И бескрайнее Карибское море, сверкающее под лодкой, которая везет меня на частный остров, напоминает мне о Дарреле.

Больше всего на свете я хочу уладить логистические проблемы, чтобы вернуться к ним. К сожалению, ничего не идет по плану. Осложнение за осложнением сыплются на меня, разбивая вдребезги все мои надежды вернуться меньше чем через неделю.

— Тебе весело? — Спрашивает Бейли однажды вечером во время видеозвонка. Мне приходится увеличить громкость в телефоне, чтобы я могла его слышать. Ночные существа поют песню луне, а вокруг домика жужжат комары.

Я поднимаю телефон повыше, чтобы мое лицо было под лучшим углом к экрану. — Да, это очень весело. Хотя и тяжело. Я хотела вернуться домой, к вам, ребята.

— Ты вернешься завтра на мой день рождения?

Я прикусываю нижнюю губу. Было так суматошно, что я забыла о дне рождения Бейли. Он упоминал об этом в групповом чате, добавляя всевозможные смайлики и GIF-файлы. Как я могла забыть?

Быстро моргая, я заикаюсь: — Я… я не уверена, приятель.

— О. — Его удрученное выражение лица — удар под дых.

— Как насчет этого? Когда я вернусь, у нас будет грандиозный праздник. Это почти как если бы у тебя было два дня рождения вместо одного. Разве это не круто?

— Наверное. — Он надувает губы.

— Прекрати заставлять ее чувствовать себя плохо, придурок, — говорит Майкл на заднем плане.

Глаза Бейли сужаются. — Не называй меня придурком.

— Но это то, кто ты есть.

— Мальчики, — я стараюсь говорить спокойно, — не ссорьтесь. Особенно в моем присутствии. Мне от этого грустно.

Майкл откашливается, появляясь на экране. Его серьезные карие глаза пристально смотрят на меня. — Когда ты возвращаешься? Мистер Даррелл продолжает пытаться проникнуть в наш групповой чат.

— Правда? — Я смеюсь.

— Он пытается подкупить Бейли за фотографии, — бормочет Майкл. — Парень — слабое звено. Он всегда выпендривается.

— Я не возражаю, если он покажет Даррелу мои фотографии. — Моя улыбка становится шире, когда я представляю угрюмого терапевта, небрежно обменивающего дополнительные стаканчики мороженого на мои фотографии.

— Ты уверена? Ты была предельно ясна, когда сказала, что не хочешь видеть его в нашем групповом чате.

— Я этого не говорила.

— Ты его не добавляла. — Майкл пожимает плечами. — О чем это говорит?

Я прочищаю горло. — Разве тебе не одиннадцать лет? Почему ты говоришь как старик?

— Может быть, потому, что вы с мистером Даррелом ведете себя так, будто моложе меня. — Он закатывает глаза. — Ты же знаешь, он вспоминаетт тебя по крайней мере два раза в день.

Я смеюсь. — Правда?

— Ты делаешь то же самое. — Он бросает обвиняющий взгляд. — Ты спрашиваешь, как дела у мистера Даррела, каждый раз, когда мы разговариваем. Как будто у тебя нет его номера.

Я облизываю внезапно пересохшие губы. — Ты бы посмотрел на время? Здесь, в Белизе, уже поздно, а это значит, что вам двоим пора готовиться ко сну.

— У нас еще есть час, Санни, — чопорно сообщает мне Бейли.

— Ну, тогда мне пора спать.

— Ты не хочешь поговорить с мистером Даррелом? — Спрашивает Майкл.

Я не уверена, говорит ли он серьезно или просто дразнит меня, но я замираю. — Он здесь?

— Мистер Даррел! — Бейли хватает телефон и выбегает из комнаты. Кадры на экране становятся дрожащими и размытыми. Бейли входит в кабинет Даррела и сует ему телефон. — Пожелай Санни спокойной ночи. Сейчас она пойдет спать.

Мое сердце колотится о ребра, когда я наблюдаю за эмоциями, играющими на лице Даррела. Это незаметно, но я настолько настроена на каждую черточку в выражении его лица, что теперь могу читать его мысли.

Сначала это удивление — приподнятая бровь и приоткрытый рот. Затем это счастье — изгиб его губ и смягчение взгляда. Затем тоска, которая заставляет меня тихонько вздыхать.

— Санни, — выдыхает он.

— Пожелай спокойной ночи! — Кричит Бейли, потрясая телефоном.

— Спокойной ночи, — шепчет Даррел.

Жар заливает мой желудок, и я прохрипела "спокойной ночи", прежде чем повесить трубку и уставиться в потолок.

Звук голоса Даррела преследует меня в моих снах, и я не могу перестать думать о нем, когда иду на работу на следующий день.

— Хорошо, наблюдайте за мной, пока я заполняю этот лист заказа, — говорю я Аните, красивой темнокожей местной жительнице, которая будет управлять стройкой вместо меня. Мы сидим на пляже, наши документы прижаты к камням, чтобы сильный карибский ветер не унес их прямо в воду. — Несмотря ни на что, ты получишь это сегодня.

— Ты торопишься, Санни, — говорит она с тем восхитительным акцентом, который я жалею, что утратила. — Куда ты едешь?

— Домой. — Я убираю волосы с лица. — Несмотря ни на что, я сегодня еду домой, чтобы, по крайней мере, успеть к концу дня рождения Бейли.

— Ты очень скучаешь по своим детям, не так ли?

— Откуда ты знаешь, что у меня есть семья?

— Ты всегда звонишь им и фотографируешь вид из окна. Все называют их твоими воображаемыми друзьями, потому что мы никогда их не видим, но они всегда с тобой.

Я качаю головой и закрываю глаза. — Я слишком долго была вдали от них. Иногда я даже слышу их голоса.

— Санни!

— Как прямо сейчас. — Я глубоко вдыхаю. — Мне кажется, я слышу, как Бейли зовет меня по имени.

— Э-э… — Анита отстраняется от меня.

— Санни!

— И это похоже на Майкла. — Я потираю висок. Да, я определенно бронирую билет домой сегодня. Я начинаю сходить с ума от того, что скучаю по ним.

— Санни!

Даррел. Мои кости превращаются в кашу.

Я так по нему скучаю.

— Санни, — Анита трясет меня за плечи, и я распахиваю глаза. — Кажется, у тебя гости.

— Что? — Я поворачиваюсь.

И тут я ахаю.

И тут я начинаю плакать.

Потому что на пляжах, омываемых Карибским морем, моя маленькая семья бежит ко мне.

ГЛАВА 22

ПОЦЕЛУЙ СО СТАЛЬНОЙ СКОВОРОДКОЙ

ДАРРЕЛ

Когда я в первый раз увидел Санни Кетцаль, я подумал, что у меня сердечный приступ. Она была красива, но меня поразило нечто большее, чем ее внешний вид. Она была… недоступна. Что-то немного сверхъестественное. Что-то, чего я не мог объяснить.

Я влюбился в нее, не понимая по-настоящему, что такое любовь. Не понимая, как она захватывает тебя, скручивает и переворачивает с ног на голову. То, как это выцарапывает твою душу до нитки и вырывает сердце прямо из ребер, только для того, чтобы потребовать большего.

Когда я встретил Санни во второй раз, я ожидал, что в любви будет немного больше смысла. Я был взрослым. Мужчиной. У меня был опыт жизни, знакомств и понимания того, кем я хочу быть в этом мире. Конечно, она не была бы такой волшебной, какой была в старших классах.

Оказывается, я был неправ. Санни вцепилась в мой мозг, как репей, и как бы я ни пытался ее стряхнуть, она отказывалась сдвинуться с места.

Мне потребовалось много времени, чтобы сдаться. Признать, что иногда нет никаких земных объяснений тому, почему людей тянет друг к другу.

Иногда любовь и логика просто не сочетаются.

Я мог бы привести список моделей работы мозга и гормонов. Я мог бы глубоко погрузиться в историю влечения и его необходимости для выживания человечества. Но это не смогло бы описать всего, что я чувствую к Санни Кетцаль.

Я пожираю ее глазами, когда она и мальчики сталкиваются на пляже. Ее темные шелковистые волосы рассыпаются по всему лицу, забираясь в пухлый рот и закрывая нос. Она отбрасывает их темно-коричневой рукой, изящными пальцами заправляя прядь за ухо.

Футболка, которая на ней надета, развевается на ветру, а брюки доходят ей до лодыжек. Я помню ее в футболках и шортах. Босиком, потому что она почему-то никак не может найти свои тапочки. Я помню, как ее руки обвивались вокруг меня, и я чувствовал себя как дома.

Ее глаза поднимаются на мои, и я задаюсь вопросом, может ли сердце вынести столько счастья.