Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мужчина насторожился, глядя вслед псу, потом обернулся к девушке.

– Эй, ты чего? – тихо позвал он. – Чего вдруг испугалась? Я рядом. Угрозы пока нет. Но и задерживаться не стоит. Уже скоро отдохнешь.

Его слова звучали теперь куда четче, и она поняла смысл сразу. Прикосновение к живому словно укрепило ее связь с привычным. Шепсет постаралась сосредоточиться на ходьбе, а не на страхе перед собственной эфемерностью. Шаг, другой, третий. Тепло чужой ладони. Чуть шершавая ткань туники, льнущая к коже. Приятная тяжесть амулета в кулаке. Волосы, падающие на лицо, щекочущие шею. Прохладный воздух, полный целого сонма звуков – шелеста ветвей, плеска воды. Где-то далеко, казалось, перекрикивались люди, а ночь озарялась всполохами огней, но вокруг них было тихо.

Собачий лай впереди заставил Шепсет вздрогнуть, а воина – замереть, прислушаться. В следующий миг, подхватив девушку, он увлек ее за собой в заросли.

Шепсет едва не вскрикнула от неожиданности, но его ладонь накрыла ее губы.

– Тише, тише, – прошептал он у самого уха, отводя ладонь. – Выждем.

Она слабо кивнула, не пытаясь высвободиться, чувствуя спиной своего спутника. Его мышцы были крепкими, словно выточенными из камня.

Одной рукой воин поддерживал ее на ногах, прижимая к себе, другой перехватил копье. В отличие от девушки, он дышал ровно, мерно, и она настроилась на этот успокаивающий ритм.

В зарослях что-то затрещало. Голоса зазвучали громче, яснее. Свет пары факелов разгонял тени, и воин отступил чуть дальше в темноту, стараясь, чтобы ни одна веточка не хрустнула.

Сюда двигалась группа людей. Они переругивались о чем-то, ни от кого не таясь, и жарко обсуждали – что-то о походе на Храм Миллионов Лет.

Это название тронуло те струны в ее сердца, которых она избегала касаться. Шепсет невольно зажмурилась, боясь, что боль и память сейчас затопят ее.

– …присоединятся мастера из Сет-Маат.

– Да что с них толку? Они уже ходили к Храму. Это же не воины – одни художники да каменотесы!

– А ты сам давно ли поднимал что-то тяжелее плуга? Я бы охотнее пошел с каменотесом.

«Сет-Маат».

Что-то очень важное было связано с этим.

Да, Шепсет вспомнила… Мама.

– Вот если б переманить на нашу сторону побольше крепких молодцов из стражи… – продолжал один из идущих. – Тут уж к нам бы точно прислушались.

– Среди нас и жрецы есть, да толку… Эй, что это там?

Девушка почувствовала, как воин за ней напрягся. Что он будет делать? Защищать? Договариваться? Почему-то он не хотел, чтобы их увидели, иначе вышел бы этим людям навстречу. Ну а люди как раз остановились неподалеку – должно быть, заметили их.

– Там кто-то есть, – сказал один из них, подтверждая опасения Шепсет.

Что-то зашелестело в ветвях совсем рядом, метнулось к ним. Кто-то выругался.

– Тьфу ты, да просто пес! Сколько таких тут по некрополям шастает.

– Ух, здоровая какая. А шерсть аж лоснится…

В ответ прозвучало глухое рычание.

– Ополоумел, что ли? Решил некропольскую собаку своровать? Скорее тебя Аммат[21]сожрет, притом заживо.

Несколько мужчин рассмеялись.

– Пойдемте уже. С патрулем-то мы разминулись, как хотели.

Голоса удалялись. Ее спутник не спешил покидать укрытие и не отпускал от себя Шепсет. Когда глаза немного привыкли к темноте, девушка различила тень, отделившуюся от других. Пес-проводник вернулся, прижался теплым боком к ее ноге.

И только тогда воин чуть расслабился и отпустил девушку, снова аккуратно удерживая за запястье. Они продолжили путь. Прежде, чем покинуть обширные храмовые сады, они еще несколько раз петляли, заслышав впереди патрули. Когда воин вывел ее на каменистую тропу, скрытую среди темных скал, Шепсет уже едва не валилась с ног. Девушка пыталась идти сама, но тяжело опиралась на холку собаки и висла на локте воина, спотыкаясь. Глыбы скал смыкались вокруг, словно стены древней гробницы, но над головой распахнулось звездное небо, бесконечное, как первозданные воды Нун[22]. Несмотря на усталость, дышать стало немного легче.

– Почти пришли, – тихо сказал воин, хотя было совершенно неясно, как он выбирал здесь путь. – Ступай осторожно, острые камни.

Куда он ее привел? В какой-то момент спутник Шепсет провел их в узкий проход среди скал, а потом остановился у черного полузаваленного зева пещеры, замаскированного среди камней.

– Там впереди будут полусбитые ступени. Я хорошо знаю путь – держись за меня, иначе оступишься и что-нибудь себе сломаешь.

Но даже прежде, чем он заговорил, Шепсет испытала хорошо ей знакомое ощущение зыбкости пространства. Здесь голоса Тех звучали отчетливее.

Не пещера – гробница, скорее всего, заброшенная. А всякая гробница была проходом между слоями реальности для душ и для тех, кто знает, куда смотреть.

Девушка замешкалась, ожидая, что нахлынут голоса и видения. Так хотелось задержаться на этой грани, где она только-только начала закрепляться… Почуяв ее страх, собака прошла вперед, скрывшись в темноте.

И Шепсет предпочла довериться своему Божеству. Удерживая амулет в кулаке, свободной рукой она крепко сжала локоть своего спутника, позволяя ввести ее во мрак пограничного пространства.

За спиной ночь в последний раз дохнула ветром жизни.

Глава VI

Смерть придёт на лёгких крыльях - b00000605.jpg

1-й год правления Владыки Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Шепсет

Она была дома, в умиротворении родных древних стен из темного камня. Все ее существо пело узнаванием. Перед ней простиралась хорошо знакомая узкая галерея, ведущая к одному из ритуальных залов.

Но что-то как будто было не так… не так, как она привыкла.

Вокруг царил полумрак, лишь впереди сквозь прорезанные высоко под каменным потолком окна лился прореженный золотистый свет. Она была совсем одна здесь, где привыкла слышать песнопения других жрецов, тихие речитативы воззваний и шелестящий перезвон систров[23].

Она двинулась вперед, ведя ладонью по теплой покрытой рельефами стене. Под босыми ступнями в этой неестественной, будто застывшей тишине шелестел песок… столько песка, что он закрыл каменные плиты пола. Но почему песок здесь, внутри? Словно жрецы вдруг перестали следить за храмом…

В следующий миг она увидела и, осознав, – ужаснулась…

Безжалостное время поглотило храм, захватило, стирая яркость красок и очертания надписей. Только ветер и песок стали его обитателями. Она перешла на бег и вскоре оказалась в одном из закрытых внутренних святилищ. С губ сорвался мучительный стон… Статуи ее Богов, расколотые, лежали у подножия оскверненного алтаря – словно развороченные трупы некогда прекрасных, совершенных созданий.

Опустившись на колени, она дрожащими руками потянулась к каменной собачьей голове, уткнувшейся в вездесущий песок. Перевернула, чтобы заглянуть в этот любимый знакомый лик…

В некоем ином ритуальном пространстве, наложившемся на пространство опустевшего одинокого святилища, она увидела слепых безликих воинов с клинками из солнечного света. Они вторглись в ее родной храм, рассекая мягкие сумерки смерти и преддверия иных миров, обители ее Богов. Под их безжалостными клинками псы – проводники душ – кровоточили тенями, растворяясь в породившей их предвечной ласковой темноте. И когда из этих теней поднялась ее Богиня, великолепная Псоглавая, осенявшая души своей милостью – Она, вставшая на защиту, тоже оказалась повергнута. Обезглавлена, павшая расколотой статуей у своего алтаря…

Скорбный вой, многоголосый, пронзительный, заполнил святилище. Эхо дробило его на осколки, унося все дальше в потоке времени. Шепсет взвыла от боли, отзываясь своим братьям и сестрам, а вокруг нее крошился, рассыпа́лся песком храм Псоглавых…

вернуться

21

Аммат (др. егип.), или Аммит – древнеегипетское чудовище Дуата, спутница Анубиса, пожирающая сердца тех, кто не прошел суд Осириса.

вернуться

22

Нун (др. егип.) – в египетской космогонии – олицетворение первозданных космических вод, из которых родились боги. Нун и его супруга, или женская ипостась Наунет, были первыми богами так называемой Гермопольской Огдоады, куда входили четыре пары древнейших богов Египта.

вернуться

23

Систр – ритуальный музыкальный инструмент, звучание которого создается некоторым количеством небольших тонких металлических дисков, закрепленных на прутьях или деревянной основе. При потряхивании диски, соприкасаясь, издают характерное звучание – не вполне звенящее, а, скорее, немного шелестящее.

9
{"b":"904627","o":1}