– Кто это? – спрашиваю я.

– Наверное, Софи! Ее недалекие помощники с утра атакуют меня глупыми вопросами.

Сзади раздаются сигналы других машин, чтобы мы, наконец, сдвинулись с места. На светофоре зеленый и мы едем дальше. Все это время я ищу в Грейс хотя бы малейшие признаки волнения или фальши. Напрасно. Она совершенно непробиваема. Вот уже час тетя выражает сплошное недовольство всем на свете. Я не могу больше слышать этого и просто смотрю в окно.

Крики Грейс всегда вызывали во мне оторопь, но сейчас они скорее раздражают и пугают одновременно.

Как я могла не замечать этого столько времени?

Это касается не только тети. Я представляла этот город совсем другим. Наверное, кукольным раем с маленькими домиками и ровными газонами. Сейчас же передо мной совсем другой вид, и он не соответствует моим фантазиям.

Не понимаю, зачем вообще среди такой красоты нужно было строить каменные монстры! Все это сочетается не больше, чем вольный художник и зануда в характере тети.

Наконец, мы проезжаем через арку и останавливаемся у коттеджа с белой террасой.

Я помню, как Грейс сводила с ума соседей, подкрашивая ее в течение месяца, чтобы добиться идеально ровного цвета. Терраса намного больше, чем мне казалось. Внутри стоят плетеные кресла и маленький круглый столик. Я сразу полюбила этот тихий уголок, но только сейчас осознала почему. Он очень знаком мне, будто вырван из забытого прошлого.

Грейс бросает вещи в сумку и выходит. Я наблюдаю за ней минуту, а она по-прежнему не замечает книгу, что лежит на заднем сидении. Это совсем на нее не похоже.

Осторожно достаю ее и быстро пролистываю. Книга совершенно пуста, кроме надписи на первой странице:“Моя дорогая дочка…”

Вдруг Грейс склоняется и стучит в окно:

– Ты решила заночевать в машине?

– Нет, я уже иду.

Беру книгу и пытаюсь спрятать за спину. Этот трюк точно не мог сработать, но Грейс замечает только мое волнение и спокойно заходит в дом без каких-либо вопросов!

Спешу внутрь и быстро поднимаюсь в комнату. Осматриваю книгу еще раз. У нее потертый переплет из черной кожи и пожелтевшие страницы. На ощупь он напоминает…

Это та самая книга, от которой хотел избавиться незнакомец?

Вдруг Грейс начинает кричать:

– У нас мало времени, дорогая! Нужно срочно собирать вещи!

Она точно была внизу, но через секунду уже открывает дверь. От неожиданности я роняю книгу и встаю перед ней, пока тетя мечется по комнате.

Она уверена, что я обязательно что-то забуду.

Десять минут я смотрю на нее и не решаюсь сойти с места, пока Грейс не кричит на меня:

– Ты весь день там будешь стоять или поможешь мне?

Я пытаюсь быть спокойной и хватаюсь за первую же стопку с вещами. Пока тетя формирует еще одну, осматриваю комнату, чтоб убедиться, что книга на месте. Напрасно, ее уже нет!

Тетя не подходила туда, она все время была рядом! Куда она могла деться?

Сегодня я должен остаться здесь: за потертой стойкой бара самого захолустного клуба, какой только можно найти в Беловью. Севиры предпочитают мегаполисы, значит, обойдемся без драки с прихвостнями Блейка. Они ищут меня повсюду, и наша встреча всегда проходит одинаково – Шекс вырубает их без вариантов.

Кстати, он сидит рядом и с кислой рожей смотрит на стопку водки, а потом двигает ко мне. Последние три вливаю, как воду, но так и не могу забыться.

– Почему ты пришел сюда? – спрашивает он.

– Я вмешался в свободу воли.

– И дошёл только до бара?

– Как видишь…

Шекс стучит по стойке костяшками и внимательно смотрит, как я опустошаю очередную стопку:

– Какой смысл пить, если этим не решить проблему?

– Я уже решил и теперь ищу способ пережить это.

Заказываю еще пару и это окончательно выводит его из себя.

Шекс хватает меня за руку и орет:

– Да остановись ты! Это не поможет!

– Если я остановлюсь, то могу сорваться и, как последний идиот, пойду к ней! Я и так слишком затянул.

Шекс убирает руки и садится на стул:

– Значит, никаких надежд? Наконец-то.

– Никаких.

Он не верит мне и правильно делает. Сейчас я сам себе не доверяю, поэтому и ищу способ не думать об Эмме.

Нужно держаться! Осталось не так недолго, лет шестьдесят или чуть больше. В сравнении с тем, сколько я болтаюсь в этих мирах, это пустяк! Шекс не знает, что я задумал, и это к лучшему. Он бы попытался меня остановить. Кстати, это не его имя. Это прозвище из первых букв фамилии – Шекстертон. Звучит диковато, но он ненавидит, когда его зовут настоящим. Не спорю, его прошлое не назвать светлым. Я и сам бы избавился от своего имени, только нет смысла. В этом мире меня знают единицы.

Вокруг сидит откровенный сброд. Парень в засаленной майке и рваных трениках идет мимо и брезгливо смотрит на мою рубашку с запонками, а потомна белый плащ моего друга.

– Нужно уходить. Мы привлекаем слишком много внимания, – бурчит Шекс.

Он ведет себя, как обычно. Пытается все просчитать и держать под контролем, а еще не пьет. От такой пресной жизни я бы начал биться в припадке, но его очень сложно пробить на эмоции, поэтому он лучшее лекарство от приключений.

– В чем проблема вернуться домой? Ты все равно не спишь, а без сил не появишься в ее сне. Забыл, что за тобой идет охота?

Пока Шекс убеждает меня вернуться, справа от нас садится местная охотница за мужиками. Она, как ищейка, чует запах денег за версту, поэтому носит самое короткое и самое красное платье из своего шкафа. Бармен работает с ней в паре и спаивает богатеньких пижонов, пока она вертит рядом с ними голой задницей. Этим разводкам уже лет двести. И ровно столько же я не ведусь на них.

Достаю энергетический сгусток из кармана и превращаю в крупную купюру. Специально показываю ее обоим и кладу на стойку. Бармен быстро сгребает деньги и думает, что обдурил меня. Его разбавленное пойло не стоило и половины этой суммы. Пусть подавится, сегодня у меня нет желания наказывать его за алчность.

Но этого обоим мало и сообщник нарочно ставит заказ незнакомки в красном прямо перед нами. Помогает ей произвести еще больше впечатления. Она тянется за порцией текилы и склоняется прямо надо мной. У нее ужасный вкус, а выпадающая грудь демонстрирует полную готовность к сексу без лирики в грязной кабинке туалета. Но это все блеф. Я знаю, что ей нужно на самом деле.

Шекс дергает меня за рукав и торопит. Киваю ему и делаю шаг навстречу девчонке. Она смотрит мне в глаза и, как бы случайно, пальцами скользит по бедрам. Это очень известный способ поиска наличных в карманах чужих брюк.

Долгие скитания по членам посетителей научили ее держаться, словно дорогая эскортница. Я не виню ее. Родители, наверняка, бросили ее в малолетстве, если вообще были, и она вынуждена так жить. Раньше я не вдавался в подробности и пользовался всем, что само текло в руки. Но это было в другой жизни.

Встаю и вливаю в себя очередную стопку. Я не спешу, чтоб она вытащила из кармана еще пару бумажек, и с улыбкой возвращаюсь на место.

Дело сделано, девчонка берет стакан с текилой и, мило улыбаясь, поправляет грудь. Как только кристаллики соли растворяются на ее языке, она переключается на следующую жертву. Теперь ее интересует богатый мужик, что только вошел и уже облеплен телками со всех сторон.

Беру ее за предплечье и сажаю обратно:

– Если что-то делаешь, то делай хорошо. Ты неверно выбрала цель, а касания пальцев к моей заднице слишком очевидно потрошили карманы. Ты так быстро влипнешь в неприятности.

Она пугается, но я успокаиваю ее:

– Я не собираюсь отнимать деньги. Выпей, может, хоть ты сегодня расслабишься.

Оставляю ей еще пару бумажек, даже не смотрю на номинал, а на деле подкупаю Лилит. Эта адски сексуальная сущность стоит за каждой продажной телкой в мире. Потенциально, за каждой третьей, так что она в курсе всех моих передвижений. Но есть проблема – Лилит работает на севиров. И только наша дружба и регулярные подарки держат ее острый язычок за зубами.