— Фотографии, которые ты видела, — он быстро моргает, — Эрик их инсценировал.

Санни стискивает зубы. Раздувая ноздри, она резко спрашивает: — Зачем ему это делать?

Я складываю руки на груди. Я знаю ответ на этот вопрос, но держу рот на замке.

— Эрик застукал парня в толстовке, подкладывающего записку в твой шкафчик. Он попросил меня взломать твой замок, чтобы он мог проникнуть внутрь. Оказывается, парень оставил признание в любви.

Трудно удержаться от содрогания. Трудно продолжать дышать. Рекс вытаскивает сцену прямо из кошмарного периода моей жизни и показывает ее Санни для просмотра. Я мог бы сейчас прервать. Я мог бы сказать свое слово. Но я этого не делаю.

— Эрику это показалось забавным.

— Забавным? — Голос Санни становится пронзительным. — Он подумал, что было забавно заменить обычную любовную записку на… — Она бормочет. — Р-рекс, я… — Она захлопывает рот. Глаза горят, она рычит: — Ты знаешь, что я сделала после того, как нашла эти отвратительные фотографии. Ты знаешь, что мы… что мы сделали с тем мальчиком. Ты хочешь сказать, что Эрик все это время знал правду и наблюдал, как я мщу… за что? Забаву? Историю, которой можно поделиться с приятелями?

— Мне очень жаль, Санни.

Санни, похоже, не в себе. Ошеломленная, она поворачивается ко мне и бормочет: — Что я наделала, Даррел? Что я наделала?

Я знаю ответ.

Я был там.

На принимающей стороне.

Санни горбит плечи. Уверенность, которую она так естественно излучает, сменяется дрожащими руками и прерывистым дыханием. — Ты слышал, как я говорила, что я не была… лучшим человеком в старшей школе. Я наступила на многих людей, но худшее, что я когда-либо сделала, было с парнем в толстовке.

— Парень в толстовке? — Слова вырываются хрипло и сдавленно. Санни этого не замечает. Она слишком поглощена своим чувством вины, чтобы слышать это.

Ее глаза бегают взад-вперед. — Так все его называли. Никто не знает, когда он пошел в школу. Он просто как бы… появился однажды. Он ходил в этой толстовке и всегда крутился рядом со мной. Я видела его пару раз, как он наблюдал за мной, но он никогда не заговаривал.

Я вздрагиваю. Воспоминание о том дне всплывает в моей голове. Он такой урод. Зачем мне вообще с ним встречаться?

— Я думала, он безобидный. — Голос Санни становится все жестче и жестче. — Пока однажды я не нашла в своем шкафчике несколько действительно отвратительных фотографий. Там была записка. Там было написано ‘от парня в толстовке’. — Санни хлопает себя по лбу. — Я такая идиотка. Зачем ему так подписывать это? Он бы подписал это своим именем. С того момента я должна была догадаться, что что-то не так. — Ее глаза метают кинжалы в Рекса. — Кто-то должен был высказаться.

— Эй, никто не заставлял тебя делать то, что ты сделала дальше, — замечает Рекс.

— Я бы ничего не сделала, если бы… — Санни запинается. — Я подумала, что мне нужно преподать ему урок. Я не думала… — Она приседает и обхватывает колени. — Я подставлять его…

Пока она говорит, воспоминание возвращается ко мне с поразительной ясностью.

— Хэй.

— Я? — Я показываю пальцем на свой пиджак.

— Да, ты. — Санни Кетцаль манит к себе с улыбкой, от которой по моему телу пробегает фейерверк. Она получила мою записку? Собирается ли она ответить так скоро?

Я ковыляю к ней, опустив голову, потому что смотреть ей в глаза — это привилегия, которую я должен заслужить.

— Ты идешь завтра на митинг бодрости духа?

— Я и не планировал.

— Ты должен пойти. Посиди со мной.

— Неужели?

— Да, правда. — Ее голос нежен, как шелк. — Может быть, после я даже позволю тебе пригласить меня куда-нибудь на молочный коктейль.

— Даррел, я… — Голос Санни в настоящем хриплый от стыда, — Я публично опозорила его…

— Санни сказала, что тебе следует сесть здесь. — Рекс Коннорс широко улыбается и указывает на место на трибунах.

Я ковыляю к своему месту. У меня дрожат колени, а во рту пересохло. Не могу поверить, что Санни попросила меня посидеть с ней. Я не могу поверить, что она прочитала мою записку и хочет пойти со мной на свидание.

Аудитория заполнена до краев. Пришли все студенты, и все они громко болтают. Я нигде не вижу Санни. Когда она приедет?

Внезапно со стропил спускается гигантский экран проектора, и все замолкают. На экране появляется изображение футбольной команды. Эрик впереди, улыбающийся в своей униформе. Я усмехаюсь. Он придурок. Некоторое время я думал, что Санни должна бросить его.

Картинка на экране меняется.

Из динамиков доносится запись голоса Санни. — Кто этот парень в толстовке? — На экране появляется моя фотография. — Урод. — Воспроизводятся кадры, на которых я смотрю на Санни в коридоре.

Все вокруг меня смеются.

— Урод.

Воспроизводится еще одно изображение. На нем я в раздевалке для мальчиков после физкультуры. Кто-то украл мою одежду. Я топтался вокруг, пытаясь найти его, и колотил кулаком по шкафчикам, когда не мог.

Мое лицо вспыхивает. Я понятия не имел, что кто-то снимает меня. Я думал, что раздевалка пуста.

Теперь все студенты смеются над моим обнаженным телом, завернутым только в полотенце.

Еще больше пальцев указывают в мою сторону.

Снова смех.

Еще больше насмешек.

— Он действительно думал, что я буду встречаться с ним? — Заранее записанный смех Санни разрывает мне уши до крови. — Я бы никогда не была с кем-то вроде него. Никогда и через миллион лет. Так что проваливай, парень в толстовке. И даже не смотри на меня больше.

— Он ушел из школы из-за меня. — Санни едва может говорить между вздохами. — Он был в ужасе после той выходки на митинге бодрости духа. Он продержался, может быть, максимум три дня, прежде чем бросил школу. И теперь я узнаю… причина, по которой я это сделала, заключалась в том, что мой бывший манипулировал мной. Я уничтожила кого-то… — Она опускается на землю.

Я глубоко вдыхаю. Мои эмоции хаотичны. Перескакиваю с одного на другое. Колеблясь между гневом и болью и сочувствием и заботой.

Истина здесь.

И пришло время взглянуть этому в лицо.

Я бросаю взгляд на Рекса. — Ты. Выходи.

Его брови подпрыгивают. — Что?

— Мне нужна комната. — Указывая подбородком на его сумки, рычу я. — Забирай свои вещи и уходи.

Санни поднимает голову. В ее глазах блестят слезы. Она выглядит точь-в-точь как пчелиная матка Джон Херст. Девушка, которая заставила меня поверить, что у меня есть шанс быть с ней. Девушка, ради которой я был готов рискнуть публичным позором.

Да, я знал, что что-то подобное может случиться.

Я знала, что Санни Кетцаль, внезапно влюбившаяся в меня, была слишком хороша, чтобы быть правдой. Тем не менее, я присутствовал на митинге бодрости духа, потому что она мне так понравилась, что один только шанс побыть с ней стоил того.

— Прости, Санни. — Рекс бросает эти слова через плечо. Дверь с грохотом захлопывается, и он исчезает из комнаты. Я вижу, как его голова качается вдалеке, прежде чем он, наконец, сворачивает в коридор и исчезает из поля моего зрения.

— Санни, вставай, — натянуто говорю я.

Она качает головой. — Я не могу.

Я просовываю руку ей под локоть и поднимаю на ноги. Она спотыкается обо меня, и я обнимаю ее. — Есть кое-что, что тебе нужно знать.

Ее тело сотрясается рядом со мной. — Не сейчас, Даррел. Я не могу… Я не могу смотреть на тебя прямо сейчас. Мне слишком стыдно. — Все еще склонив голову к земле, она бормочет: — Думаю, мне лучше пойти домой.

— Нет. — Я крепче сжимаю ее в объятиях.

— Даррел, ты что, не слышал меня? — Санни взрывается. — Я громила. Я ужасна. Я не заслуживаю… — Она проглатывает остаток своих слов сдавленным криком. — Я не заслуживаю твоего утешения прямо сейчас. И я не могу принять это. Тебя там не было. Ясно? Ты не представляешь, какой ужасной я была с ним.