– Обычно гости не входят в контакт с моими привидениями так, как это сделали вы с мисс Мосли. Большинство из них бежит от духов, а не за ними. – Дортеа усмехнулась, глядя на Харриет. – Должна заметить, что до сих пор у нас не было таких отважных гостей.

– Они ужасно перепугали несчастную Лиззи, – сказала Харриет.

– Да, – печально согласилась герцогиня. Она отпустила руки Харриет и пошла к своему креслу за письменным столом. Латимер стоял возле стола, как сторожевой пес. – Не так часто случается, что гости неосторожно натыкаются на привидение. Обычно мои слуги устраивают шум в пустых коридорах или в потайных ходах в стенах. И переодеваются на случай, если кто-нибудь их заметит. Мисс Пруитт просто не повезло – она возвращалась к себе слишком поздно.

– Не так часто дамы вашего положения вынуждены прибегать к хитрости и фокусам, чтобы привлечь посетителей. – Бенедикт всунул в руку Харриет бокал с бренди. В голосе его не было ни предостережения, ни осуждения. – Но делать это для развлечения? Ведь не в деньгах же дело?

– Вы оба раза ошиблись, мистер Брэдборн. – Улыбка леди Крейчли оставалась печальной. – Я не развлекаюсь, пугая других, но мне нравится дарить гостям добротную историю, чтобы было чем поделиться с друзьями. И, должна признаться, я очень сильно нуждаюсь в деньгах, которые получаю от гостей. – Они с Латимером обменялись взглядами. Харриет, поморщившись, сделала глоток бренди. – Может быть, вам обоим лучше сесть. Поскольку вы первые обнаружили правду о привидениях этого дома, вам следует услышать всю неприятную историю целиком.

Харриет, интерес которой распалился сверх всякой меры, пошла к креслу. Она не отрывала глаз от леди Крейчли, ожидая, что та сейчас расскажет исключительно увлекательную историю. Бенедикт остался стоять. Краем глаза Харриет уловила в стеклах его очков отблески пламени из камина.

– Помните, я вам говорила, что все имущество семьи перешло в руки моего двоюродного деда? Брата Уоррена Рочестера?

Харриет кивнула.

– Моя семья не получила ничего. Отцу осталось только имя. Он женился на моей матери, не имевшей имени, зато получившей приличное приданое. Я, к несчастью, вышла замуж за человека, точно так же искавшего финансовой стабильности. Я была юна, наивна и воображала, что это любовь всей моей жизни. Я вышла за него, несмотря на предупреждения родных и невзирая на то, что он не представил никаких доказательств своей материальной обеспеченности.

Иногда, подумала Харриет, гораздо выгоднее не иметь денег и не быть значительной персоной. Особенно потому, что в этом мире существуют люди, желающие использовать своих супругов как средство для достижения лучшего образа жизни. Это имело мало общего с любовью и обожанием, которыми были полны любимые книги ее лучшей подруги.

Харриет допила остатки бренди и посмотрела на Бенедикта, стоявшего между ее креслом и камином. Удерживая бокал у губ, Харриет гадала, относится ли Брэдборн к тем мужчинам, кто ищет в женщинах богатства и положения в свете.

Словно почувствовав ее взгляд, Бенедикт обернулся к Харриет, встретился с ней глазами и тут же опустил их, глядя на ободок бокала, прижатый к ее влажным губам. Потом снова посмотрел ей в глаза и перевел взгляд на рассказчицу.

– И что из этого вышло? – напрямик спросил Бенедикт.

– Ничего хорошего. – Дортеа сдержанно, безрадостно рассмеялась. – Пирс промотал наши деньги, так что нам едва хватало на жизнь. Потом он умер.

Харриет не стала произносить слов утешения. Она никогда этого не умела, а леди Крейчли, похоже, это и не требовалось.

– Стало быть, вы используете этот дом, чтобы поправить свои дела?

– Да. Я всегда любила этот дом. Отец привез меня сюда еще ребенком, тогда все было в куда худшем виде, чем сейчас, и я решила, что это таинственное и печальное место. Я даже воображала, что видела здесь привидений. – Она хмыкнула. – Излишне говорить, что большую часть ночей я проводила в постели своей гувернантки. Но это не имеет никакого значения. Суть в том, что я хотела восстановить этот дом во всем его великолепии, но не могла этого сделать с теми скудными средствами, что остались у меня после смерти мужа.

Бенедикт поднял бровь.

– И вы состряпали этот план, чтобы привидения помогли вам в реставрации.

Дортеа поморщилась:

– «Состряпала» – очень неприятное слово. Мне больше нравится думать, что я предлагаю безобидное развлечение за небольшую плату.

– Это и есть развлечение, – сказала Харриет и робко улыбнулась. – Я с волнением ждала приезда сюда, а какая-то иррациональная часть меня хотела удивиться, увидев парочку-другую приведений, хотя здравомыслие подсказывало, что это весьма маловероятно. Ваши гости желают услышать странные звуки и мельком увидеть привидение. Именно поэтому никто раньше не гонялся здесь за призраками. Им хочется, чтобы все это было настоящим, зачем же портить себе удовольствие.

Дортеа искренне улыбнулась Харриет:

– Спасибо, Харриет. Я рада, что вы все понимаете.

– Мы можем надеяться, что тайна леди Крейчли останется тайной для всех остальных?

Харриет не вспоминала о присутствии Латимера, пока он не задал свой вопрос, одновременно озабоченно и предупреждающе.

– Да. – Она кивнула.

– Мистер Брэдборн?

Бенедикт перевел взгляд с Латимера на Харриет и ответил, не отводя глаз от ее улыбки:

– Похоже на то.

Герцогиня еще час с лишним развлекала их рассказами о своих привиденческих проектах. Харриет буквально чувствовала, как улучшилось настроение леди после смешной истории о поваре, закованном в цепи, и о Джейн, оказавшейся запертой в гардеробной, потому что постояльцы вернулись в комнату и легли спать. Харриет не могла точно сказать, от чего раскраснелись щеки Дортеи – от намека, что Джейн пришлось подслушивать интимную сцену, или от третьего бокала бренди.

Когда часы пробили два, леди Крейчли посмотрела на циферблат, а потом на своих гостей.

– Какой ужас – я вас так надолго задержала!

– Ничего страшного. – Харриет покачала головой и нахмурилась – комната поплыла перед глазами. Она поднялась, пожелала всем спокойной ночи и вышла из комнаты на покрытую ковром лестницу.

И снова нахмурилась, посмотрев вниз, на второй этаж, и покачнувшись.

– Мисс Мосли.

Бенедикт стоял рядом, довольно неуклюже протягивая ей руку.

– Спасибо. – Харриет отвернулась, чтобы скрыть вспыхнувшие щеки, и положила ладонь на его рукав. Она удержалась и не спросила, не занимается ли Бенедикт полевыми работами – рука под рубашкой оказалась твердой, как камень. Отличные мускулы, не то что у других мужчин. Разве что мистер Латимер мог поспорить с Бенедиктом в силе.

– Я должен принести свои извинения, – говорил Бенедикт, пока они спускались вниз по лестнице. – Это я без спросу наполнял ваш бокал.

– Думаете, я пьяна? – Харриет чуть-чуть подумала и расхохоталась, потому что, по правде говоря, так оно и было. – Мы с друзьями любим выпить вина, и, честно признаюсь, Гас и я провели вечерок-другой, приканчивая случайную бутылочку. Но не думаю, что тот пунш такой же крепкий, как бренди леди Крейчли. – Она резко остановилась на площадке перед коридором и посмотрела на Бенедикта. – Но я не повела себя неприлично, да?

– Нет, – ответил он. А когда они направились к своим комнатам, уточнил: – Гас – это ваш муж?

Харриет помотала головой:

– Моя лучшая подруга, Августа Мерриуэзер. Мы живем в одном доме. – Она улыбнулась, думая о подруге. Потом Харриет снова взглянула на Бенедикта, он смотрел на ее улыбку.

Брови Харриет сошлись в одну линию, она поджала губы.

– Бенедикт… могу я называть вас Бенедиктом?

– Да.

Они остановились перед своими комнатами.

– Только ответьте честно.

– Конечно.

– У меня что-то застряло в зубах? Может, листик петрушки от обеда остался?

– Что? – Он уставился на нее, словно она лишилась рассудка, и Харриет усмехнулась:

– Я все думаю, почему вы постоянно смотрите на мой рот. И решила, что там, наверное, что-то застряло… – Харриет оскалилась и постучала указательным пальцем по зубам. Потом тряхнула головой и криво усмехнулась. – Или, может, вы хотите меня поцеловать?