Мне было больно за него. Я сердилась на него. За несколько часов, прошедших с тех пор, как я вернулась домой, мои эмоции скакали как на американских горках.

Мы с Ноксом сидели в гостиничном номере, окутанные молчанием, пока наконец он не прикоснулся своими губами к моим в целомудренном поцелуе и ушёл, не сказав больше ни слова.

Дрейк издавал лепет со своего игрового коврика. Охи, ахи и гу в эти дни звучали всё чаще.

Я растянулась рядом с ним, наблюдая, как он пинает ногами и размахивает руками. Над ним улыбались и раскачивались висячие животные из сафари, когда он ударял кулаком по одному из них.

Он улыбнулся.

Я улыбнулась.

Он ворковал.

Я ворковала, подражая его звуку.

От мысли, что кто-то заберёт его, у меня свело живот. Как Нокс выдержал это, как смог уйти…

Я прижала руку к сердцу и посмотрела на своего сына.

Мы всё ещё плыли по бурным водам. Чаще всего мы с Дрейком были близки к тому, чтобы утонуть. Только вчера вечером я чуть не сломалась и не ответила на звонок.

Потом Нокс поцеловал меня, и как бы я ни хотела сказать, что это помогло, этот поцелуй просто отправил меня парить над водопадом.

Отпечатки его больших рук остались на моих щеках. Мягкое давление его губ. Размашистые движения его языка.

Поцелуй, способный изменить жизнь. Или разрушить.

За окнами темнело небо, дни в Монтане становились всё короче и короче по мере приближения зимы. Вспышка света заставила меня подняться с пола и на цыпочках подойти к стеклу. Гул открывающегося гаража под лофтом раздался под моими ногами, когда грузовик Нокса въехал на подъездную дорожку и встал на своё место рядом с «Вольво».

Я затаила дыхание, когда дверь захлопнулась, и смотрела в окно, чтобы увидеть, в каком направлении он поедет. Когда он начал пересекать подъездную дорожку к своему дому, я вздохнула.

Испытала ли я облегчение? Разочарование? И то, и другое?

Нокс замешкался на крыльце своего дома, оглядываясь через плечо на моё окно. Он заметил меня и поднял руку.

Я помахала в ответ.

Затем он ушёл под свою крышу, включая свет, пока двигался по дому.

Я закрыла глаза и прижалась лбом к холодному стеклу.

Нокс был хорошим человеком. Он был надёжен, как восход солнца. Захватывающим дух, как закаты в Монтане. Он был таким человеком, каким я хотела видеть Дрейка.

Я смотрела на его дом, пока он удалялся в свою спальню и исчезал в ванной, вероятно, чтобы принять душ после целого дня, проведённого в ресторане.

Только дверь отделяла меня от обнажённого Нокса. Я представила, как вода стекает по его мускулистым рукам. Капает на татуировки. Каскадом стекает по рельефным плоскостям его груди и живота.

Моего воображения должно было хватить.

Я оторвалась от окна и подняла Дрейка с пола. Сегодня он проснулся позже обычного, но Джилл сказала мне, что он дольше спал в детском саду, поэтому сегодня мы провели больше времени за игрой.

— Так будет лучше, — сказала я Дрейку, пока мыла его в раковине.

Он улыбнулся, плескаясь в воде.

Было больно терять Нокса. Больно терять его ещё до того, как он у меня появился. Но так было лучше. Я понятия не имела, что меня ждёт в будущем. Мне трудно было планировать завтрашний день, не говоря уже о следующих пяти годах.

И я не буду той женщиной, которая отнимет у Нокса ещё одного ребёнка.

* * *

Звук будильника моего телефона вывел меня из сна без сновидений. Я пыталась выключить сигнал, чтобы он не разбудил Дрейка.

Дрейк.

Он не проснулся.

— Дрейк, — я задыхалась, паника бурлила в моих венах, когда я вскочила с кровати и побежала к кроватке. Сердце заколотилось в горле, когда я потянулась к нему. Что случилось? Почему он не проснулся?

Он зашевелился, когда я подняла его на руки, его веки были ватными, когда он открыл их.

Я осмотрела его с ног до головы, ощупывая пижаму. Две руки. Две ноги. Я прижала руку к его груди, чувствуя, как его дыхание расширяет грудную клетку, и позволяя его сердцу биться о мою ладонь.

— Боже мой! — воздух вырвался из моих легких.

Он проспал всю ночь.

Вот почему он не проснулся. Не потому, что он был болен или…

Я не позволила себе думать об альтернативе.

Он проспал всю ночь.

Моё сердце колотилось в груди, когда я прижимала его к себе. Слезы наполнили мои глаза, когда всплеск адреналина начал ослабевать. Всё было хорошо. Он был в порядке. Он просто спал всю ночь.

Почему это заставило меня плакать? Я должна была быть в восторге, но вместо этого я провела остаток утра на грани слез, мои руки тряслись, пока я собиралась.

Звук открывающегося гаража и грохот грузовика Нокса раздавался, пока я торопливо принимала душ. Я трижды роняла расчёску, пока сушила волосы феном. Я была слишком нервной, чтобы завтракать.

Даже вид яблочного пирога Энн Иден вызывал тошноту, поэтому я налила стакан воды только для того, чтобы поперхнуться первым глотком. Мои пальцы возились с застёжками на ползунках Дрейка, пока я пыталась его одеть.

Всё казалось… не таким. Нестабильным.

— Он в порядке, — я прошептала эти слова про себя, пока шла к машине. Затем я повторила их ещё пять раз, пока ехала в город.

Парковка у детского сада была забита родителями, которые входили и выходили. Я заехала на одно из единственных свободных мест, затем затащила Дрейка внутрь, проходя мимо другой матери в коридоре, ведущем в ясли.

Пространство было узким, поэтому я переместила автокресло Дрейка так, чтобы оно было передо мной, но при этом ключи, которые я держала в другой руке, упали на пол. Я поставила его на пол, наклонилась, чтобы поднять их, но из-за этого с плеча упала сумка с подгузниками.

— Что со мной не так? — соберись, Мемфис. Я глубоко вдохнула, желая, чтобы сердце вырвалось из горла, затем расправила плечи и поднялась на ноги.

Засунув ключи в карман джинсов, я перекидывала сумку с подгузниками через плечо, когда голос Джилл разнёсся по коридору.

— Её главный приоритет — найти нового папу для своего ребёнка.

Всё моё тело замерло.

Она говорила обо мне? Не может быть. Это должен быть кто-то другой. Если только кто-то не видел нас с Ноксом в «Наклз», сидящих в одной кабинке, и не предположил, что мы пара. Это было правдой лишь отчасти. Но это был маленький город. Может быть, сплетни распространялись быстро.

Мой мозг сыграл со мной злую шутку сегодня. Я встряхнула головой, сдвинулась с места.

Из комнаты донёсся голос другой женщины.

— Ты удивлена, что она уже встречается? Я думаю, она встречалась с этим новым парнем ещё до того, как развод был закончен. Я же говорила тебе, что видела их в «Большой Сэм» в тот вечер.

Ладно, это определённо не я. «Большой Сэм» был одним из баров на Главной улице, местом, где я никогда не была.

В чём была моя проблема сегодня утром? Конечно, они говорили не обо мне. Я не делилась с Джилл своей личной жизнью. Дрейк тоже молчал. Когда я успела стать таким беспокойным, растерянным человеком? Старая Мемфис, при всех её недостатках, всегда держала голову высоко.

Я не скучаю по ней, но не рассердилась бы, если бы часть её былой уверенности вышла на поверхность.

Как только Джилл заметила меня из детской, она передала девочку, которую держала на руках, другой женщине — одной из тех, кого я несколько раз видела в холле садика, затем подошла и забрала автокресло Дрейка.

— А вот и мой любимый парень, — она улыбнулась ему, вынимая его с сиденья. В мгновение ока он оказался у неё на руках, брыкался ногами с улыбкой.

— Вот его бутылочки и ещё подгузники, — я повесила сумку с подгузниками на крючок, предназначенный для Дрейка.

Джилл даже не удостоила меня взглядом.

Я подошла, коснулась руки Дрейка.

— Хорошего дня, малыш. Я люблю тебя.

Джилл повернула его так, чтобы он оказался вне пределов моей досягаемости.

Моё сердце заколотилось, но я отступила, выходя из комнаты. Мои шаги были медленными и вялыми. Мне очень хотелось войти туда, забрать сына и больше никогда не ступать в это здание.