

– Я очень чувствительна к подобным вещам.

Дортеа добродушно улыбнулась:

– Если хотите, мы можем перенести ваши вещи в другую комнату, подальше от конца коридора.

– Отлично! – Беатрис улыбнулась, не подозревая о листике петрушки, застрявшем между передними зубами.

Лиззи возвела глаза к потолку.

– А что там внизу, леди Дортеа? – заговорил сэр Рэндольф. – Я как-то попытался заглянуть в провал, но такое впечатление, что темнота поглощает там весь свет.

Интересно, подумала Харриет, а те, кто пытался посмотреть в ту дыру в полу, видели мужчину в странном одеянии, поднимающегося из мрака? Но, вспомнив о своем дневном позоре, спрашивать не стала.

– Вообще-то, – принялась рассказывать леди Крейчли, сидевшая во главе стола, – мы начали реконструкцию с тех частей дома, что меньше пострадали от пожара. Сейчас мы находимся в бывшей задней части здания. Наш подрядчик совершает настоящие чудеса, все выравнивая и восстанавливая. Он превратил боковую стену особняка в фасад, а лестницу для прислуги в ту, которой мы сейчас пользуемся. Сгоревшая лестница ведет вниз, в бывшую переднюю часть дома, в нижний этаж.

– Там что, и комнаты сохранились?

– Те, что не пострадали, когда прогорели балки, – Дортеа кивнула. – Нам бы нужно все это разобрать, выпотрошить, если можно так выразиться, но я не в состоянии. Когда мы сюда переехали, я однажды спустилась вниз. Там все выглядит примерно так же, как и здесь.

– Если не считать повреждений от огня и сажи, – вставил Латимер, стоявший рядом с ее стулом.

– Там даже сохранились вещи, когда-то принадлежавшие моей семье, ничего не стоящие вещицы. Я не могу все это уничтожить. Это связь с прошлым, и вся трагедия произошла именно там.

Харриет посмотрела на сидевшего рядом Бенедикта и ничуть не удивилась, увидев, что он смотрит на нее.

Весь обед они вели вежливую легкую беседу и сдержались, не выскочили из-за стола прежде остальных, не желая показаться грубыми. Но меньше чем через час после того, как они узнали, куда ведет лестница, Бенедикт и Харриет уже стояли у дыры в конце коридора. Бенедикт отыскал фонарь, и Харриет не стала спрашивать, где именно. Бенедикт высоко поднял фонарь, всматриваясь в провал.

– Ты уверен, что с нами ничего не случится? – прошептала Харриет, словно не хотела потревожить призрак грозного пирата.

– Я спущусь первым и поймаю тебя. – Бенедикт поставил фонарь и стал стягивать сюртук.

– Мне не нравится, что ты окажешься там один. – Она перевела взгляд с темноты провала на широкие плечи Бенедикта, обтянутые рубашкой. – А вдруг с тобой что-нибудь случится? – Например, его убьют так же, как призрак много лет назад убил свою жену.

– Со мной все будет в порядке. – Голос Бенедикта вдруг сделался на октаву ниже. Харриет посмотрела ему в глаза. Их успокаивающий карий оттенок потемнел. Он передвинул фонарь поближе к краю дыры, проверил испачканное сажей дерево и сел на край. – Но если ты предпочтешь остаться здесь…

– Нет! – не дала ему докончить Харриет, и он почему-то усмехнулся.

Без дальнейших проволочек Бенедикт исчез в темноте. Харриет опустилась на четвереньки, подняв фонарь над дырой.

– Передай мне свет.

Она вздохнула и опустила фонарь в дыру.

– Твоя очередь.

– Бенедикт, а ты уверен, что поймаешь меня? – Она обеими руками вцепилась в края зияющей дыры и всмотрелась в провал. – Если ты еще не заметил, так я довольно крупная.

– Хорошо, что сказала…

– Будет неприлично, если я сломаю ногу и придется придумывать какую-нибудь упряжь, чтобы вытащить меня наружу. – Она представила себе, как сидит там, во тьме, пока Бенедикт ходит за помощью, и передернулась.

Он поднял фонарь вверх, и его лицо сделалось золотистым и рельефным.

– Я не дам тебе упасть.

Харриет снова вздрогнула.

– Ну хорошо, – сказала она себе под нос, повернулась и начала опускаться в дыру. Ноги болтались в воздухе, и Харриет держалась только на вытянутых руках.

Теплые пальцы сомкнулись на ее щиколотках.

– Тебе придется упасть.

Харриет набрала побольше воздуха и отпустила руки. Она не упала и не ударилась, потому что ее тут же обняли за талию. Бенедикт медленно опустил Харриет на пол, ее спина прижималась к нему.

Его жаркое дыхание щекотало ухо Харриет, но тут он отступил назад.

Харриет с тоской посмотрела в отверстие над головой, на свет, падавший из коридора, но сильные пальцы Бенедикта переплелись с ее пальцами, и он потянул девушку вперед.

– Идем.