Напротив дивана и за короткой перегородкой стояла кровать, покрытая лоскутным одеялом. Кухня находилась на одной стороне лофта, рядом с дверью, а ванная — на противоположной. Пространство было достаточно большим для душевой кабинки, раковины и унитаза.

— Тебе придется мыться в раковине, — сказала я Дрейку, забирая у него изо рта пустую бутылочку.

Он смотрел на меня своими прекрасными карими глазами.

— Я люблю тебя, — я недостаточно говорила ему об этом во время этой поездки. Нам не хватало таких моментов, когда мы были вдвоём. — Что ты об этом думаешь?

Дрейк моргнул.

— Мне тоже нравится.

Я помогла ему срыгнуть, затем достала детское одеяльце и уложила его на пол, а сама поспешила занести последние сумки и распаковать их.

Спустя несколько часов моя одежда была сложена и убрана в единственный комод. Ящики, встроенные в каркас кровати, я использовала для одежды Дрейка. Маленький шкаф был забит до отказа, когда я повесила несколько пальто и свитеров, а затем уложила большие чемоданы, набитые чемоданами поменьше, набитыми сумками и рюкзаками.

Я купила два сэндвича на последней заправке, на которой остановилась, думая, что времени на поход в магазин не будет, поэтому я съела сухую ветчину и швейцарский сыр, запив их водой, и отправилась мыть Дрейка в его первой кухонной раковине.

Он заснул у меня на руках, прежде чем я положила его в переносную кроватку. Я приложила максимум энергии, чтобы принять душ и вымыть голову, а затем заснула через несколько секунд после того, как моя голова коснулась подушки.

Но в эти дни мой сын не давал мне отдыхать, и сразу после одиннадцати он проснулся голодным и суетливым. Одна бутылочка, один чистый подгузник и один час спустя он не выразил никакого желания заснуть.

— О, малыш. Пожалуйста, — я прошлась по лофту, проходя мимо открытых окон, надеясь, что чистый, прохладный воздух успокоит его.

Но Дрейку было не до этого. Он плакал и плакал, как делал это чаще всего по ночам, извиваясь, потому что ему просто было не по себе.

Поэтому я шла и шла, подпрыгивая и раскачиваясь с каждым шагом.

В доме Нокса зажегся свет, когда я проходила мимо окна. Вспышка кожи привлекла моё внимание и остановила мое тело.

— Вау.

Нокс был без рубашки, в одних черных трусах. Они облегали его сильные бедра. Пояс облегал V-образную форму на его бедрах.

Мой сосед, мой домовладелец, был не просто мускулистым, он был рельефным. Он представлял собой симфонию пульсирующих мышц, которые находились в идеальной гармонии с его красивым лицом.

Чистое искушение, стоящее у окна женщины, которая не могла позволить себе сбиться с пути.

Но что плохого в том, чтобы взглянуть?

Я зависла рядом с оконной рамой, оставаясь вне поля зрения, и украдкой бросила ещё один взгляд, когда он поднял полотенце, чтобы высушить кончики своих темных волос.

— Не всё в сегодняшнем дне было плохо, правда? — спросила я Дрейка, когда Нокс вышел из своей спальни. — По крайней мере, у нас отличный вид.

2. НОКС

Нет лучшего места, где бы я предпочёл находиться, чем собственная кухня, с ножом в руке, и с витающими в воздухе ароматами свежей зелени и печёного хлеба.

Элоиза пронеслась через распашную дверь, которая соединяла кухню с рестораном.

— А вот здесь находится кухня.

Поправка. Не было места, где бы я предпочёл находиться, чем собственная кухне в одиночестве.

— Разве это не потрясающе? — спросила она через плечо.

Мемфис вышла из-за спины Элоизы, и я обомлел. Её светлые волосы были прямыми и ниспадали на плечи. Яркий свет высветил карамельные блики в её карих глазах. Её щёки были румяными, а мягкие губы окрашены в бледно-розовый цвет.

Ну… чёрт.

У меня были проблемы.

Это была та же женщина, которую я встретил вчера, но она была далеко не той измотанной, измученной личностью, которая поселилась в лофте. Мемфис была… поразительной. Я и вчера так думал, даже с темными кругами под глазами. Но сегодня её красота отвлекала. Неприятности.

У меня не было времени на неприятности.

Особенно когда дело касалось моей новой арендаторши.

Мой нож работал над партией кинзы, рука двигалась быстрее, когда я сосредоточился на задаче и проигнорировал это вторжение.

— Если холодильник в комнате отдыха будет полон, ты можешь хранить свой обед здесь, — сказала Элоиза, жестом указывая в сторону холодильника.

Подождите. Что? Нож выпал из моей руки, едва не задев палец. Никто не держит здесь свой обед. Даже мои официанты. Конечно, им редко приходилось приносить еду, потому что я обычно готовил им её. Но всё же… этот холодильник был под запретом.

Элоиза знала, что это запрещено. Вот только моя удивительно надоедливая сестра, казалось, намеревалась втиснуть Мемфис во все аспекты моей жизни. Разве моего дома было недостаточно? А теперь ещё и кухня?

— Хорошо, — Мемфис кивнула, сканируя комнату, глядя куда угодно, только не туда, где стоял я за столом из нержавеющей стали в центре помещения.

Она осмотрела газовую плиту вдоль одной стены, затем промышленную посудомоечную машину у себя за спиной. На стенах были полки, заполненные чистыми керамическими тарелками и кофейными кружками. Она изучила кафельный пол, ряды специй и стеллажи с подвесными кастрюлями и сковородками.

— Вот машина для льда, — Элоиза подошла к холодильнику и подняла крышку. — Угощайся.

— Хорошо, — голос Мемфис был сильно громче шепота, когда она заправляла прядь волос за ухо. Вчера она обещала вести себя тихо. Думаю, она собиралась сдержать это обещание и в отеле.

Я взглянул на Элоизу, затем подбородком указал на дверь. Экскурсия закончилась. Это была кухня. Просто коммерческая кухня с ярким светом и блестящими приборами. И я был занят. Это было моё время, чтобы побыть одному, подышать и подумать.

Но поняла ли Элоиза намёк и ушла?

Конечно, нет. Она заняла место напротив моего стола и прислонилась. Какого хрена она прислонилась?

Я сжал зубы и взял нож, сжимая рукоятку до белых костяшек. Обычно я бы сказал Элоизе, чтобы она убиралась, но в данный момент я вёл себя любезно. Очень любезно.

Именно из-за этой любезности я согласился пустить Мемфис переночевать в лофте над моим гаражом. Моя сестра попросила об одолжении, и в данный момент я выполнял их все. Вскоре нам предстоял сложный разговор. Тот, которого я боялся и избегал. Он изменит наши отношения.

А пока я позволял ей вторгаться на мою кухню и разрешал её новой сотруднице оставаться в моём доме.

— Ну это и есть отель, — сказала Элоиза Мемфис.

— Он прекрасен, — сказала Мемфис. — Воистину.

Элоиза обвела комнату пальцем.

— Нокс отремонтировал кухню и ресторан прошлой зимой. Тогда же мои родители пристроили соседнее здание для проведения мероприятий.

— А, — Мемфис кивнула, всё ещё глядя куда угодно, только не на меня.

Хруст кинзы под моим ножом заполнил тишину.

Мои родители владели гостиницей «Элоиза», но ресторан и кухня были моими. Само здание мы оформили как отдельное юридическое лицо, разделив доли поровну между нами.

Изначально это помещение было небольшой промышленной кухней, пристроенной к основному бальному залу. Они сдавали помещение в аренду для проведения свадеб и мероприятий, но, когда я вернулся домой из Сан-Франциско много лет назад, я заполнил помещение столами. Некоторое время он работал как ресторан, но ему не хватало стиля. Когда я сказал маме и папе, что хочу переоборудовать его в настоящий ресторан, они сразу же ухватились за возможность расширить территорию отеля и захватить соседнее здание.

Согласно нашим прогнозам, пристройка окупится в течение следующих пяти лет. Мой ремонт окупился бы за три, если бы посещаемость ресторана не угасла. Учитывая, что у меня был единственный высококлассный ресторан в городе, я с радостью занял эту нишу.

— Ты не возражаешь, если я отлучусь на минутку? — спросила Мемфис у Элоизы. — Я просто хочу позвонить и проверить ясли Дрейка. Убедиться, что у него всё в порядке.