— Спит!.. — прошептали его губы. — Тем лучше!.. Скорее покончу!..

С этими словами Шнейдер спустил ноги с гамака и стал на пол… Вдруг неосторожное движение Шарпа заставило его вздрогнуть. Он сделал порывистое движение, как бы желая броситься на спящего и задушить его, но ученый продолжал притворяться погружённым в сон. Успокоившись, Шнейдер направился к шкафу, служившему одновременно библиотекой и комодом, без шума выдвинул один из ящиков, взял из последнего какой-то предмет и направился с ним к постели Шарпа.

При свете лампы Шарп с дрожью заметил в руке своего спутника холодный блеск стали: не было сомнения, что тот, которого он сам не раз замышлял убить, хочет теперь опередить его. Шнейдер держал огромное стальное долото, один удар которого мог положить на месте человека.

Несмотря на страшную опасность, венский астроном имел столько присутствия духа, что дождался последнего момента. Лишь когда рука убийцы уже поднялась, чтобы нанести смертельный удар, ученый быстро вскочил, вытянулся во весь рост и громовым голосом вскричал:

— Несчастный, что ты задумал?!

Удивленный внезапным пробуждением своего спутника, Шнайдер невольно попятился назад. Потом решимость снова мрачным огнём сверкнула в его глазах, и он с диким хохотом отвечал:

— Что задумал?!.. Странный вопрос!.. Я хочу убить тебя, чёрт побери!

— За что? Что я тебе сделал?!

— Ты меня увлек сюда.

— Но разве моя вина, что планы проклятого Осипова оказались неточными?

Шнейдер пожал плечами.

— Воровать, так воровать с толком, — произнёс он.

— Ведь я терплю то же, что и ты!

— Какое мне дело!.. Я не мстить хочу, а жить, избавившись от тебя!.. Воздух, которым ты дышишь… — ты крадешь его у меня…

С этими словами Шнейдер двинулся на несчастного. С быстротой молнии Шарп схватил стул и приготовился дорого продать свою жизнь. Оба противника молча стояли, меряя друг друга яростными взглядами.

— Жить? — презрительно воскликнул ученый. — Глупец, как полагаешь ты, насколько дней моя смерть продлит твое существование?

— Настолько, сколько ты сам проживешь…

— То-есть на несколько недель.

Шнейдер зверски усмехнулся.

— Говорит свысока про несколько недель, а сам хочет защищаться!.. Где же логика?.. Если по-твоему все равно, умереть ли несколькими днями раньше, или позже, то позволь убить тебя без сопротивления!

Рассуждение Шнейдера было вполне справедливо. Шарп несколько мгновений молчал, опустив голову и не зная, что отвечать.

— Ну, — глухим голосом прервал молчание убийца, — поторопись!.. Один из нас здесь лишний… Ты старее меня и слабее, уступи же добровольно свое место, иначе…

Шнейдер двинулся, подняв долото. Старый учёный побледнел.

— Послушай, Герман, — начал он растерянным голосом, — подожди до конца этого дня…

Шнейдер пожал плечами.

— К чему? — проговорил он. — Ты бесполезно истратишь несколько кубических метров воздуха… Нет, лучше покончить сейчас же…

Вдруг блестящая идея озарила мозг Шарпа.

— Может быть, — сказал он, — мы еще спасемся.

Недоверчивое выражение появилось на лице его спутника.

— Но… что же позволяет тебе так думать?

— Мои выводы и наблюдения.

— Твои наблюдения! Какие это?

— Сделанные сегодня ночью. Я заметил в телескоп, в нескольких миллионах миль от нас, какое-то тело, влияние которого может вывести нас из гибельного положения.

— Это ложь!.. Ты разбудил бы меня, чтобы объявить эту новость!

— Ты был так пьян, что будить тебя было бы напрасно.

Шнейдер в нерешимости остановился, не зная, что делать.

Слова Шарпа казались ему выдумкой, но что, если они справедливы. И немец украдкой наблюдал за своим спутником, пытаясь прочесть на лице наследного его мысли. Но Шарп был невозмутим; бесстрастно смотрели из-за очков его проницательные глаза, хотя в душе ученый глубоко радовался, замечая на лице своего спутника нерешимость.

"Если Шнейдер, — думал Шарп, — поверит моей лжи, — а он действительно солгал, так как провел всю ночь, лежа на гамаке, — то, конечно, он захочет убедиться в истине известия и поднимется наверх, в обсерваторию. Как бы мало времени он там не пробыл, все же это позволит Шарпу вынуть из шкафа пару великолепных револьверов… Тогда вопрос о том, кому жить, решен будет иначе".

К несчастью, Шнейдер, казалось, угадал мысли своего спутника. Помолчав несколько минут, он утвердительно кивнул головой, затем направился к шкафу, вынул револьверы и, положив их в карман, пошел наверх.

Гнев Шарпа был так силен, что он не мог его скрыть. Бессильная ярость исказила лицо его. Видя это, Шнейдер расхохотался.

— Э, э! — сказал он насмешливо. — Видно, мне хотели всадить в лоб пулю… К счастью, у меня еще голова на плечах.

С этими словами негодяй медленно стал подниматься по лестнице.

Старый астроном с отчаянием опустил свои руки… Гибель была неизбежна: ещё несколько минут, и убийца обнаружит обман… Последние силы оставили несчастного, и он почти без сознания упал на стул, ожидая смертельного удара…

Вдруг над его головою раздался крик радости и торжества. Почти тотчас же дверь обсерватории с шумом отворилась, и Шнейдер, чуть не скатившись по лестнице, бросился к ученому с распростертыми объятиями.

— Что? — воскликнул Шарп, вскакивая со стула. — Что случилось? Несчастный, ты сошел с ума!

— Спасены!.. — бормотал Шнейдер, еле держась на ногах от лихорадочного волнения. — Мы спасены!..

— Спасены! — машинально повторил его спутник, словно не понимая смысла этого слова.

Между тем Шнейдер, как помешанный, хохотал, пел и жестикулировал…

— Да ответишь ли ты наконец?! — схватил его Шарп за ворот. — Что случилось? Почему ты думаешь, что мы спасены?

Все существо Шнейдера было так потрясено, что он в обмороке упал на стул, едва успев прошептать:

— Там… наверху… телескоп… тело идет на нас…

Не веря ушам, астроном одним прыжком был уже наверху. Но он был так взволнован, что прошло несколько минут, прежде чем его дрожавшие руки могли направить телескоп.

Наконец инструмент был установлен… Шарп приставил глаз к окуляру и в то же мгновение радостно вскрикнул: там, в пространстве, быстро двигалось какое-то тело, все более и более приближаясь к гранате.

Итак, его выдумка оказалась действительностью, и случай посылал им спасение!

Вдруг брови астронома нахмурились, лицо исказилось злобою, и проклятие сорвалось с губ.

— Он!.. Опять он!.. Вечно он на моей дороге! — вскричал Шарп, грозя кулаком по направлению вагона наших героев.

Однако радость при мысли о спасении и надежда достигнуть Луны победили его злобу. Правда, он находился лицом к лицу со своим соперником, но этот соперник избавил его от неминуемой гибели.

— Шнейдер! — закричал учёный. — Шнейдер!

— Что угодно, профессор? — отозвался спрошенный, успев оправиться от обморока и поднимаясь в обсерваторию.

— Знаешь ли, что это там такое?

При этом вопросе препаратор широко раскрыл глаза.

— Что?! Я право не знаю… Вероятно, аэролит!

Шарп покачал головой.

— Может быть, комета?

— Нет, это Михаил Осипов!

Услышав имя отца Елены, Шнейдер в удивлении попятился назад.

— Михаил Осипов?! — воскликнул он. — Я не понимаю!

— Да, он нашел способ улететь и теперь также пытается попасть на Луну.

— И он долетит?

Шарп сердито пожал плечами.

— Без сомнения, — отвечал он, снова приставив глаз к окуляру трубы, — его скорость достаточна, чтобы миновать пояс равновесия… Да, он нападет на Луну.

— А мы? — дрожащим голосом спросил Шнейдер.

— Он увлечет нас с собой.

Препаратор подпрыгнул от радости.

— Браво! — закричал он, — браво, профессор Осипов!

— Погоди радоваться, — мрачно проговорил Шарп, — что там то будет?