Уильям Монтгомери, бледный и одухотворенный, совершенно не походил на всех прочих коммерсантов, которых в Сейлеме было великое множество. Эти румяные, упитанные здоровячки целыми днями просиживали за кружкой пива в таверне «У Гудьюза» и заключали сделки; Уильям же частенько наведывался в дом Парришей и ухаживал за дочкой хозяина во время чаепитий и обедов и на прогулках. Когда же он впервые робко обнял ее, у нее закружилась голова, и она поняла: он – ее избранник. Добрый, умный, общительный и обожающий ее. Чего еще желать женщине?

И все же временами ее одолевало беспокойство: казалось, что Уильям слишком уж мягкий и покладистый.

Вот и сейчас она думала о том же. Женщине, твердил внутренний голос, нужен мужчина, который защитил бы ее, мужчина, который не склонился бы перед своим отцом и не пожертвовал бы женщиной, считавшейся его невестой.

Элиза пыталась отогнать эти мысли, но внутренний голос не умолкал, он все нашептывал и нашептывал…

Но, может быть, она несправедлива к Уильяму? Может, он действительно сделал все от него зависящее?

Тогда почему же она не стала его законной женой, почему сейчас моет полы на пиратском корабле.

И тут Элиза поняла, что не зря беспокоилась: внутренний голос не лгал.

Наконец, пол был вымыт, и Элиза, с трудом выпрямившись, посмотрела на капитана. Он сидел на кровати и читал книгу, причем все на той же странице, что и час назад (впрочем, девушка об этом не знала).

– Вас устраивает моя работа? – спросила она.

Капитан едва заметно кивнул:

– Вполне устраивает, мадемуазель. Должен заметить, у вас очень неплохо получилось. Однако перед ужином снова потребуется мыть полы. Подумайте, какие еще таланты могут у вас открыться.

– До ужина пока есть время, капитан, и я подумаю.

Капитан снова кивнул, однако на сей раз промолчал. Элиза со вздохом присела на стул. Потом вдруг сказала:

– Должно быть, вы очень доверяете своей команде, если позволяете себе бездельничать здесь, в то время как они трудятся наверху.

Люк наконец-то отложил книгу в сторону, «чтение» уже изрядно его утомило.

– Я ничего не выгадываю за их счет, принцесса. По всей вероятности, мне придется дежурить на палубе всю ночь, когда шторм обрушится на нас со всей силой. Нас несет прямо в пасть к нему. – Он мрачно улыбнулся. – Пусть ваш возлюбленный попробует последовать за нами.

Ощутив необычайную пустоту в груди, Элиза отвернулась, ей вдруг показалось, что каюта слишком маленькая и слишком тесная для капитана и он заполняет ее всю целиком. И еще ей почудилось… «Нет, лучше не думать, об этом», – сказала она себе.

– Капитан, могу я подняться на палубу хотя бы на минуту? Здесь так тесно… и к тому же мне хочется подышать морским воздухом.

Он пристально взглянул на нее:

– Это опасно, дорогая.

Не более опасно, чем оставаться с ним.

– Я не боюсь. Я не стану подходить близко к поручню.

Люк нахмурился:

– Вы останетесь здесь, рядом со мной. В такую погоду палуба корабля не место для прогулок.

– Я буду осторожна, капитан.

– Хорошо. Но только на минуту. – Было очевидно, что капитану очень не нравилась ее настойчивость.

Как только Элиза ступила на палубу, в лицо ей ударил холодный ветер, и она почти пожалела, что поднялась наверх. Ей было холодно даже в плаще. Присмотревшись, она заметила снежинки и крохотные кристаллики льда, кружившиеся в воздухе. Элиза невольно отступила к трапу – и вдруг наткнулась на что-то твердое и теплое. В следующее мгновение она оказалась в крепких объятиях капитана.

– Спокойно, моя красавица, – прозвучал над ее ухом голос со знакомым акцентом. – Осторожнее, иначе можно оступиться.

– А вы, капитан, разумеется, не хотели бы, чтобы вашу заложницу смыло волной.

Элиза почувствовала, как он затрясся от смеха. До этого она ни разу не слышала его искреннего смеха, и ей захотелось увидеть его улыбающееся лицо.

– Да, мадемуазель. Это была бы трагедия, и я очень горевал бы по поводу провала моего столь тщательно разработанного плана.

Но не из-за нее.

Элиза напряглась и отстранилась бы от него, если бы не его руки, крепко обхватившие ее, словно медные обручи бочки. При этом одной рукой он держал девушку чуть пониже груди, а другой придерживал полы ее плаща, пытаясь согреть. Причем ей казалось, что ее согревает не столько плащ, сколько крепкие объятия Люка, «Какой он большой и сильный», – подумала девушка. Ей вдруг почудилось, что жар его ладони проникает даже сквозь шелк ее платья. И еще она ощутила, что объятия капитана вызывали у нее какое-то странное томление… Это ощущение немного беспокоило Элизу, но все же она не пыталась высвободиться.

Теплое дыхание Люка касалось ее висков сокровенной лаской, и она, откинув голову на его плечо, устремила взор в небо, затянутое серыми облаками. В следующее мгновение Элиза почувствовала, как он затаил дыхание и еще крепче обнял ее. Она закрыла глаза, внимая бушующему за бортом морю и испытывая восторг от близости этого мужественного и опасного человека. Он явно желал ее, и сознание этого вселяло в нее приятное ощущение собственной власти. В крепких объятиях капитана она не боялась ни ветра, ни вздымающихся волн.

Внезапно он отступил на несколько шагов, и холод разъединения вернул Элизу к суровой действительности. Осмотревшись, она увидела, что на палубе появились матросы – они с удивительной ловкостью управлялись с обледеневшим такелажем.

– У вас прекрасный корабль, Жан Люк, – сказала Элиза, неожиданно назвав капитана по имени. – Быстроходный и маневренный, хотя он гораздо больше нашего сейлемского торгового судна. Он тоже француз, как и вы, не так ли?

– Да, тоже. – Капитан с удивлением взглянул на девушку. – А вы, следовательно, разбираетесь в кораблях? Да, вы правы, у меня прекрасный корабль.

– А как он называется?

– «Galant Sane Coeur», – ответил Люк по-французски.

– То есть «Галантный и беспощадный», – в задумчивости проговорила Элиза. – Что ж, очень похоже… И любому другому кораблю будет трудно догнать вас.

Люк едва заметно улыбнулся.

– Просто невозможно, дорогая. Поэтому перестаньте высматривать, не появятся ли паруса преследующего нас корабля. Вы ведь понимаете, что я прав?