По своей готике Базель – типично немецкий город, и к тому же – стоящий на Рейне. Шпили здесь похожи на клоунские шапки, колонны соборов – на каменные свечи. И еще эти круглые, как башенные часы, или узкие, как крепостные бойницы, окна! Даже приземистое, словно средневековая крепость, архитектурное укрепление, построенное в двух шагах от старого города знаменитым Ле Корбюзье, не что иное, как памятник швейцарскому высокомерию. Но снежные кроны альпийских вершин глядят на этот надменный готический аскетизм с насмешливым безразличием.

Исполинский каменный динозавр в зоопарке произвел на меня тягостное впечатление: возможно, я насмотрелся спилберговских фильмов.

Я ходил вокруг, разглядывая группки посетителей, и вдруг услышал позади приятный, но низкий девичий голос:

– Мистер Грин?

Живую принцессу я видел впервые в жизни. Хрупкая, невысокая шатенка лет двадцати трех – двадцати пяти с правильными чертами лица, она разглядывала меня с явным любопытством.

– Так это вы – Софи? – спросил я, критически ее оглядывая.

– Вы разочарованы? – слегка подтрунивая надо мной, ответила она вопросом на вопрос.

Отличить ее в толпе от молоденьких женщин ее возраста было бы нелегко. Может быть, только по уж чересчур продуманному и скромному, несмотря на элегантность, костюму.

– О ля-ля-ля! Можно я к вам прикоснусь, принцесса? – Она поморщилась. – Ладно, больше не буду, – улыбнулся я. – Я ведь, как вы догадываетесь, хоть и бастард, но сводный брат вашего дедушки. Может, присядем в кафе?

Она кивнула, и мы зашагали рядом. Я шел и улыбался самому себе: подумать только, у меня в племянницах – настоящая принцесса…

– Здесь папарацци вам не страшны? – лукаво спросил я.

Она улыбнулась, как учительница, довольная вопросом умного ученика:

– Слишком открытое место, даже если они здесь. Это значит – ничего личного.

– Два каппучино и штрудели, – сказал я подошедшей официантке, – а мне еще – полпорции виски.

– Вам придется съесть оба, мистер Грин…

– Адвокат Пачелли сказал, что мы должны с вами оговорить наши доли в совместной террористической акции, – она ничем не выдала, что моя колкость ее задела: королевская закалка. – Сколько же вы хотите, племянница, за то, чтобы облапошить сварливого старикана?

С по-прежнему невозмутимым видом, и только еле заметно поджав губы, она произнесла:

– Мистер Грин, я думаю, в таком тоне наша беседа очень скоро подойдет к концу…

– Ну почему же? – ухмыльнувшись, спросил я. – Разве речь не идет о сделке, где вы – одна из сторон?

Каким-то шестым чувством я ощущал, что деньги ей очень нужны. Раз так, стерпит и хамство тоже.

– Так что, хотите вы этого или нет, мы с вами – сообщники…

– Вы ведете себя как развязный конферансье, – произнесла она с таким видом, словно отчитывала горничную или лакея.

Меня это еще больше раззадорило:

– Не отвлекайтесь, принцесса. Вы ведь уже прожужжали все уши своему дедуле, что он дешево не отделается?

– О'кей, – сказала она, – если вы понимаете только такой тон, то полмиллиона. Столько же, сколько получит Пачелли…

– Недурно! – зловеще прохрипел я в ответ. – А вы знаете…

– По-моему, это была ваша идея – предложить ему треть от той суммы, которую вы получите. С вашими аппетитами вы еще останетесь голодным, – невинно вставила она.

– Да я…

– Не блефуйте, Руди, – чуть сморщила она очаровательный носик. – Вы в цейтноте. Сколько вам сейчас? Меньше чем сорок пять?

– Он сообщил вам и это тоже, сукин сын?

Она чуть пожала плечами:

– Пачелли здесь ни при чем…

Ну и выдержка! Мне бы такую. Интересно: они так выдрессированы, их королевские высочества, или подобная закалка передается по наследству?

– Что вы имеете в виду?

– Что дедушка нанял частного детектива в Лос-Анджелесе, и вся возможная информация о вас у него в руках.

– Теперь я убедился, – слегка поклонился я, – что принцессы торгуются не хуже торговок с рыбного рынка.

Но Софи не удостоила мой выпад ответом.

– Да, кстати, дядюшка! – встряхнула она грациозной головкой. – Советую вам на всякий случай запастись результатами генетического анализа…

– Это еще что?

– Пачелли пошлет вашу кровь на экспертизу в Цюрих. Он вам объяснит, что и как надо делать…

– Надеюсь, и вашу тоже. Вдруг и у вас она с нежелательной примесью?

Судья Роджерс принадлежит к тому типу людей, которые не знают и не хотят знать, что такое проигрыш. Я перестала ездить в клуб, но он от своей цели отказываться и не думал. Звонил по телефону, посылал большие и дорогие букеты цветов, билеты на концерты и спектакли. Я была тактична, но непреклонна.

Он по своей инициативе встретился с Чарли и рассказал ему о нашей размолвке. По всей видимости, хотел поразить нас обоих прямолинейностью. Но Чарли никогда сентиментальностью не отличался.

– Абби, – достал он меня своей иронией, – твой Живой Сборник Законов давит на меня, чтобы я, в свою очередь, надавил на Руди. Заставил прислать по факсу согласие на развод…

– Я никого об этом не просила, – вспыхнула я. – Только поинтересовалась, какой у меня статус.

– По-видимому, этот твой судья хочет тебя приобрести…

– Выбирай выражения, – резко оборвала я.

Чарли вздохнул:

– Я, конечно, в жопах разбираюсь лучше, чем в мозгах, но, по-моему, он тебя в покое не оставит.

– Он мне не нужен так же, как и ты. Успокойся…

– Уверен, ты не совсем со мной откровенна. Кстати, спасибо, что за меня вступилась. Но согласись – в неменьшей степени заботилась и о себе тоже.

Я удивленно на него уставилась: у тебя, мол, что, крыша поехала? Но его мой взгляд не пронял.

– Лучше бы тебе не связываться с такими мужиками. Слишком уж они в себе уверены. Такие ни уговорам, ни даже угрозам не поддаются.

– Хочешь меня разозлить?

– Нет, просто понять, почему ты так возмутилась? Я ведь был только предлогом, сознайся! Ты поняла, что твой новый обожатель зашел слишком далеко. И в ответ на его кулак показала свои остренькие коготки.

– Можешь думать все, что хочешь. Я с тобой личные дела обсуждать не намерена.

– Твое дело, но хочу дать тебе совет. С таким, как этот твой судья Роджерс, ты долго не протянешь. Захочешь сбежать, но будет поздно. Ты ведь не привыкла уступать и соглашаться, правда? Тебе надо, чтоб все было по-твоему…

Я демонстративно зевнула: это его старая песня. Но в отношении Стива Чарли оказался прав: уступи я его уговорам и выйди замуж, мне бы каждый день приходилось выдерживать бои за свое достоинство.

Но Стив не остановился. В один из вечеров он позвонил мне по телефону:

– Я тут рядом, под вашими окнами, Абби, – сказал он. – Откажете мне в визите?

Ничего не оставалось, как пригласить его в дом.

– Это вам, – сказал он, выставляя на стол аккуратно упакованный и довольно крупный сверток. – Разворачивайте…

Там была ваза: очень элегантная и дорогая.

– Спасибо большое, но я заранее хочу вас предупредить, Стив: у нас с вами ничего не получится.

– Я так вовсе не считаю, – немедленно откликнулся он широкой улыбкой. – Мы должны привыкнуть друг к другу.

– Поверьте, я говорю только то, что тщательно продумала и взвесила.

– Вас восстановил против меня доктор Стронг?

– Вовсе нет, – ответила я. – Стив, я скажу вам честно: живи мы вместе, мы бы постоянно с вами препирались.

– Это еще почему? – удивленно приподнял он брови.

– Потому что вы привыкли все решать сами, а я – сама, – и, осененная внезапной идеей, продолжила: – Это, как два одинаковых полюса в электричестве. Дайте им коснуться друг друга, и искра неизбежна.

Он посмотрел на меня снисходительно.

– Абби, – сказал он, стараясь говорить как можно мягче, – вы – умная и привлекательная женщина, а я – умный и, надеюсь, не отталкивающий от себя чем-то мужчина. И обоими нами руководил бы в таких случаях спасительный здравый смысл…