– Так тому и быть.

Спаргап смотрел на Кунке и счастливо улыбался. «Как летит время, – думал он. – Вот моей дочке и пять лет. Пора сажать её на коня. Пора учить всему, чему научили меня отец и мать. Всё-таки как она похожа на мою маму», – в который раз поразился довольный Спаргап.

Он очень тосковал по матери. Она ушла в мир иной, когда ему исполнилось пятнадцать. В те три года, что прошли после смерти отца и памятного совета старейшин, на котором его выбрали новым царём, Адель всегда была рядом. Он вспомнил, как однажды утром прибежала служанка матери и передала её просьбу прийти. Мать лежала на больших подушках бледная, с закрытыми глазами. Её грудь тяжело вздымалась, из приоткрытого рта с бескровными губами со свистом вырывался хрип.

– Матушка, я пришёл, – тихо произнёс Спаргап, нежно беря слабую руку Адель в свои горячие ладони.

Она приоткрыла глаза, еле заметно улыбнулась и попросила приблизиться к её лицу. Голос матери был чуть слышным. Некоторое время она внимательно вглядывалась в лицо сына, желая запечатлеть в своём сердце каждую его чёрточку, а потом зашевелила губами.

– Спаргап, сынок, вот пришёл и мой час. Я скоро увижусь с твоим отцом. – Адель сделала паузу. Лёгкий румянец, свидетельство усилия, выступил на щеках. – Всегда помни, что ты царь. От тебя ждут справедливых и умных решений. Знай, мир состоит из дарений от знающих к незнающим, от умеющих к неумеющим. Не стесняйся, спрашивай совета у старейшин, обдумывай услышанное, делай выводы и только тогда принимай решение, в котором станешь уверен. Я верю в тебя.

Её губы задрожали и плотно сжались. В глазах остался мёртвый отблеск солнечного лучика, проникшего в шатёр через поднятый полог.

Все эти годы Спаргап благодарил мать за данный предсмертный наказ, который позволил ему прослыть справедливым и умным правителем.

Он стоял и смотрел на свою Кунке, бегающую вокруг шатра и кричащую девушке по имени Сэйла, приставленной обслуживать маленькую принцессу: «Не догонишь, не догонишь!» Вдруг она остановилась. Её лицо, беспечное дотоле, посерьёзнело, и Кунке медленно пошла по начинающей желтеть траве в сторону от шатра, что-то бормоча себе под нос.

– Часто у принцессы так меняется настроение? – взволнованно спросил царь Сэйлу.

– Иногда она с кем-то разговаривает тихо-тихо, – ответила девушка, боязливо глядя на повелителя. – Я пыталась прислушаться к тому, что принцесса говорит, но безуспешно. Я ничего не поняла.

Спаргап помрачнел. Но тут же его лицо расплылось в улыбке: к нему подбегала Кунке, держа в руках маленький жёлтый цветочек.

– Отец, смотри, какой он красивый. – Голос девочки звенел, как колокольчик. – Я сорвала его для тебя. – Она обвила руками могучую шею царя и поцеловала его в нос, а потом весело засмеялась. Но вдруг оттолкнула его от себя и совершенно незнакомым голосом произнесла: – Я готова учиться, отец. Я ведь должна буду стать царицей. Не правда ли?

Услышав эти слова, сказанные взрослым чеканным голосом, Спаргап опешил. Его растерянные глаза блуждали по лицу дочери, отмечая знаки непонятного ему преображения. Но серьёзность и зрелость быстро улетучились, и на Спаргапа смотрели по-детски лучистые и ясные глаза Кунке. Он энергично тряхнул головой, желая выкинуть из неё непонятное, а потому ненужное, и крепко обнял дочку.

– Молодец, моя принцесса. Завтра и начнём. Мермер будет учить тебя всем премудростям воина. У меня же задача посложнее. – Спаргап опустил Кунке на землю и легонько подтолкнул её к Сэйле.

Утро следующего дня для маленькой принцессы началось раньше обычного. Солнечные лучи ещё только робко пробивали себе путь к бескрайней, усыпанной разноцветными, но теряющими свою сочность цветочными пятнами степи, а в шатре Кунке уже началось активное движение. Сэйла в смятении металась по шатру. Её щёки пылали, руки тряслись от волнения, глаза неотрывно следили за выражением лица царя, который сам пришёл будить дочь.

– Сэйла, не мельтеши перед глазами, – строго приказал Спаргап. – Лучше приготовь принцессе одежду.

– Папа, что случилось? – обескураженно спросила Кунке. – Я такой сон видела. – Потягиваясь, она обняла Спаргапа, гладившего её по голове.

– Ты забыла, доченька? С сегодняшнего дня наступает новый период твоей жизни. Детство, девочка моя, закончилось. Тебе уже шестой год пошёл. Начинается время подготовки к взрослой жизни.

– Я уже взрослая? – удивлённо спросила Кунке, вскакивая с постели. – Значит, я могу решать всё за себя сама?

– Нет, моя принцесса, – улыбаясь ответил царь. – Ты ещё не взрослая. Ты только вступаешь на путь взросления. Быть взрослой – тяжёлая и ответственная работа. Она требует серьёзной учёбы. Сегодня первый день этой учёбы. Умывайся и одевайся. Я жду тебя у себя. – Спаргап поцеловал дочь в лобик и ушёл.

Царь сидел за низеньким столом у себя в шатре и, что было непривычно для него, волновался. Он начинал понимать, как непросто быть отцом. Конечно, он хотел бы иметь сына, который стал бы его копией и копией его отца. Но родилась девочка. Спаргап решил, что воспитает её воином – настоящим, способным противостоять всем ударам судьбы. О том, что девочка впоследствии должна стать чьей-то женой, а затем и матерью, он не думал или не хотел думать. В любом случае у него была его родная кровиночка, которая должна была стать продолжателем его дел. В этом Спаргап был уверен.

Накануне он составил расписание занятий для Кунке. На первом месте стояла воинская подготовка. Ответственным за неё назначался Мермер, его лучший друг и соратник. Мермер был сыном Кулаке, который ушёл из жизни вслед за Арланом. Кулаке прожил всего лишь на неделю дольше своего господина и друга. Мермер рос вместе со Спаргапом и был во всём ему опорой. Ему предстояло научить принцессу не только джигитовке, но и умению владеть оружием.

– Кунке, знакомься, – широко улыбаясь, произнёс Мермер, подводя годовалого жеребёнка к шатру, где стояла маленькая принцесса. – Его зовут Жел. Он хоть ещё совсем маленький, но уже проявляет характер норовистого и быстрого скакуна. – Учитель поглаживал энергично перебирающего стройными ногами Жела по лоснящемуся белому крупу, пытаясь успокоить.

– Я буду ездить на этой лошадке? – слегка презрительно бросила Кунке: Жел не произвёл на неё должного впечатления.

Жеребёнок понял это. Он заржал тоненько, но взыскательно, высоко подняв морду, потом опустил её до уровня глаз Кунке, которые встретились с волоокими и умными глазами Жела.

– А жеребёнок-то крутой будет. Тебе надо с ним подружиться, – услышала Кунке голос Милисы.

– Ты думаешь? Хорошо, я тебе верю, – прошептала Кунке, вызвав тревожное недоумение у Мермера, который хотел было спросить, что та говорит, так как не смог ничего понять. Но Кунке его опередила: – Я согласна. Давай знакомиться, Жел.

Жеребёнок вновь заржал, но это ржание звучало уже совсем по-другому, мягче и дружелюбней. Жел опустил голову на плечо Кунке. Между ними прошла короткая тёплая волна, объединившая этих двух ещё маленьких существ человеческого и лошадиного рода.

Мермер планировал посвятить неделю тому, чтобы Кунке и Жел привыкли друг к другу. Он обучил верховой езде не одного воина и считался лучшим в этом деле. У него была разработана своя методика, которая включала несколько этапов: этап адаптации лошади к будущему наезднику и, наоборот, этап изучения способов ухода за лошадью, затем объездка лошади и наконец джигитовка. Этой методике Мермер собирался следовать, передавая свои знания принцессе. Но на следующий день произошло непредсказуемое.

Ещё солнце не успело окрасить необъятную степь своими набирающими силу лучами, а Кунке уже бежала туда, где находились стреноженные лошади. Жел был среди них, но он не был стреножен, а весело бегал вокруг крупной, такой же белой, как он, кобылы. Кунке узнала её. Это была любимая лошадь царя, её отца. Жел скорее почувствовал, чем заметил девочку. Он резко остановился, остановилась и Кунке. Несколько минут они смотрели друг на друга.