Я пересекла комнату и вытащила Дрейка из её рук.

— Привет, малыш.

Он начал плакать, как делал это каждый день, и потянулся к Джилл.

Как она поступила со мной сегодня утром, я увернулась от её рук, когда она попыталась коснуться его руки.

— Я бы предпочла, чтобы Дрейка не выносили из этого здания, — я подвела его к автомобильному креслу и усадила его, застегивая ремни так быстро, как только могли двигаться мои пальцы.

— О, хорошо, — сказала Джилл. — Я не думала, что это будет проблемой. Мы были совсем рядом.

Я не доверяла себе произнести ещё хоть слово, поэтому, пока Дрейк суетился, я застегнула его пряжку, перекинула сумку с подгузниками через плечо и вышла за дверь.

В тот момент, когда его кресло защёлкнулось на своём месте и я села за руль, зазвонил мой телефон.

Я проверила номер и нажала отбой. Сто пятьдесят пять звонков за те два месяца, что я жила в Куинси. Поскольку мне не нужно было волноваться о звонках из детского сада, да и не было никого, с кем бы я хотела поговорить, я отключила эту чёртову штуку.

Плач Дрейка прекратился к тому времени, когда мы выехали на шоссе.

И тогда начался мой.

Я так устала. Морально. Физически. Но больше всего я устала от одиночества.

Всю мою жизнь женщины в моей семье находились во власти мужчин, которые их содержали. Моя мать. Моя бабушка. Моя сестра. Я разорвала этот круг, приехав в Монтану.

Если бы я позволила Ноксу или кому-то ещё помочь, разве это не было бы равносильно огромному шагу назад? Что случилось, когда я зависела от него?

Но я не могла продолжать в том же духе. Мне нужна была… помощь. Признание этого, даже самой себе, заставило меня плакать ещё сильнее.

Слезы лились непрерывным потоком, когда я свернула на Можжевеловый холм и поехала по дорожке. В доме Нокса горел свет, отбрасывая золотистое сияние в ночь. Его грузовик стоял в гараже.

Я припарковалась и достала Дрейка, планируя подняться наверх и сделать себе на ужин сухой и унылый бутерброд с арахисовым маслом. Но ноги сами понесли меня по гравию к входной двери Нокса.

Он открыл её прежде, чем я успела постучать. Его взгляд проследил слезу, стекающую по моей щеке.

— Я хочу не чувствовать себя такой одинокой. Я хочу, чтобы мой ребёнок улыбался, когда я забираю его из яслей. Я хочу, чтобы у Дрейка была нормальная жизнь, и я чувствую, что мы так далеко от неё, что я даже не вижу, в каком направлении двигаться. Я хочу, чтобы ты снова меня поцеловал. Я хочу больше никогда не есть сэндвич с арахисовым маслом. Я хочу…

Нокс заставил меня замолчать своими губами, обхватив одной сильной рукой мои плечи, а другой взял из моих рук автомобильное кресло Дрейка. Его язык провёл по моей нижней губе, когда его мягкий рот прижался к моему.

Прежде чем я была готова к тому, что всё закончится, он оторвал свои губы от моих, но его рука оставалась крепкой, притягивая меня к своей груди.

— Одно желание выполнено. Что ещё ты хочешь?

Я прильнула к нему и сказала страшную правду.

— Тебя.

12. НОКС

Мемфис рассмеялась, когда я вошёл в номер, который она убирала.

— Разве ты не должен работать?

— У меня перерыв.

— Ага, — отшутилась она. — У тебя был перерыв пятнадцать минут назад.

— Двадцать, — я протянул ей латте, который только что взял у Лайлы.

— Что это?

— Латте.

Она уставилась на бумажный кофейный стаканчик, как будто я принёс ей слиток золота, а не напиток, который моя сестра не позволила мне купить. Мемфис отпила из стакана с чёрной пластиковой крышкой, и на её лице появилось выражение искренней радости…

Ради этого взгляда, ради смеха я бы приносил ей кофе каждый день.

— Спасибо.

— Это просто кофе, милая.

Её глаза смягчились.

— Не для меня.

— Не смотри на меня так.

— Как?

Я подошёл ближе, положив руку на её челюсть.

— Как будто тебя нужно поцеловать.

Улыбка озарила её лицо, когда она встала на носочки. Она была слишком низкой, чтобы дотянуться до моих губ, поэтому я наклонился и накрыл её рот своим, проведя языком по её нижней губе.

Она вздохнула, её рука с кофе потянулась к подставке для телевизора, чтобы поставить его на место. Но её рука была недостаточно длинной, и я забрал у неё стаканчик, отставив его в сторону, затем подхватил её на руки и отнёс на свежезастеленную кровать, уложив на плюшевое белое одеяло.

Мемфис прижалась ко мне, когда я придавил её своим весом, вдавливая в матрас и чертовски жалея, что не догадался закрыть дверь.

Эта женщина сделала меня голодным. Изголодавшимся. Её язык переплёлся с моим, и я издал низкий стон в её рот. На вкус она была как сладкий кофе и ваниль.

Она была лучшим, что случалось со мной, и до сих пор мы только целовались.

За последнюю неделю мне едва удавалось держаться от неё подальше. Мне пришлось оставлять, между нами, по крайней мере один этаж отеля, чтобы сделать хоть какую-то работу, но даже тогда я постоянно находил предлоги, чтобы выйти из кухни и найти её. И я целовал её так часто, как она позволяла.

Но как только я становился близок к тому, чтобы сорвать с неё одежду, я останавливался. И в течение недели мой душ был таким же холодным, как ноябрьский воздух.

Чёрт, но я хотел её. Если бы поцелуи были хоть каким-то знаком, мы были бы чёртовым огнём в постели. Но она не была готова.

Мемфис нужна была размеренность. Постепенность. Возможно, мне тоже.

Но на прошлой неделе я был с ней откровенен. Я знал, на что иду. С ней. С Дрейком. И пришло время отпустить прошлое.

Она хныкала, когда я покусывал её нижнюю губу. Этот звук устремился прямо в моему ноющему члену, поэтому я оторвал свой рот и издал стон, прислонившись своим лбом к её, пока мы дышали.

— Нокс? — голос Элоизы разнёсся по коридору.

Мемфис ахнула, пытаясь оттолкнуть меня, но я не сдвинулся с места.

— Нокс.

— Что?

— Она же нас увидит.

— И что? — моя сестра собиралась либо увидеть меня сверху на Мемфис, либо увидеть меня с большей, чем обычно, выпуклостью в джинсах.

Мемфис толкнула меня сильнее, и я встал, взял её за руку и поднял на ноги. Она откинула волосы с лица, пока я вытирал рот и поправлял член. Её щеки раскраснелись. Она скрылась в ванной, когда моя сестра достигла порога.

— О, вот ты где. Что ты делаешь?

Я кивнул на стаканчик с кофе.

— Для Мемфис.

— А. Это было мило, — она ухмыльнулась, как будто точно знала, что я делаю в этой комнате. Возможно, так оно и было.

Мемфис вышла из ванной с банкой средства для мытья стёкол и тряпкой.

— Привет.

— Привет, — Элоиза улыбнулась. — Я просто пришла за Ноксом. Тут кое-кто хочет тебя видеть.

— Кто?

Элоиза пожала плечами.

— Я не знаю. Он не представился.

Может быть, это был довольный клиент. Или рассерженный.

— Окей. Где он?

— В вестибюле. Я укажу на него.

Я кивнул и посмотрел на Мемфис, подмигнув ей.

— Увидимся.

От этого подмигивания её щеки вспыхнули ярче.

— Пока.

Я усмехнулся и вышел вместе с Элоизой из комнаты, следуя за ней по коридору к двери на лестницу. Позади меня Мемфис стояла возле своей тележки для уборки, её глаза были прикованы к моей заднице.

Когда она поняла, что я поймал её, она просто пожала плечами и улыбнулась.

Я улыбнулся и пошёл по лестнице, следуя за сестрой в вестибюль.

Элоиза указала на мужчину, стоявшего у камина, и заняла место за стойкой, пока я подошёл представиться.

Парень стоял ко мне спиной, его фигуру обтягивал твидовый блейзер, а шея была обёрнута толстым клетчатым шарфом.

— Доброе утро, — сказал я, обходя диван, чтобы встать рядом с ним. — Нокс Иден.

— Доброе утро, — он снял свою коричневую фетровую шляпу, обнажив тёмную лысину. Повернувшись, он зажал шляпу под мышком, протянув руку.

— Лестер Новак.

Лестер Новак.

Чтоб. Меня.

Я пожал его руку, рассматривая усы над губой. Эти усы были логотипом, который он использовал в своих журнальных статьях и на своём сайте.