Она никак не могла понять, что он хочет сказать ей. А между тем она подвергалась ужасной опасности, находясь здесь. Днем Турнадье видел на реке незнакомых мужчин – они рыскали повсюду и явно охотились за кем-то.

Разумеется, они искали ее, Элизу.

Но как же ей объяснить?..

Приступ продолжался в течение всей ночи, и все это время Элиза ухаживала за Люком. Когда озноб прошел, она помогла ему подняться наверх, где он мог с большим удобством отдыхать на кровати. Ужасно было наблюдать за его страданиями, но этот приступ был слабее, чем тот, на корабле.

Даже в бреду Люк твердил одно и то же: она должна уйти к Турнадье. Кроме того, он просил у нее прощения за какое-то преступление и не успокаивался, хотя она говорила, что прощает его. Когда же Элиза пыталась укрыть его одеялами, он сбрасывал их, крича, что его, связанного и беззащитного, пожирают крысы. Элиза надеялась, что это бред, а не страшные воспоминания. Она не хотела думать, что такое могло происходить на самом деле, когда он находился в тюрьме.

Лихорадка стихла ближе к рассвету, и Люк уснул. А когда Элиза вернулась в спальню с тазиком холодной воды и свежими полотенцами, она увидела, что Люк сидит на краю кровати и пытается натянуть сапоги.

– Люк, ты слишком рано поднялся. Полежи еще. Он пристально посмотрел на нее и сказал:

– Элиза, ты должна уйти отсюда. Немедленно.

Она улыбнулась ему:

– Ты же знаешь, что я не могу покинуть тебя, Люк. – Она провела сухим полотенцем по его лбу и вздрогнула, когда он крепко сжал ее запястье. Глаза его сверкали.

– Ты должна! Оставь меня. Считай, что я уже мертв.

Элиза нахмурилась, услышав эти горькие слова. Затем, решив, что они сказаны в бреду, ласковым голосом проговорила:

– Я знаю, что ты должен чувствовать, но ты поправишься…

Люк еще крепче сжал ее руку, и она вскрикнула от боли.

– Послушай меня! Забудь обо мне. Мой пистолет все еще у тебя?

– Он… он внизу.

Люк тяжело дышал, стараясь собраться с силами.

– Пойди и возьми его. Запри все двери. Погаси все лампы и держись подальше от, окон. – Он покачнулся и на мгновение прикрыл глаза. Она хотела погладить его по волосам, но он закричал: – Прекрати! Делай, что я тебе говорю! Скорее!

– Хорошо, Люк. Если ты ляжешь в постель и будешь отдыхать до моего возвращения.

Он в отчаянии застонал, но все же пошел на эту сделку и улёгся на кровать в сапогах.

Но что же он хотел ей сказать? Ах да… Чуть приподнявшись, Люк пробормотал:

– Они здесь.

Но Элиза уже спускалась по лестнице и не слышала его слов.

Разумеется, Элиза не приняла всерьез все то, что говорил ей Люк, но все же решила выполнить его просьбу. Она надежно заперла парадную дверь и положила в карман пистолет, который оставила около шезлонга.

Теперь, когда Люку стало лучше, она сможет прилечь рядом с ним и поспать часок-другой. А потом, когда он окрепнет, они все обсудят и поговорят о будущем.

Элиза заперла на засов также и заднюю дверь и повернулась к лестнице, ведущей в спальню. Потом машинально взглянула в одно из окон – и похолодела.

Она увидела силуэт мужчины, двигавшегося вдоль галереи. Но это был не Турнадье.

Это был Кейджан.