Теперь я падать не желаю,

Хочу идти без приключе…

И Бог меня благословляет,

Наверно, где-то вдалеке.

В шестой строчке слово приключений не вместилось целиком, и получилось приключе… Сначала Вадюсик хотел подобрать замену, но потом понял, что так прикольнее. Пусть будет – решил он.

О, сколько мне открытий разных,

Готовит небо и судьба.

Болезней вроде нет заразных,

Без докторов была б труба!

Тут Вадюсик понял, какое счастье жить мире без бактерий и вирусов – никаких болезней не предвидится. Впрочем, микроорганизмов не видно, и они могли вполне быть здесь, но интуитивно Вадюсик чувствовал, что их действительно нет.

Отсутствуют в Степи микробы,

И это очень хорошо.

Спасибо Богу за заботу,

И за терпение ещё!

Тут палка нащупала пустоту. Вадюсик осторожно опустился на колени и убрал траву, которая мешала видеть яму. Яма была копией первой – такая же круглая, глубиной 1,5 метра и шириной метр. Почва твердая, без осыпей. Даже расстояние от города – примерно километр – было вроде такое-же. Впрочем, часов и шагомера у него не было, и твёрдо сказать было нельзя.

Вот яма перед нами снова,

Чуть ниже мелкого меня.

Чего ты прячешь от лихого,

Души печального огня.

Что означает эта яма,

Возможно, танка старый след?

Какая здесь случилась драма,

И кто погиб во цвете лет?

Во второй и третьей строчке смысл был неясен, но зато ритм выдержан точно. Это радовало. Если бы Вадюсик знал песню:

Надо радоваться, не надо напрягаться,

Он бы, наверное, сочинил такой стих:

Не надо напрягаться,

Опасностей ведь нет.

И радоваться будем,

Ещё немало лет.

Но Вадюсик этой песни не знал и такое сочинить не мог.

Вдруг Вадюсик почувствовал нелепое, но очень сильное желание спрыгнуть в яму. Он привык доверять своей интуиции, которая часто его выручала и спрыгнул. Почти сразу он услышал знакомый далекий гул, который быстро приближался. И через короткое время Вадюсек узрел или тот же шагающий танк или очень похожий, и размерами, и статью.

Опять идёт всё тот же танк,

По полю громыхает.

Чего он ходит словно банк,

Который напрягает.

Какие-то огромные,

Здесь водятся игрушки,

Давайте будем скромными,

Отвергнем мы пирушки…

Если это был тот же танк, интересно было бы посмотреть, как он разворачивался.

Как развернулся ты, брателло,

Прямо на скорости кругом?

Не занесло ли твоё тело,

И ног не занесло потом?

Иль тормозил ты неумело,

Снижая скорость до нуля.

А впрочем, не моё то дело,

Хоть жизнь, конечно же, моя!

И как в прошлый раз, танк прошел прямо на Вадюсиком. И одна из его ног опустилась тоже в 3-4 метрах.

Гремит тупая железяка,

А может, из чего ещё?

От страха хочется мне какать,

Штаны не пачкай, ё-моё!

Но Бог похоже, защищает,

В обиду Он меня не дать.

Что происходит, я не знаю,

Но вскоре стану понимать.

В пятой строчке вместо даст получилось – дать, но Вадюсик интуитивно чувствовал, что некоторая вольность с окончаниями допустима.

После того как танк прошел, Вадюсик выглянул из ямы и посмотрел вслед. Да что же это такое?!!! Он, как и в прошлый раз, пер прямо на город!

Идёт нелепая махина,

Неся нам разрушения!

Весьма печальную картину,

Увидим без сомнения!

Пусть даже восстановят следом,

Дома и важный наш проспект.

Но приготовить мне обеды,

Никто не сможет тыщу лет!

Пока Вадюсик сочинял, танк преодолел километр до города и шагал уже по домам и шоссе.

С глухим стоном Вадюсик пошёл вслед за нахальной машиной.

Направь о, Боже, танк подальше,

От городка от моего.

Не надо мне ни лжи, ни фальши,

Хочу покоя лишь всего!

О, что мне сделать, Боже правый,

Чтобы помог мне в трудный миг.

Чтобы обрёл поэта славу,

И цели я своей достиг!

Вадюсик еще не сознавал этого, но в его отношениях с Богом наметились важные изменения: он перестал только просить, а стал спрашивать о том, что он может сделать для Бога. Понятно, что если это Бог всемогущий, то Ему вряд ли что-то нужно. Но если это инопланетяне? И что маленький тринадцати – летний мальчик может сделать для них?

Дай ясный знак, чтобы я понял,

Чего Ты хочешь от меня.

И чтобы тут не проворонил,

Всю жизнь свою я без Тебя.

Что предначертано в анналах,

Что в книгах судеб мне дано?

Пока я только школьник малый,

Что любит кофе и кино.

Играть бы мне в свои игрушки,

Ходить бы в школу много лет.

Но я поэт, почти что Пушкин,

И слышу Бога я привет…

Вот это да!!! Получилось двенадцать строчек, причём очень даже и со смыслом и ритмом! Сложилось впечатление, что, когда Вадюсик обращался к высшей силе, она давала поэтическое вдохновение сильнее!

Тем временем Вадюсик вступил в город и шёл по улице. В этот раз танк шел по дворам, и на проспекте разрушений почти не было, только стояла в воздухе неприятная пыль и какой-то непонятный запах.

Пылить не надо, танк противный,

И разрушать не смей всего!

Ты слишком дюже ассертивный*

Чтобы мне пожалеть его.

Но как, я маленький и слабый,

Смогу такое изменить.

И изменить не ради славы,

А чтобы всем спокойно жить…

Примечание: Ассертивность (от англ. assertiveness – «утверждать, отстаивать») – способность человека не зависеть от внешних влияний и оценок, самостоятельно регулировать собственное поведение и отвечать за него.

Опять получилось только восемь строк, но видимо, сразу закрепиться на двенадцати строках было трудновато.

Магичность слова несомненна,

И, может, даже, что бесценна!

С некоторым страхом Вадюсик подошел к своему дому, но в этот раз он был цел. Интересно, всё опять восстановится, как и раньше? – подумал он, ложась в кровать. Из-за пережитого возбуждения сон не шёл, и Вадюсик стал сочинять сонное стихотворение.

Приди ко мне, мой сон желанный,

И сновидений покажи.

Весёлых, ярких и пространных,

Жду приключений впереди.

Всё больше грустные бывают,

А мне бы лучше хохотать.