Я как раз вовремя, чтобы забрать Майкла и Бейли. Как обычно, Бейли хочет сказать миллион вещей, но Майкл вмешивается в болтовню своего брата, чтобы объявить, что получил пятерку за свой проект.

Мы празднуем это с мороженым, которое без Санни кажется совсем другим, а затем отправляемся домой.

Там мисс Хэнсли с Белль на буксире. Бейли загорается, когда видит ее, и даже Майкл ошивается поблизости, спрашивая, привела ли она UNO.

— Нет, не будет UNO, — говорю я, качая головой. — Ты становишься слишком шумным.

— Мы не будем, мистер Даррел. Пожалуйста! — Бейли умоляет.

Я вздыхаю и позволяю этому случиться.

Игра становится настолько накаленной, что Бейли начинает плакать, а Майкл дуется всю дорогу до своей комнаты.

— Белль, — ругаю я ее, заходя в гостиную и видя ее в окружении карточек.

— Проигрыш — это часть честной игры. — Она дует на ногти. — Так всегда говорит Кения.

Я пристально смотрю на нее. Маленькая манчкин так похожа на Клэр, но она постепенно превращается в дочь Кении.

— О, дядя Даррел, Бейли сказала мне, что тетя Санни в Белизе. Ты знал это? Они сказали, что она пробудет там месяцы.

— Я знаю. — Знакомая боль снова пронзает мое сердце. Я успокаиваю это, отправляясь к Кетцаль на несколько дней раньше, чем планировал.

Мистер Кетцаль распахивает дверь. — Даррел. — Он приветствует меня. — Ты вернулся.

— Так и есть.

— Что случилось, — мистер Кетцаль нервно облизывает губы, — что ты пришел исправить на этот раз?

Я поднимаю свой ящик с инструментами. — Когда я был здесь в последний раз, я увидел, что ваша крыша была…

— Нет, нет, нет, нет! — миссис Кетцаль вылетает из кухни, размахивая загорелыми руками и наклонив голову. — Ты не пойдешь на крышу. Ты хочешь, чтобы тебя убили?

Я ошеломленно моргаю.

— Почему ты продолжаешь это делать? — Она упирает руки в бедра. В этот момент, с широко раскрытыми глазами и раздувающимися ноздрями, она так похожа на Санни, что мне хочется ее обнять.

— Э-э-э…

— Разве ты не миллиардер? Разве не так сказал Google? Почему бы тебе не позволить кому-нибудь другому сделать это?

— Милая. — Мистер Кетцаль успокаивающе кладет руку ей на плечо.

Борьба не покидает ее глаз, но она делает шаг назад.

— Я мог бы нанять кого-нибудь, — соглашаюсь я. — Но есть некоторые вещи, которые нельзя купить за деньги. — Я переставляю пальцы на панели инструментов. — Я хочу, чтобы вы увидели, что я готов платить за это своим временем, своей энергией и своей искренностью.

— О боже… — Она хлопает себя по лбу. — Я бы предпочла, чтобы ты кому-нибудь заплатил.

Я отдергиваюсь. — Что?

— Посмотри на наш двор. — Она показывает рукой на открытую дверь. — Он неровный. В некоторых местах ниже. В других выше. Ты никогда в жизни не стриг газон, не так ли?

— Э-э-э…

Мистер Кетцаль похлопывает ее по руке. — Милая.

Она отмахивается от него. — И крыльцо. Я все еще вижу следы от щетки. И краска, которую ты выбрал, предназначалась для внешней отделки, а не для работы по дереву.

— О. — Я быстро моргаю. — Простите. Я сделаю это снова.

— Нет! Нет, нет, нет. Ты больше ничего не будешь делать. И ты совершенно определенно не полезешь на крышу, чтобы потом сломать себе шею. Мне придется объяснить Санни, почему ее парень больше не с нами, и она наверняка обвинит меня.

Мои губы приподнимаются. Она впервые признает меня парнем Санни.

Она хмуро смотрит на меня. — Не улыбайся.

— Извините. — Я меняю выражение лица.

Она оглядывает меня с ног до головы. — Знаешь, чего я до сих пор не могу понять? Почему ты взял к себе этих двух мальчиков?

— Я дал обещание их отцу.

— Ты действительно любишь давать обещания, не так ли?

— Я не люблю их делать, но я делаю все, чтобы сохранить их, — признаюсь я.

Она поджимает губы. — Ты думаешь, моя Санни заслуживает того, чтобы потерять молодость, будучи матерью двух случайных детей?

Я тщательно подбираю слова. — Я думаю, что в конечном счете это выбор Санни. Но я знаю, что мальчики любят ее и разговаривают с ней каждый день. — Не то чтобы они пустили меня в групповой чат. Как бы я ни умолял. — Она будет потрясающей матерью.

— А ты? Ты думаешь, что готов стать отцом?

Моя улыбка исчезает. Я с трудом сглатываю. — Нет, даже близко.

Ее глаза сужаются.

— У меня не было хорошего отца, — признаю я. Мои слова дрожат. Как и мои руки. — Мне все еще трудно называть себя отцом даже сейчас.

Она фыркает. — Как ты можешь воспитывать детей, если не можешь произнести даже одного слова?

— Вы правы. — Я выдохнул. — Вот почему я решил поработать над этим. Сделать другой выбор. Я борюсь за то, чтобы быть хорошим отцом для этих мальчиков, потому что меньшее означает, что я их не заслуживаю.

Ее взгляд немного смягчается. — Ты напряженный, не так ли?

Я не знаю, комплимент это или нет.

— Но и Санни тоже. — Она еще раз оглядывает меня и вздыхает. — Положи ящик с инструментами на место. Ты когда нибудь пробовал фрай-джеки?

Я бросаю на нее озадаченный взгляд.

— Следуй за ней, — одними губами говорит мне мистер Кетцаль.

— Ах, да, мэм. Санни готовила их для меня и мальчиков.

— О, Санни научилась готовить их у меня. Позволь мне показать тебе, каков на вкус настоящий белизский завтрак.

Я иду за мамой Санни на кухню, сажусь за ее стол и ем лучшие фрай-джеки в своей жизни.

ГЛАВА 21

ИМЕТЬ ЭТО ВСЕ

Санни

— Это нетронутый персидский ковер. Если капля воды хотя бы коснется щетинки, я немедленно отправлю ее обратно и потребую компенсацию от транспортной компании. Вы понимаете?

— Не волнуйтесь, мисс Кетцаль. Мы лучшие в своем деле. Мы со всем справимся.

Я сдвигаю солнцезащитные очки на макушку. — Я рассчитываю на тебя.

Повесив трубку, я опускаю солнцезащитный козырек. Перед крошечным зеркальцем я растягиваю губы, наношу еще один слой блеска и поправляю воротник.

На мне комбинезон в тонкую полоску с широкими штанинами и пиджак оверсайз. Мои каблуки высотой шесть дюймов, потому что я готова оторвать их и использовать как оружие, если понадобится. И мои волосы собраны сзади в высокий конский хвост.

Просто дыши, Санни.

Мои руки слегка дрожат, когда я беру сумочку и выхожу на солнечный свет. Передо мной вырисовывается здание суда, большое и устрашающее.

Я делаю еще более резкие вдохи и поднимаюсь по лестнице, не обращая внимания на мужчин, которые останавливаются и смотрят на меня так, словно я Элл Вудс в розовой тиаре посреди Юридической школы Гарварда. Ты что, никогда раньше не видел женщину?

К счастью, ко мне никто не подходит, и я избавлена от необходимости бить по горлу любого, кто задержит меня еще больше, чем я уже есть.

Мои каблуки стучат по кафелю, когда я спешу по коридору, пытаясь найти нужную комнату. Повтори, что это было? Я лихорадочно роюсь в сумочке в поисках мобильного телефона и перехожу к сообщению, которое прислала мне Дина.

Прежде чем я успеваю найти текст, я слышу знакомый голос: — Но я не планировал ничего говорить.

Мои глаза расширяются. Майкл?

Я бегу на звук, мое сердце колотится о ребра. Поворачивая за угол, я резко останавливаюсь, когда вижу мисс Беннет, нависшую над Майклом, ее губы поджаты, а рука на его плече.

Мне хочется оттолкнуть ее руку от него, но я снимаю с головы солнцезащитные очки и вместо этого аккуратно похлопываю ими по ладони. Мои каблуки постукивают-постукивают-постукивают достаточно громко, чтобы и Беннет, и Майкл подняли головы.

Первым меня замечает маленький мальчик, и его глаза сияют, как белизский восход солнца. — Санни!

— Ш-ш. — Я прикладываю палец к губам. — Заседание суда начинается.

— Извини. — Он отстраняется.

Я приседаю на уровень его глаз и раскидываю руки. — Иди сюда.

Он ухмыляется, подбегает ко мне и обнимает за талию. На нем черная рубашка с изображением Бэтмена. Его джинсы даже не выглядят выглаженными. Чем занимался Даррел.