— Нет, как можно, ваше величество? — он уставился на меня, я же только глаза закатил. Значит, любовника искать под кроватью можно, а вот компрометирующие письма забрать, это увольте.

— Александр Семёнович, надеюсь, вы поняли, что нужно делать? — Макаров кивнул и поднялся со своего места.

— Да, полагаю, мадемуазель Шевалье загостилась в России. Пора бы и честь знать, — и он, дождавшись моего кивка, вышел из комнаты, оставляя меня с Горголи наедине.

— Расскажите мне о себе, Иван Саввич, — приказал я ему, откидываясь на спинку стула, на котором сидел за столом.

— Что? — в его взгляде снова сквозило непонимание.

— Расскажите мне о себе. Я хочу кое-что понять. — На самом деле мне нужно было понять, как ты решился на участие в заговоре. Твоего имени пока что в первых пяти десятках, которые уже притащил мне Макаров, не было. Наверняка завтра появится, вот только я глубоко сомневаюсь, что кто-то, кроме первого десятка, рассчитывал на деньги. Ну, может быть, человек пятнадцать, максимум. И мне не слишком была понятна их мотивация.

Он кашлянул и начал рассказывать. Детство, юность, служба. Довольно неплохой карьерный рост, если разобраться. Сейчас он служил помощником военного коменданта Петербурга, небезызвестного Палена. Всё, дальше можно не слушать.

А Париж всё-таки увидит красавца-мужчину только в одном случае: если я туда всё же войду, как победитель. Ну, или же, если красавец-мужчина сбежит. Но тогда ему дома лучше не появляться. Так что Дюма придётся искать другого прототипа для своего романа.

— Очень хорошо, — я поморщился. — А сейчас я всё-таки хочу поговорить о деле. Вас устраивает, как устроена и функционирует пожарная система в России?

— А почему вы спрашиваете это у меня, ваше величество? — Горголи пару раз моргнул.

— Потому что мне кажется, что вы именно тот самый человек, который способен создать хорошую, а самое главное, быструю службу, справляющуюся с возложенными на неё обязанностями, — пафосно ответил я. — Поэтому я решил наградить вас, позволив создать целую службу.

— За что наградить? — в который раз уже за этот час повторил Горголи, и оттянул жёсткий ворот мундира. У меня возникло ощущение, что у него внезапная нехватка воздуха образовалась. Но этого не может быть. Я перед самим его приходом как следует проветрил комнату.

— За то, что помогли изобличить французскую шпионку, — я смотрел на него жёстко. — Не знаю, правда, зачем вам понадобился граф Кутайсов, возможно, когда-нибудь, мне эта тайна станет известна. А пока, Иван Саввич, я поручаю вам разработать и принести мне на утверждение проект новой пожарной службы. А чтобы было с чем сравнивать, наглядно, так сказать, то отдельно покажете то, что есть сейчас. Сроку на всё даю, неделю, выполняйте.

— Что? — он уставился на меня так, что я невольно глянул вниз. Нет, ширинка у меня не расстёгнута, потому что нет здесь и сейчас ширинок. И это крайне неудобно.

Вот что нужно придумать и успеть запатентовать ширинку. Пусть пока на пуговицах. Ну, и популяризировать пижаму. Она, наверное, известна уже. Среди молодёжи пойдёт на ура, а старики пускай свой век в ночных сорочках доживают с колпаками на головах. Я даже подивился своим мыслям, которые бродили в голове, пока Горголи врубался, чего же я от него хочу. Повторять я не собирался. Поди, про заговор ты всё хорошо с первого раза понял. Конечно, твоя роль была пятым с краю, но из твоего рассказа мне стало очевидно, что своим положением ты обязан Павлу. Именно он тебя назначил помощником коменданта, именно он присвоил то звание, которое ты сейчас имеешь. И вот, ты его отблагодарил.

— Ваше величество, я должен создать пожарную службу? — наконец, Горголи решил уточнить мой приказ.

— Да, а что вам, Иван Саввич, в моём распоряжении непонятно? — спросил я сухо. — Города пока в большинстве своём хорошо хоть наполовину деревянные. А дерево очень хорошо горит. Особенно если его поджечь как следует. Маслица плеснуть, например. Поэтому в каждом городе и довольно крупном селе должна быть создана специальная служба, которая будет тушить пожары. Колодцы должны быть выкопаны пожарные, инструмент опять же должен быть всегда под рукой. И всегда дежурный расчёт пожарный. Что там ещё… Не знаю, думайте. Через неделю поделитесь своими задумками.

— Вы сказали, в каждом городе? — выглядел Горголи не так чтобы счастливым. Ну, сам виноват, кто тебя заставлял императора менять? Теперь кушай, не обляпайся.

— Да, в каждом, — я кивнул. — Россия на Петербурге и Москве не заканчивается, сами понимаете, так что вам придётся посетить каждый город лично. Вы же понимаете, Иван Саввич, пока иных градоначальников не пнёшь хорошенько, они и не почешутся. Вы только представьте себе, какая это великая польза для нашего несчастного, угнетённого народа, — я шагнул к нему, встал боком и протянул руку вперёд. — Это ведь то, о чём мы все мечтали, облегчить долю народа. Не так ли? — я повернулся к нему.

— Да, — промямлил Горголи, снова встретившись с моим насмешливым взглядом.

Я не знаю, о чём ты мечтал, может, и о Конституции. Но вот о том, что на благо страны и народа поработать придётся, ты точно не думал, когда за Кутайсовым гонялся, как особо приближённым к Павлу человеком. Ничего, ты будешь первым, но отнюдь не последним. Будете с сообщниками иногда на почтовых станциях встречаться. Можете даже меня материть в голос, мне плевать. Но работать я вас заставлю. А не смогу, то вы в списке сразу же подниметесь с пятидесятой строчки в первые два десятка.

И среди тех господ пока только два человека, скорее всего, выживут. И то один, который под номером семнадцать идёт, пока что под вопросом. Это для Саньки Костик — брат. А для меня он никто. Так что здесь возможны варианты. Не утихомирится, антипохмельные сеансы у шаманов были во все времена модные. Это не табакеркой височную кость ломать. Тоньше надо было действовать, господа заговорщики.

Я продолжал пристально смотреть на Горголи. Мне тебя не жалко, Ваня, я просто вовремя вспомнил, на что ты способен, и что ты сделал в той истории. Так что, надо Лизке спасибо не забывать говорить. Это она меня по всяким музеям таскала, в то время, когда я не мог ей в этом отказать. Может, ещё что всплывёт, чтобы совсем уж наобум не тыркаться.

— Я понял, ваше величество, — наконец, промямлил он.

— Это хорошо, что понял, — проговорил я улыбаясь. — Идите, Иван Саввич, выполняйте.

— Мне вернут оружие? — спросил он, бросая взгляд на дверь. Мои орлы, чтобы не допустить неожиданностей, принялись всех разоружать, прежде чем ко мне пускать.

— Разумеется. Вы же не арестованы, Иван Саввич. — Я улыбался до того момента, пока он не вышел из комнаты. После этого улыбка медленно сползла с моего лица. На сегодня у меня назначены ещё две встречи. И обе очень важные.

На столе лежала перевёрнутая лицом вниз характеристика на Кутузова. Называл её Макаров, правда, по-другому, когда вручал мне, но суть от этого не менялась. Я попросил Александра Семёновича составить эту записку, чтобы, якобы, сравнить ощущения. Вообще, как оказалось, в этом времени большинство дворян были помешаны не только на галлах, но и на эллинах. И метод Сократа пользовался всеобщим уважением. Так что никакого особого труда в получении сиюминутной информации у меня не было. Хоть в этом повезло.

Но вот характеристика на Кутузова стала для меня весьма неприятной неожиданностью. Особенно его дела с Платоном Зубовым.

— Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов по приказанию вашего величества прибыл, — объявил Зимин, сунувшийся в кабинет, в который я превратил вторую малую гостиную в покоях Павла.

— Пусть заходит, — я прижал характеристику к столу пальцем и посмотрел на дверь с почти детским любопытством.

Кутузов вошёл быстрой, я бы даже сказал, стремительной походкой. Несмотря на то что был уже не юношей и имел весьма солидные размеры.

— Вы хотели меня видеть, ваше величество? — из-за того, что правый глаз был закрыт чёрной повязкой, скрывающей травму, я никак не мог понять, что его взгляд выражает.