Конечно, стряпать подобную писанину и тем самым оказывать медвежью услугу настоящим борцам с историческим невежеством и искажением всей советской истории могут либо очень недалекие люди, либо коммерсанты от истории, зарабатывающие имя и гешефт на подобного рода «открытиях». А между тем подобного рода «историкам» можно даже не ходить в архивы, им достаточно хотя бы бегло пролистать многотомный сборник «Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам», который был опубликован в 1967–1988 годах, и не выдумывать того, что не нуждается в фантазиях.

И последнее. Безусловно, говоря о внутренних причинах быстрого восстановления страны и гигантских темпах экономического роста в послевоенный период, нельзя не сказать о самоотверженном труде советских людей и настоящем производственном героизме, который проявился в многочисленных трудовых починов, в том числе в скоростной резке металла, создании бригад отличного качества, массовых движениях «скоростников», «двух-сотников», «пятисотников» и «тысячников» и других народных починах. И хотя в постсоветский период на волне оголтелой десталинизации стали превалировать резко негативные оценки новых форм соцсоревнования, которые якобы стали носить сугубо административно-принудительный характер и не являлись «живым почином рабочих масс»[109], следует признать правоту как советских (А. Я. Утенков, М. И. Хлусов, В. С. Лельчук, Ю. А. Приходько), так и современных авторов (А. С. Галушка, А. К. Ниязметов, М. О. Окулов), которые высоко оценивали эти формы соцсоревнования и их весомый вклад в колоссальный рост народного хозяйства страны[110].

Базовые основы организации работы сталинских артелей были заложены еще до войны, когда 23 июля 1932 года Политбюро ЦК утвердило Постановление ЦИК и СНК СССР «О перестройке работы и организации форм промкооперации»[111]. В преамбуле этого документа было прямо указано, что новое Постановление, заменившее собой прежнее Положение «О промысловой кооперации» от 11 мая 1927 года, принимается «в целях дальнейшего развертывания производственной инициативы промысловой артели, а также для максимального расширения промысловой кооперацией производства предметов широкого потребления», удельный вес которых уже к концу 1933 года необходимо довести «до 70% всей продукции промкооперации».

Данное Постановление устанавливало, что отныне все промартели самостоятельно распоряжаются «собственными оборотными средствами и имуществом» и открывают «в децентрализованном порядке» в местном филиале Торгбанка собственный счет для «получения банковского кредита». Одновременно Наркомфину СССР было предписано «пересмотреть существующие размеры налога и арендной платы за помещения в сторону их снижения», а руководящим хозяйственным органам на местах «укрепить систему промысловой кооперации, особенно в среднем звене, соответствующими кадрами», поскольку намеченные «мероприятия по развертыванию производственной инициативы промысловой артели… имеют крупнейшее значение для дальнейшего роста производства товаров широкого потребления».

Согласно новому Положению, все артели, регистрация которых занимала всего один день, относились к негосударственной «местной промышленности» и в первые два года после регистрации полностью освобождались от налогов. Базой самого артельного производства становилась нераздельная паевая собственность, сложенная из паев (в том числе денежных) членов артели, которая не могла передаваться по наследству или участвовать в процессе купли-продажи. Членом артели мог стать любой гражданин, достигший 16-летнего возраста, а ее руководителем — директор, который не назначался партийно-государственными органами, а избирался всеми членами артели, имевшими равные голоса. Аналогичным образом все члены артели утверждали свой устав, план работы, порядок оплаты труда, распределение прибыли и т.д. При этом, когда в 1950 году принимался новый «Примерный устав промысловой артели», тогдашний председатель Центропромсовета А. Е. Петрушев отдельно согласовал с заведующим Отделом легкой промышленности ЦК ВКП(б) Н. М. Пеговым два вопроса: о тайных выборах председателя промартели общим собранием ее членов и о порядке созыва и всех вопросах, входящих в его компетенцию. Так, если численность артели не превышала 300 работников, то все важные производственные и кадровые вопросы выносились на общее собрание, которое созывалось не менее одного раза в квартал. А если коллектив был более многочисленным или производственные объекты артели были рассредоточены на разных территориях, то правом принятия всех решений наделялось собрание уполномоченных с аналогичной периодичностью его созыва[112].

Все члены артелей в основном работали по сдельной системе оплаты труда, в том числе и наемные работники, количество которых не могло превышать 20% от общего числа ее сотрудников. Вся прибыль, полученная по итогам года, распределялась в соответствии с артельным уставом. При этом 20% прибыли автоматом отчислялось в фонд так называемого «запасного капитала», который давал возможность привлечения и покрытия кредита. А вся остальная прибыль распределялась между членами артели на основе их коллективного решения, в том числе пропорционально их личным паям, и для пополнения своей негосударственной (дополнительной) пенсионной системы и выдачи ссуд на покупку дорогостоящих товаров и приобретение жилья[113].

Насколько был велик вклад артельной промкооперации в экономический подъем страны и насыщение потребительского рынка, со всей очевидностью говорит статистика из опубликованных источников и работы целого ряда ученых[114]. Если Госплан СССР к середине 1950-х годов планировал выпуск почти 9500 номенклатуры товаров для всего народного хозяйства страны, то артели по факту производили почти 33 450 такой номенклатуры на общую сумму 31,2 млрд. руб. В ассортимент артелей, которые могли быть как специализированными, так и многопромысловыми, входили многочисленные и разнообразные предметы домашнего обихода, в том числе холодильники, пылесосы, стиральные машины, запасные части к ним и к швейным машинам, радиоприемникам и патефонам, типовая и оригинальная мебель, чугунная, эмалированная и фарфоро-фаянсовая посуда, скобяные изделия, детские игрушки, стройматериалы, продукты питания и многие другие товары. Кроме того, немало артелей занимались бытовым обслуживанием населения: пошивом и ремонтом одежды и обуви, держали химчистки, прачечные, парикмахерские и фотоателье, осуществляли транспортные, погрузочно-разгрузочные и иные сервисные работы. Причем их доля в производстве разных видов продукции и услуг в отдельных регионах страны достигала 60–80%, а подавляющее большинство артелей (почти 78%) было сосредоточено в производственной сфере, и в целом по стране именно они производили 100% детских игрушек, 40% мебели, 40% верхнего трикотажа, 35% швейных изделий, 35% обуви и т.д. При этом, если в каком-то регионе или городе возникала нехватка того или иного вида потребительской продукции, то не надо было ждать корректировки государственного плана, поскольку артели сами отслеживали спрос и предложение и очень оперативно реагировали на рыночную конъюнктуру.

При этом государственные органы планомерно продолжали реализацию программы технико-технологического оснащения артельного производства. Только за 1950–1955 годы количество машинного оборудования в артелях выросло с 380 до 642 тыс. единиц, и к концу V пятилетки его доля в артельных производственных фондах составила 34%. Параллельно как составная часть «развертывающейся спирали» начинает работать государственная система технологического развития артельного производства, где к тому времени уже функционируют 100 конструкторских бюро, 22 экспериментальные лаборатории, 2 научно-исследовательских института, 21 средне-специальное учебное заведение и Высшая школа промысловой кооперации, где успешно готовили мастеров, технологов, инженеров, конструкторов и руководящих работников.