– Нет, все в порядке, Мик. Есть новости по квартире?

Вряд ли Мик звонил мне для того, чтобы узнать, как мои дела, поэтому я сразу перехожу к делу.

– Да, я нашел отличный вариант недалеко от стадиона. Думаю, тебе понравится. Квартиру можно посмотреть сегодня вечером. Правда хозяева просят за нее две с половиной тысячи долларов в месяц, плюс депозит, но она того стоит. И квартира свободна, Бобби, если мы подпишем договор аренда, то ты сразу сможешь там остаться.

– Это то что надо. Где и во сколько встречаемся?

– Я скину тебе адрес в сообщении. До встречи.

Не дожидаясь моего ответа, Мик отключается, а я возвращаю телефон в шкафчик. Кроме способности быстро находить охренительные квартиры, мне нравится в Мике именно это – его нелюбовь к долгим и бессмысленным разговорам.

Я, наконец, вытираюсь и надеваю спортивный костюм. В планах на сегодня у меня не было ничего важного, так что теперь мне нужно как-то убить время до встречи с Миком, но я даже не представляю, как это сделать. Иэн укатил куда-то с очередной красоткой, а с Чаком мы так и не поговорили после игры, так что его компания вряд ли сегодня окажется приятной.

Внутри меня поднимается волна раздражения. Энжи всегда знала чем себя занять, она, в принципе, никогда не нуждалась в компании. Для нее не было проблемой отправиться одной в кино или на ужин в ресторан. Энжи была самодостаточна, даже в отношениях со мной. Я, напротив, всегда не любил одиночество. Не знаю, была ли тому причиной игра в баскетбол или это уже стало следствием, но я с самого детства терпеть не мог оставаться один. И дело было не в том, что я скучал наедине с собой, просто мне никогда не нравилось слушать свои мысли. Энжи научила меня делать это хоть иногда, оставаться одному и не ощущать себя одиноким, но теперь, когда ее не стало, мое одиночество стало слишком очевидным. И слишком ненавистным.

Я подхватываю спортивную сумку, закидываю ее на плечо и направляюсь к выходу из раздевалки. Кроме квартиры у меня есть еще один нерешенный вопрос – тачка. Иэн не может все время подвозить меня. И я решаю, что сейчас можно заняться именно этим – отправиться в автосалон.

Телефон сообщает о поступлении нового сообщения, и я бегло просматриваю его. Это адрес квартиры и время встречи от Мика. Квартира и правда расположена недалеко от ТД-гарден, но что куда важнее – на достаточном расстоянии от дома родителей. Я, конечно, люблю их и все такое, но максимум внимания, которое я готов выдержать – совместные обеды примерно один раз в пару недель. А если взять в расчет моего брата-говнюка, то и того реже. Так что вариант, который нашел Мик уже мне нравится.

До встречи с ним больше шести часов, поэтому я принимаю решение отправиться в ближайший автомобильный салон, но по пути туда все мои планы рушатся всего из-за одного телефонного звонка. Как ни странно, звонка от моей матери.

– Роберт, ты далеко? – я слышу, как она пытается придать голосу уверенности и спокойствия, но выходит у нее довольно паршиво.

– Не очень, – вру я, потому что слишком хорошо знаю маму. Она может не сказать в чем дело, если посчитает, что мне далеко или неудобно возвращаться домой ради нее. – Что-то случилось?

– Ну, может это, конечно и ерунда, но мне кажется, что Эван пропал, – на выдохе произносит мать.

– В каком смысле пропал, мам? Ему же двадцать. Он не мог просто потеряться в Бостоне.

То, как мои родители трясутся над Эваном порой раздражает. Словно он не их взрослый сын, а драгоценная и антикварная ваза из тех, что стоят у матери в гостиной. Но это вполне в их стиле. Попытки задушить меня заботой и уберечь Эвана от самого себе – все это проявление родительской любви. Жаль только, что иногда ее становится так много, что появляется желание сбежать из дома, как можно дальше. Например, в Калифорнию…

– Он вчера не пришел ночевать, – едва сдерживая слезе, шепчет мама. – Я не стала утром говорить тебе об этом, надеясь, что Эван вернется, но его до сих пор нет.

– И в чем проблема? Может он у своей девушки?

– Нет, – мама всхлипывает, и я сжимаю ладони в кулаки. Долбанный Эван. Неужели так сложно позвонить матери, чтобы предупредить ее? – Я писала Стефани утром, но она сказала, что уже два дня не видела Эвана.

Понимаю, что мама почти на грани истерики и злюсь на Эвана еще сильнее.

– Я сейчас приеду, мам, – вздыхаю я. – Ты только не волнуйся. Я уверен, что с Эваном все в порядке.

– Надеюсь, – снова всхлипывает мама, а затем отключается.

Чтобы подавить раздражение, я делаю несколько глубоких вдохов, но это нихрена не помогает. Черт. Эван, конечно, тот еще урод, но мне не хочется думать, что он специально устроил все это.

Первым делом я набираю номер телефона брата, но телефон оказывается выключен. Меня охватывает злость. Это так похоже на Эвана – разобидеться на всех и пытаться их за это же и наказать. Так было и в нашем детстве. Эван из-за чего-то обижался на меня, а потом я находил свои вещи испорченными. Моя любимая книга, новая толстовка, даже самый первый баскетбольный кубок, который я получил еще в школе. Мне всегда казалось такое поведение Эвана ненормальным, но родители твердили, что однажды он перерастет и перестанет вымещать свои обиды на других. Эван вырос, но ничего не изменилось. Он, как и прежде, пытается наказывать людей за свои обиды, только на этот раз делает это еще более изощренным способом.

Пока я думаю о том, куда мог запропаститься мой недалекий братишка в памяти всплывают слова матери, касающиеся его девушки. Если им верить, Стефани не видела Эвана несколько дней, а это значит, что последний раз они виделись после той злополучной игры, но в тот раз мой брат выглядел, как безумный ревнивец. Мог ли он оставить свою подружку одну на несколько дней или просто прячется у Стефани, пока мать сходит с ума? В случае Эвана ни в чем нельзя быть уверенным. Я понимаю, что он вполне может быть со Стефани, пока она прикрывает его. Неприятное чувство скребется где-то в области солнечного сплетения. Не желая, чтобы мои подозрения оказались верными, я торопливо набираю сообщение матери, а когда получаю ответ, сразу же ловлю такси.

Стефани

Звонок в дверь выдергивает меня из полудремы, в которую я погрузилась, пока смотрела скучнейший фильм. Я включила его в надежде отвлечься от своих мыслей, но он оказался настолько плох, что едва не усыпил меня. Вообще это единственное, чем я занималась в последнии пару дней – смотрела слешеры и поедала начос. Но ни то, ни другое почему-то не помогло мне избавиться от чувства вины за расставание с Эваном, а только почти вогнало меня в пучину ненависти к себе – за безделье и бесконтрольное поедание вредной пищи. Эти дни я старалась не думать про Эвана, но сообщени от его матери взволновало меня. Он должно быть сильно переживал из-за нашего расставания, раз даже не пришел ночевать домой…

Звонок в дверь повторяется, и я выпрямляюсь.

– Стефани, открой дверь, – кричит с кухни тетя Вивьен. – У меня руки по локоть в соусе, так что я скорее похожа на маньяка из твоим фильмов. Не думаю, что нашему гостю понравится такая встреча.

Я прыскаю и поднимаюсь с дивана.

– Сейчас, – отзываюсь я, направляясь ко входной двери.

Когда я прохожу мимо кухни, то замечаю, что Вивьен и правда выглядит так, словно не готовит пасту в томатном соусе, а кого-то расчленяет. Хрупкая и маленькая – она смотрится забавно с огромным тесаком, который крепко сжимает в руках.

– Ты и правда выглядишь угрожающе, – поддеваю я ее.

Вивьен выразительно выгибает бровь и многозначительно наставляет на меня нож.

– Тогда тебе стоит опасаться меня, Стеф. Если не будешь слушаться меня… Чик-чик… – Вивьен делает пару резких движений рукой, в которой зажат нож, отчего на светлую плитку летят капли томатного соуса, а я начинаю смеяться.

– Пол за тобой я мыть не буду, – сквозь смех выдавливаю я.

– Вот так всегда, – с напускным расстройством вздыхает тетя. – Растишь их, растишь, а они даже пол тебе в старости не помоют.