Отходил я в школу этим летом,

Без неё мне радость, не печаль.

Обожаю новую планету,

И Земель пропавших мне не жаль!

Очаровательно! Даже почти не понятно, что подражание. Браво самому себе! Ещё?

На планете новой я, однако,

Ничего не повидал, не ведал.

Поищу в магазе крендель с маком,

На своих двоих домой поеду!

Замечательно! Но стоит теперь почитать поэтов советского периода.

Попробую Роберта Рождественского.

Если нас отозвать с Землицы,

И послать по далёкой грани.

Полетим мы туда, как птицы,

Но Землёю я в сердце ранен!

Очень хорошо. Главное, никто за плагиат не осудит!

Попробую любимого поэта – песенника Николая Добронравова.

Опустела без меня Земля,

Как же смогут без меня прожить?

А я тут уже почти пол дня,

Помогите Звёздный парус сшить…

Нет, это слишком явно. Попробую кого-то другого.

Через годы, через расстояния,

На любой планете летом и зимой.

Мы Земле не скажем до свидания,

В сердце не расстанемся с тобой!

Тоже слишком явно. Ну не виноват же Вадюсик, что они сочиняли прямо про него! Попробую еще Ваншенкина.

Я люблю тебя, жизнь,

Где бы ни был затерян судьбою.

Я люблю тебя жизнь,

И нигде я не знаю покоя.

Вот уж звезды зажглись,

Ветру я поперечному внемлю.

Я люблю тебя жизнь,

И хочу я вернуться на Землю!

В этом стихе было восемь строк, но так как рефрен – Я люблю тебя жизнь – повторялся четыре раза, то фактически четыре. Тоже явный плагиат, но уж очень хорошо легло на ситуацию! Можно сказать, эти поэты гениально предвидели скитания Вадюсика. Кстати, никаких звёзд не было, солнце по-прежнему стояло в зените.

Попробуем Андрея Деменьтьева.

Если жизнь Вас чем-то огорошит,

Занесёт неведомо куда.

Не забудьте зимнюю порошу,

О Земле не забывайте никогда!

Прэлестно! Это было так хорошо, что Вадюсик на минутку даже забыл о своём необычном, и в чём-то даже бедственном положении.

Как хорошо весною теплой,

Пройтись неведомо куда.

В одежде ласковой и доброй,

Виват горячая еда!

Но надолго забыть не удалось. Захотелось кушать. Вадюсик сходил в школьную столовую и поел там какую-то унылую кашу, видимо пшённую, холодную котлету с такой-же холодной картошкой и попил компот.

Обед был хладный и невкусный,

Готовить тоже ведь искусство.

А не умеешь – не берись.

В прохладны дали удались!

Наверное, можно было как-то разогреть обед, но Вадюсик даже не догадывался как.

Как разогреть обед словами?

Скажите это, между нами.

Я никому не протреплюсь,

Ведь нет здесь никого, боюсь!

После обеда, как обычно, захотелось спать. Вадюсик прошел километр до своего дома и растянулся на кровати.

Поспим часочек ясным днём,

И от печали запоём.

Печаль тоска тогда уйдёт,

И я уже не обормот!

Честно говоря, кто такой обормот Вадюсик не знал, но так его иногда называл папа, видимо, любя.

Проснувшись, он понял, что сидеть на одном месте неинтересно. Куда интересней исследовать новый мир, неожиданно открывшийся перед ним…

Пойду смотреть я новый мир,

Теперь Дефо лишь мой кумир.

Живу я здесь, как робинзон,

Но Острова побольше он!

И еще о путешествиях:

Пойду я в путь далёкий очень,

Опасно это, между прочим.

Но положусь я на удачу,

Надеясь, после не заплачу…

А пойду-ка я за Край,

Может, там найду я рай?

Надо сказать, что для поэта новая планета была воистину раем: никто и ничто не отвлекает от творчества, о хлебе насущном заботиться не надо, тишина просто мертвая, масса новых впечатлений.

Как хорошо мне быть поэтом,

В пустынном мире без трудов.

Тепло сейчас весной и летом,

Я в дальний путь пойти готов!

Впечатлений действительно было даже чересчур.

Как много новых впечатлений,

Готовят мне иль друг, иль враг.

И сколько радостных мгновений,

Найду я, обойдя овраг!

В разных магазинах Вадюсик набрал продуктов и экипировки для путешествия за Край – так он назвал место обрыва территории города и начала Степи. Степью он назвал этот мир, по первому впечатлению – пустынный и неуютный.

Иду дорогой трудной по полю, по степи,

И разных приключений желаю по пути.

Хочу я безопасность, весёлый лёгкий стих,

И чтоб суровый ветер быстрее бы утих.

Трудно сказать, помог ли стих или переменилась погода, но при выходе за Край, резкого и сильного ветра не было. Дул легкий ветерочек, приятно обдувающий кожу. Солнце уже вторые сутки стояло близко к зениту, но Вадюсик к этому привык и более не обращал внимание.

Долой и страх, и ужас, все будет хорошо,

Ведь есть вода и пища, чего же мне еще?

Совсем не понимаю, что будет впереди,

Но мне сейчас приятно по полюшку идти!

И действительно, в этот раз как будто трава стала помягче, сгибалась лучше, идти было легко и просто. Немного непривычно была ровная, без кочек поверхность, трава была невысокая, какого-то необычного сине – зеленого цвета, скорее цвета морской волны.

Трава на поле ровном, приятно хороша,

Идти легко и просто, ликует вся душа!

Не хочется мне кушать, не хочется мне пить,

И даже в туалет мне не хочется ходить!

Последнее, кстати, было приятнее всего. Вадюсик заметил, что несколько последних стихотворений стали ощутимо длиннее и насыщеннее. Явно его поэтический талант развивался достаточно стремительно. Правда, со смыслом было немножко напряженнее, да и ритм иногда сбивался. Но, – не ошибается тот, кто ничего не делает!

Нам сочинять природой на благо всем дано,

Творить я буду часто, прекрасное оно.

Иду к какой-то цели, не ведая стыда,

Не зря, на счастье, мама когда-то родила!

Примечание: оно – в смысле творчество!

Вадюсик отошел от города примерно на километр и присел отдохнуть. Вокруг было все также пустынно и непонятно. Ветер дул почти бесшумно, голосов птиц и насекомых слышно не было. Видимо и в степи их нет, – понял Вадюсик.