Каждый вечер я провожаю Эмму в новый сон. Пытаюсь заполнить ее пустоту. А еще увести подальше от унылой реальности. Она не спорит, крепко прижимается к подушке и тихо следует за мной.

Мы стоим на берегу под лиловым небом. Я за спиной у Эммы держу ладони поверх ее ресниц, а она сжимает их от волнения и несмело улыбается.

Хочу унять ее дрожь и прижимаю к себе, но, кажется, что сам отчаянно ищу покоя. Знаю, что я не найду его. Даже здесь, рядом с ней в несуществующем мире. Вина пульсирует во мне и ударами сердца раскалывает душу, но эта боль ничто в сравнении со страхом. И я боюсь не толп опасных монстров или собственной смерти. Мой главный страх в глазах у Эммы. Однажды, она увидит настоящего меня, но не в роли защитника, а жестокого убийцы, ведь я тот, кто лишил ее нормальной жизни. Этот кошмар преследует меня повсюду и из человека делает беспомощный фантом.

Целую ее волосы и опускаю руки. Эмма смеется и бежит к воде, а я ловлю каждое ее движение, ведь у меня есть только эта ночь. А дальше длинный путь в небытие.

Так проходят часы, а затем все исчезает. Закат превращается в серое марево, а река в слезу на моей щеке. Я точно знаю, что произошло. Она проснулась. Снова.

Открываю глаза и смотрю в потолок. Мне незачем следить за ней, я знаю каждый ее шаг по секундам. Вот она приподнимается, крепко сжимает кровать и встает, а я иду за ней.

Эмма слепа физически, а я – внутренне и это моя самая глубокая рана! И только сны помогают ей немного примириться с реальностью. В отличии от меня.

Но в это утро, когда я решил оставить ее, все идет не так. Эмма проходит мимо окна и вдруг меняет маршрут. Вместо маленького стула рядом с туалетным столиком, она тянется к креслу, которого нет! Грейс перенесла его в кладовку пару дней назад.

Я мог бы использовать силу, но, вместо этого, ловлю ее руку и вздрагиваю.

Что со мной такое? Она не должна меня видеть!

От ее прикосновения внутри все сжимается. Потолок и пол меняются местами и я перестаю дышать, но не могу отпустить и дать ей упасть.

Грейс очень вовремя! Уже стоит сзади и протягивает руку сквозь меня. Эмма думает, что тетя поймала ее, а я не понимаю, как она появилась в комнате.

Хотя, это к лучшему. Теперь я могу расслабиться, если это вообще возможно.

Отхожу к окну и наблюдаю за ними.

– Дорогая, я не успела разбудить тебя! Проспала! У нас много дел и очень мало времени на сборы, – кричит тетя.

Я знаю два языка Грейс – крик и дикий вопль. Третьего не дано. Во всяком случае, я не видел ее в спокойном состоянии за все два года, что был рядом с Эммой.

– Ничего, я же не беспомощная и могу ориентироваться в собственной комнате, – отвечает Эмма и смотрит в сторону окна.

Эмма всегда ищет свет, где бы не находилась, так что это никак не связано со мной.

Грейс понимает, что племянница искала кресло, и устало поднимает брови:

– Я сто раз повторила, что перенесла это несчастное кресло в кладовку! Где ты витаешь все время?

– Наверное, я привыкла к этому городу и мне трудно покидать знакомые места.

– Не переживай! Новая комната будет почти, как эта.

– Звучит не слишком весело.

– Давай я помогу тебе привести себя в порядок. Хоть это ты позволишь сделать или ты сегодня настроена решительно? – смеется тетя.

– Прости, я просто не с той ноги встала. Давай сразу уедем. Ты ведь знаешь, что тебе скажут.

– Разумеется, знаю! Два года эти, так называемые профессора, уверяли меня, что нет никаких причин для твоей слепоты. Как им позволяют лечить людей?

– От того, что ты ткнешь их носом, ничего не изменится.

– Здоровая девушка не может внезапно потерять зрение. Это понимаю я, не имея кучи дипломов, а значит, есть причина, Эмма! И они должны хорошенько запомнить этот разговор! Я слишком долго полагалась на них! К тому же я не успела все собрать.

– Ты снова уснула за чтением медицинского справочника, поэтому проспала?

Грейс уклоняется от ответа и подводит Эмму к столику с зеркалом.

– Ладно, – отступает племянница. – Так, куда мы едем?

– В Уиндженстон.

– Так далеко? Это большой город.

– Я и сама не в восторге и буду скучать по нашему дому. Но мне будет гораздо спокойнее, когда мы, наконец, вылечим тебя. Я заберу результаты исследований и заключение в их несостоятельности и мы положим тебя в лучшую клинику в стране. Обещаю. А этих шарлатанов проводим на пенсию!

– Значит, ты наладила отношения с сестрой? – Эмма делает паузу, зная, что без помощи, они не смогли бы переехать. – Раз мы можем себе это позволить…

– Софи, конечно, стерва и карьеристка. Я никогда не забуду ей, что она советовала сдать тебя на попечение государства, – Грейс достает расческу из ящика и немного смягчается. – Но иногда, чтобы помочь дорогому человеку, можно переступить гордость и позвонить, даже моей сестре. А потом час доказывать, что еще не все потеряно…

– Поэтому ты читала все это?

– Софи – железная стена и признает только факты и ничего больше! Моей творческой натуре всегда было сложно сладить с ней.

Эмма не спорит и правильно делает. От каждой мысли о смирении Грейс вспыхивает, как свеча, облитая бензином.

Тетя собирается сделать ей прическу, но звонит телефон, и она быстро выходит из комнаты.

Это мой шанс помочь и уйти прямо сейчас!

Я долго копил силы, чтобы вылечить Эмму. Грейс слишком часто оставляла ее одну и уезжала по каким-то делам. Поэтому я, буквально, поселился здесь и постоянно тратил энергию, чтобы помогать Эмме. Не буду говорить, чего мне стоило видеть ее мучения и не иметь возможности появиться рядом. Даже сказать хотя бы слово!

Встаю рядом и собираюсь с мыслями, но не могу сосредоточиться. Ее отражение связывает руки и заставляет смотреть, не отрываясь. Я зависаю на минуту и любуюсь на то, как Эмма берет расческу и проводит ей по волосам. Каштановые пряди струятся по бретелям ночной сорочки и открывают родинки на ее плече. Я тяжело вздыхаю и мысленно прощаюсь с ними и с ее прекрасными глазами.

Это по-настоящему страшно: не видеть в них ни капли жизни, но я все исправлю! Я обязан!

Берусь за спинку стула и склоняюсь над ее макушкой. Я хочу поцеловать ее в последний раз, но Грейс, как стрела, вбегает в комнату, и вынуждает меня отойти.

Знаю, что промедлил, но я найду другую возможность.

– Это Софи?– спрашивает Эмма.

Грейс собирает ее волосы в пучок и выпускает прядь спереди.

– Нет, это один из тех шарлатанов! Представляешь, они уже собрали документы! Им сообщили, что мы собираемся в Уиндженстон, и они с радостью нас отпустили! А чтобы не видеть меня, оставили документы медсестре и смотались на другой конец страны, якобы на симпозиум! Старые кретины!

– Они просто испугались тебя.

– Нужно было слушать свое чувство самосохранения в первый день, когда давали обещания! Теперь я не слезу с них, пусть не надеются!

Это правда. У тетушки ужасный характер и она не стесняется его показывать. Это еще одна причина, почему я предпочел быть привидением в ее доме.

Иду к выходу и ловлю себя на мысли, что буду скучать по этой комнате. Самой обычной скромной спальне, где я провел столько времени с Эммой. И по тому креслу, что Грейс убрала в кладовку.

Не думал, что простые вещи могут так глубоко запасть в душу. Хватит! Пора разорвать дурацкие надежды на наше будущее, пока не поздно! Лучше подождать внизу. Впереди самое важное решение в моей жизни, так что нужно взять себя в руки!

Спускаюсь и сажусь на заднее сидение машины. Хотя нет. Развалюха никогда не станет тачкой, как ее не назови. Мне страшно даже находиться в ней, не то, что ехать хотя бы на первой передаче.

Грейс, как всегда, оставит Эмму на лавке в сквере рядом с больницей. У меня будет полчаса, в лучшем случае, чтобы помочь Эмме. Тетушке не нужно много времени на то, чтобы разгромить ресепшен.