— Что? — она смотрела на меня, хлопая ресницами.

— Так, только не говорите мне, что вы не просто обладательница потрясающих глаз, но и прелесть какая дурочка. Это будет уже слишком. К тому же я вам не поверю. Дурочки не могут стать фавориткой императора. Это не их уровень. Скрасить ночь, тут да, тут не поспоришь, но вы не просто остались здесь на одну ночь, которая к тому же ужасно закончилась, — я слегка повысил голос. — Вам был понятен приказ, Анна Петровна?

— Да, — похоже, она собралась и теперь слушала внимательно.

— Выполняйте. Да, травить меня не советую, я вам буду в этом случае всю вашу оставшуюся жизнь в виде призрака являться.

— Ваше величество, — она только руками всплеснула. — Где мне вас найти. В ваших комнатах?

— В комнатах отца. — Ответил я и пошёл уже в эти самые комнаты. Мне нужно было подумать. По крайней мере, попытаться осмыслить уже полученную информацию, чтобы решить, куда двигаться дальше.

В гостиную, где я расположился со своей немногочисленной, надо сказать свитой, заглянул гвардеец, нёсший караул у дверей.

— Энгель Фёдор Иванович к вашему величеству рвётся. Говорит, что выполняет поручение, кое ваше величество Анне Петровне Гагариной определили. — Сказал он, глядя на меня. Выглядел парень растерянным, ну, это понятно, объявлять о посетителях не входит в обязанности охраны. Сейчас день такой, когда никто понять не может, что делать. Ничего, его просто надо пережить. Завтра всё уже по-другому будет.

Я сначала почти полминуты соображал, что такого Аннушке велел сделать, благо, быстро сообразил и кивнул гвардейцу.

— Пускай заходит, я его с утра найти никак не могу. Хорошо хоть Анна Петровна сумела отыскать.

Гвардеец исчез из дверного проёма, и после секундного замешательства в комнату вошёл человек, нервно оглядывающийся по сторонам. Довольно высокий, плотный, с круглым лицом, на котором застыла паника.

— Кабинет-секретарь Энгель по вашему приказанию прибыл, ваше величество, — несмотря на нервозность, приветствовал он меня кабинет-секретарь.

— Фёдор Иванович, удовлетворите моё любопытство, вы этой ночью здесь были, в Михайловском замке? — спросил я, задумчиво разглядывая его.

— Я всегда в месте нахождения его величества располагаюсь. Поблизости. Никогда не знаешь, когда можешь понадобиться государю. — Ответил он поклонившись.

— Да, такие вещи не предугадаешь, — я кивнул.

— Вы меня позвали, ваше величество, чтобы сообщить об отставке? Я должен передать дела моему преемнику? — Энгель справился с волнением и прямо посмотрел на меня.

— С чего вы взяли, Фёдор Иванович? — я продолжал гипнотизировать его взглядом. — Я вас через Анну Петровну нашёл, чтобы распоряжение отдать. Так уж получилось, что Тайную экспедицию по недоразумению оставили без главы. Я, безусловно, разберусь в том, что произошло, но пока подготовьте приказ о назначение Макарова Александра Семёновича временным главой этой непростой экспедиции.

— И это всё? — он так на меня уставился, будто я делаю что-то не так.

— Да, это всё, а вы бы хотели что-то ещё сделать? — спросил я его.

— Нет, ваше величество. А приказ я сей же миг сделаю и на подпись принесу. — Энгель попятился к двери, не отрывая от меня напряжённого взгляда. Он так целенаправленно пятился, что не заметил, как дверь открылась, и в мой временный штаб стремительно вошёл Зимин.

Они вполне предсказуемо столкнулись. Я с вялым любопытством наблюдал, как будут выкручиваться из ситуации. Перед глазами стоял фильм про бравых мушкетёров, в котором подобные ситуации чуть ли не поводом для вызова на дуэль были. Но, или про мушкетёров было всё же другое время показано, или другая страна, или же, что гораздо ближе к правде, это был художественный вымысел автора, чтобы добавить экшена. Здесь же Зимин лишь недовольно посмотрел на Энгеля и прошипел что-то вроде: «Осторожно, смотрите, куда идёте», — на чём инцидент и закончился.

Кабинет-секретарь выскочил из комнаты, чтобы помчаться писать приказ, а Зимин молча подошёл ко мне и протянул какую-то бумагу.

— Что это? — я взглянул на него вопросительно.

— Манифест. Его с утра уже распространять начали, — глухо сказал он.

— Чей манифест? — я не сводил с него пристального взгляда.

— Ваш, ваше величество.

— Как интересно. — Проговорил я, разворачивая бумагу. — Особенно интересно, когда я успел. Если только не приготовил эту дрянь заранее. — Я помахал манифестом в воздухе. — Как думаешь, я приготовил его заранее?

— Я не… я не знаю, ваше величество, — проговорил Зимин.

— Зато честно, — проговорил я, углубившись в чтение.

Так, что же здесь пишут? Смерть Павла выдали за удар, ну, тут ничего удивительного нет, я что-то подобное подозревал. Дальше обычное бла-бла-бла: буду верой и правдой, кушать не смогу, и живота не пожалею. Ничего особо конкретного. Видно было, что манифест писался в большой спешке. Так, а вот это уже интересней. Я перечитал не понравившийся мне отрывок. Что-то я не припомню, чтобы Сашка в своём дневнике мечтал продолжить бабкин курс.

— Кто из этого списка был наиболее приближен к бабке моей, Екатерине? — я сунул Зимину под нос бумагу, на которой старательно были выведены имена. Почерк у Скворцова был неуверенный, нечасто ему писать приходилось, но вполне разборчивый.

— Так ведь Зубовы, — Зимин недоумённо посмотрел на меня. — Разве же вы забыли, ваше величество?

— Нет, не забыл. Просто подумал, что что-то упустил, — выкрутился я. Зубовы значит, ну-ну.

Рука сама собой опустилась в карман и нащупала золотую табакерку. Ещё раз перечитав манифест, встал и прошёлся по комнате. Здесь было хорошо натоплено, и я уже с час назад снял мундир, который сейчас просто на плечах висел. Собственно, ничего особо криминального в манифесте не было. Что касается обещаний проводить и дальше политику Екатерины, то это ничего не значит. Когда хоть один политик в любое время и в любой стране мира выполнял то, что обещал?

— Тело Павла Петровича вынесли в малый зал, — в комнату скользнул Скворцов.

— Надо бы замок открыть для посетителей, чтобы всякий мог попрощаться, — неуверенно добавил Зимин.

— Ты сможешь обеспечить коридор охраны? — спросил я у поручика, поворачиваясь к нему, сминая в руке манифест.

— Да, ваше величество, — твёрдо сказал Зимин.

— Ну что же, пошли, попрощаемся с императором первыми, заодно посмотрим, как лучше гвардейцев для караула расположить. — Идея открывать замок мне очень сильно не понравилась. Но ничего не делать было нельзя, и я это тоже прекрасно понимал.

Так и не надев мундир, оставив его болтаться на плечах, я вышел из комнаты. Меня сопровождали Зимин и ещё один поручик, чьего имени я пока не знал. Сзади тенью скользил Скворцов. Он сначала хотел остаться, потому что ему всё ещё было не по себе среди офицеров, но я сделал знак рукой, чтобы Илья следовал за мной. А господа офицеры, похоже, начали уже к нему привыкать. Немудрено — они тоже слишком стремительно оказались в центре событий, и пока что пребывали в некоторой растерянности. Так что, наличие рядом со мной простого слуги очень быстро перестало их смущать. Тем более что у царей всегда были свои причуды, и, чаще всего, у этих причуд были конкретные имена. Взять того же Меншикова, например.

Малый зал, в котором стоял гроб, не слишком соответствовал своему названию. Большое, абсолютно пустое помещение. Роскошный гроб стоял на возвышении у стены, и пока я шёл к нему, по залу эхом раздавались шаги. Было что-то ещё. Что-то, что не давало мне покоя. Подойдя к возвышению, я развернулся и оглядел зал.

— Почему он один? — тихо спросил я, но акустика здесь была отменная, и мой голос разнёсся по всему залу. Я почувствовал, как на лице сыграли желваки. — Кто-нибудь мне объяснит, почему моего отца оставили здесь совсем одного?

— Ваше величество, извините, ради бога, я отлучился всего на одну минуту, — из боковой двери выскочил мужчина с серым от усталости лицом. — Это я виноват, что Павел Петрович остался в одиночестве. Буквально на минуту. Я отдал распоряжение не пускать никого сюда, пока не переговорю с вами. — Пока я мучительно соображал, кто этот мужик, он подошёл к гробу. — Извольте взглянуть, ваше величество. Это всё, что я сумел сделать. — И он указал на лежащее в гробу тело.