Высокая трава горело хорошо, дымно и при этом не очень ярко. Зато клубами заволакивало весь Валем – в таком густом дыме укрыться можно было. Но из укрытия бы защитника вынесли вперед ногами.

Чем сильнее разгоралось пламя, тем активнее на белый свет выходили люди. Выбегали из домов, кто-то с оружием в руках, но некоторые были безоружны.

Стреляли лишь по тем, кто отстреливался в ответ. И это имело прекрасный эффект.

Я ожидал, что у нас будет небольшое сражение, а стрелы так и будут летать между сторонами, но в нашу пользу сыграли все факторы, которые только можно было предусмотреть.

Несмотря на то, что нас могли ожидать, ранняя атака оказалась внезапной. Как и зажженная трава, которая покрывала дымом весь Валем. Из дыма поверх голов еще летели стрелы, но как только расположение стрелков было локализовано, плотность выстрелов с нашей стороны стала выше – и даже дым не стал прикрытием врагу.

Наши группы разделились. Некоторые продвигались вперед, другие их прикрывали. Из-за того, что кольцо сжималось, пришлось действовать плотнее. Некоторые ушли к наветренной стороне, чтобы исключить прорыв врага через линию огня.

Тех, кто сдавался, связывали, но раненых и убитых в деревне было куда больше. Чтобы узнать все подробности, хватило бы и пары человек, но мы взяли пятерых. Еще десять было тяжело ранено, семеро лежали недвижимо на земле. И кто-то еще оставался в домах или других укрытиях.

Отля умудрился за несколько недель своего правления на этих землях активно застроить большую часть пустыря. При этом он не расходовал земли, а грамотно их распределил, поделив между плодородными, что расположились подальше от реки и пока никем не трогались, ресурсными, где можно было добывать глину, а также относительно пустыми, которые и застроились.

Невысокие домики на две-три семьи, рабочие кварталы, начало собственного склада, небольшая избушка для кухни, переправа и платформы для груза, запасы древесины – укрытий здесь хватило бы и на в десять раз более масштабное событие.

Тем не менее, оказавшись в пылу сражения, когда даже Перт умудрился несколько раз пустить стрелу, я понял, что не хотел бы принимать участия в чем-то более масштабном. Но это стало не единственным открытием для меня.

Люди охотно воевали дальше и убивали друг друга. Мы тоже прошли с потерями – двое раненых и двое убитых. Кому-то не повезло пострадать за новый дом, а кто-то даже не успел в нем пожить.

Стрельба постепенно сходила на нет. Наши группы рассеялись по Валему, уже почти освободившемуся от дыма. В наших руках оказались пленные, новое оружие и припасы.

Менее странно от этого не становилось. Я все равно не понимал происходящего. Все это по-прежнему напоминало какую-то игру, в которой события только и ждут твоего появления.

Но моя глухота и слепота сошла на нет, когда группы начали собираться вместе после того, как полностью обыскали весь Валем. Всего привели десяток пленных, прочие же, включая тяжело раненых, скончались – оказывать им первую помощь было некому.

Я, Конральд, Анарей и Перт смотрели на разношерстное сборище. Кто-то носил доспехи с вшитыми металлическими пластинами. Другие обходились самой простой одеждой, которая не могла и от скользящего удара ножа защитить.

Смотрели же многие с ненавистью, точно я первый все это начал. Смотрели так, что я невольно вздрогнул. И все же начал разговор:

– Кто вы такие? – тут же на ум пришли слова о том, что надо быть жестче. Я обернулся: тела убитых наших поднесли поближе. То же самое сделали и с ранеными. У одного вырезали стрелу из плеча, другому рассекали бок. Самое зрелище, чтобы быть жестче. – Я спрашиваю, – голос стал громче в разы. – Кто. Вы. Такие?!

И в ответ мне была тишина. Избивать или как-то мучить пленных я не собирался. Но всегда можно было и руки чистыми оставить, и кого-то в помощь взять. Пусть тот же Анарей, который ненавидит врагов Пакшена до безумия, возьмется за пытки.

Но нет. Все равно нет. Я мог быть жестче, но не настолько и не такими методами. Я не хотел пачкать свои руки в крови людей, которых мы взяли в плен.

Хотя я впервые видел не любопытство или страх, а самую настоящую ярость в отношении меня, до абсолютной жестокости я опускаться не планировал. И не желал усиления конфликтов.

По этой причине я даже не стал повторять вопрос дважды. Мое молчание восприняли, как колебания, как сомнения, неуверенность.

– Связать всех по отдельности и оставить здесь. Деревню мы обыщем еще раз, – продолжал я. – Необходимо прочесать берег – выяснить, как они сюда попали. Дополнительно мы проверим округу к западу, – тут я на всякий случай посмотрел на трос, который соединял собой два берега. Он был цел, но никто не мешал приподнять его хотя бы на метр, чтобы провести лодку с несколькими пассажирами.

Раненых отправили в Рассвет с хорошими новостями. Атака прошла успешно, селение мы вернули, сделав все так, как положено владельцам земель. Истинным владельцам. Не отдать ни пяди, а вернуть все до миллиметра.

– Что думаешь? – спросил меня Анарей. Мы с ним и десятком бойцов остались в селении, пока прочие занимались местностью вокруг.

– Пока ничего не могу сказать. Эти люди тебе кого-то напоминают? Может, это не чьи-то воины, а сами по себе?

– Ни на кого они не похожи. Бродяги какие-то. Но и не наемники.

– Я наемников знаю только по внешности Конральда, – поспешил ответить я. – Может, другие и правда выглядят, как бродяги.

– Но тогда надо понимать, откуда пришли почти тридцать человек, – продолжал капитан, глядя на свой форт.

– Выясним, – беспечно ответил я. – Пытать их я не хочу.

– Ты не кровожадный, но это не мешает твоим подчиненным быть такими же. Найди кого-нибудь, кто выбьет из врага информацию. Давай, сделай это. Все получится, тот же Конральд с удовольствием сделает это.

– Или ты про себя? – заметил я. – Чувствуется же, что ты готов применить оружие. Неужели мое заявление про форт тебя так разочаровало?

– Отчасти. Я не хотел бы брать его силой, но можно было проникнуть внутрь, устранить Горона, сделать так, чтобы этот клятый карьерист остался лежать в земле. А прочие солдаты… они лишь исполняют приказы. Тогда бы у тебя было твое место по ту сторону Нируды, Бавлер. И без крови. Без невинной крови, – закончил Анарей свою тираду.

– Может, так и будет, – я немного помолчал. – А пока ты можешь удовлетворить свою жажду. Выбери любого и разговори его.

Капитан молча ушел, оставив меня наблюдать за Нирудой в полном одиночестве. Вернулся он через пять минут, потирая сбитые кулаки. Но зато я не заметил на них обилия крови, что успокоило меня.

– Мы были правы в своем предположении, – сообщил он мне. – Это наемники, которых направил сюда Мордин.

Новость для меня откровением не стала, но я вдруг подумал, что капитан Анарей нарочно так говорит, потому что желает, чтобы так оно и было. Чтобы Мордин действительно был причастен к атаке, так как только месть говорила в нем.

Я повернулся и внимательно посмотрел на капитана. Мы вдвоем стояли возле каната переправы. И, самое удивительное, лодок здесь не было.

– Все понимаю, капитан. Но не смущает ли тебя чего? – спросил я.

– Меня все смущает, даже твое предложение бескровно взять форт, – ответил Анарей. – Я так и не успел его толком обдумать с этими спорами относительно атаки.

– Но ты же считаешь ее успешной?

– Успешной… – замялся капитан. – Да. Считаю. Неидеальная, потому что наши потери составили два и два от шестидесяти… около шести процентов. Идеально – когда меньше двух. То есть, в нашем случае…

– Банальная математика, – отмахнулся я.

– Ты зря расстался с тетрадью, Бавлер, – добавил Анарей. – Очень даже зря. Потому что там можно успешно вести кое-какие расчеты.

– Хорошо, идеально не получилось, но по погибшим, – я задумался. – Нет, тоже не укладываемся. Как-то цинично, ты не находишь? И раненые, и убитые – все они были кому-то друзьями и родственниками, а мы теперь их представляем лишь в виде чисел.