Она обвела пальцем отверстие, через которое был продет шнурок.

– Я проделала эту дыру, еще когда его ненавидела, – тихо сказала она. – Надеюсь, я ничего важного ему не повредила.

– Я выпустила проклятие два года назад, – объявила Рута, – а теперь внутри меня зреет еще одно яйцо. Вряд ли оно бы там появилось, если бы меня не бросили в тюрьму и не забрали моих девочек. – Она закрыла глаза и прижала руку к груди напротив сердца. Лицо Руты исказилось, как от боли.

– Повезло еще, что мистер Эммет вытащил тебя из Красной лечебницы до того, как они успели над тобой поработать, – сказал парнишка. – Ты ведь знаешь, что они делают с проклинателями? – спросил он Неттл.

– Я была там один раз, – ответила она. – Видела кандалы и шлемы…

– О, то есть особые камеры тебе не показали! – Застенчивость на лице парнишки сменилась диким оживлением. – Они держат там проклинателей, пока не удостоверятся, что семьям уже нет до них никакого дела, а потом вскрывают им черепа. Они достают проклятые яйца и изготавливают из них амулеты. Поняла теперь? Вот почему они сковывают нас по рукам и ногам! Для добычи проклятых яиц!

Неттл покраснела, не зная, пугаться ей или смущаться. Она не могла вообразить, что дружелюбный доктор из Красной лечебницы вскрывает черепа своим пациентам. И как бы то ни было, она сильно сомневалась, что проклятые яйца можно было достать из чьей-то головы, как камень.

– Я ни о чем подобном не слышала, – тактично проговорила она.

– Ну разумеется, не слышала! – воскликнул парень. Не сказать, что он смотрел на нее с презрением, но в его манере держаться был намек на раздражение. – Канцелярия хранит все в секрете, и люди верят всему, что говорит Канцелярия. И только мы знаем правду.

– Ну-ну, потише! – Рута укоризненно похлопала его по руке. – Девочка ведь только к нам присоединилась! – Она зацокала языком и сочувственно поглядела на Неттл. – Такое сложно сразу переварить. – Рута, судя по всему, тоже верила этим россказням.

Неттл молча кивнула, и остальные сменили тему. Она не думала, что служащие Канцелярии залезали проклинателям в черепа. Но что в действительности ей было известно? Она ни в чем не могла быть уверена – в отличие от своих новых друзей.

На остаток утра у Руты было намечено немало дел, но она предложила Неттл составить ей компанию. Неттл немедленно согласилась. Это позволило ей побродить по плавучему лагерю и поискать Дженди Пин. Удивительно, но все жители лагеря были чем-то заняты: они чинили сети, мололи зерно, драили палубы, ощипывали птицу. Пока Неттл переходила вслед за Рутой с корабля на корабль, незнакомцы приветствовали ее с неожиданной теплотой и радушно улыбались.

– О, ты новенькая! Приятно видеть среди нас молодое светлое лицо!

– Если юбка будет путаться под ногами, только скажи, и я ее подошью!

С каждым приветствием в стене недоверия, за которой укрылась Неттл, возникали новые трещины, несмотря на всю ее осторожность. Как же это опьяняло – чувствовать, что нравишься людям. Причем людям, которые знают, что ты из себя представляешь! Целый год, стоило кому-то улыбнуться Неттл или отнестись к ней с добротой, в ее душе просыпались ядовитое сомнение и ненависть к себе. «Они бы так себя не вели, знай они правду», – нашептывал вкрадчивый внутренний голос. Она чувствовала себя мошенницей, чудовищем с человеческим лицом, которое обманом втирается к людям в доверие и завоевывает их любовь. Но в лагере Освободителей всем была известна страшная тайна Неттл – и никто не собирался от нее отворачиваться. Неттл понимала: если она хоть немного ослабит бдительность, ее захлестнет волна горячей благодарности ко всем этим людям.

Впрочем, среди улыбающихся лиц Неттл так и не смогла отыскать Дженди Пин. Наконец она рискнула спросить о ней Руту.

– Ой, ты не захочешь с ней разговаривать. – Лицо Руты неодобрительно сморщилось, и она понизила голос. – Эта Дженди – горькая пьяница. Здесь не найдешь ничего крепче легкого пива, а она без выпивки на стенку лезет. Даже начала покупать джин у какой-то женщины из соседней деревни и тайком проносить его в лагерь!

– Правда? – с напускным равнодушием спросила Неттл. Получается, Линнет тоже раскрыли.

– Да, и она оказалась не единственной, с кем торговала эта женщина. – Рута опять цокнула языком. – Из-за них всех нас могли убить! Мы узнали только три дня назад, и нам пришлось переместить базу. Наши враги тоже об этом пронюхали.

– Что? – Неттл думала, что Освободители сорвались с места, потому что она их предупредила. – Три дня назад?

– Вроде бы да, – неопределенно ответила Рута. – Да, тогда мистер Эммет сказал, что вражеские агенты уже в пути.

В полдень все как один побросали свои дела и отправились на центральную баржу обедать. Неттл встала в очередь с деревянной миской в руках и попыталась осмыслить то, что рассказала ей Рута. «Вражеские агенты», о которых говорил Эммет, – это Неттл, Келлен и Галл? Если так, то откуда он узнал, что они напали на след Освободителей?

Когда Неттл выдали ее порцию хлеба, сыра и фруктов, она наконец заметила на дальней палубе знакомую женскую фигуру с длинными руками и ногами, прямыми темными волосами и угрюмым выражением лица. Заметив Неттл, женщина замерла, а потом бросилась наутек.

– Что-то не так? – спросила Рута, увидев, что Неттл отвлеклась.

– Я сейчас вернусь! – Неттл кинулась за беглянкой.

Когда Неттл ее нашла, та сидела на ящике со стаканом в руках. Длинные темные волосы женщины были убраны назад и открывали вытянутое, угловатое лицо. Во рту на месте переднего зуба темнела дыра. Вне всяких сомнений, это была Дженди Пин. Со дня их поездки в Красную лечебницу мрачный образ пропавшей Дженди преследовал Неттл. Но сейчас перед ней сидела живая женщина с комариными укусами на шее и красными мозолями на руках.

– Ты! – Проклинательница в ужасе уставилась на Неттл, потом огляделась и понизила голос до шепота. – Мне нельзя с тобой разговаривать!

– Почему? – удивленно спросила Неттл.

– Они не верят, что я смогу подыграть! Мы должны делать все, чтобы ты чувствовала себя желанной гостьей, а я… Не могу я забыть о том, что́ ты и тот мальчишка со мной сотворили. Вы разбили мне сердце! Проклятие, которое я наложила четыре месяца назад, – я всю душу в него вложила, всю кровь. А вы двое играючи его развеяли, как будто ничего и не было! Как я могу тебе улыбаться и говорить: «Добро пожаловать к Освободителям»?

– Но ты ведь уже отомстила Келлену, разве не так? – яростно прошептала Неттл. – Ты его прокляла!

– Ничего подобного! – Дженди сердито втянула воздух, словно собиралась разрыдаться. – Мне бы этого очень хотелось! – пробормотала она, и в глазах ее заплескалось отчаяние. – Я пыталась. Несколько месяцев только об этом и думала. Я делала все, что они говорили: голодала, принимала снотворное, распевала молитвы – ничего не сработало! И теперь я вижу, как все на меня смотрят. Если покупаешь курицу-несушку, а она не откладывает яйца, то курице прямая дорога в суп, разве не так? Я здесь на птичьих правах! И если снова попаду в неприятности…

– Но если не ты его прокляла, то кто? – Неттл силилась продраться сквозь путаные речи Дженди и ухватить суть.

– Одна из лучших проклинательниц. – Дженди бросила взгляд через плечо. – Любимица Эммета. Она…

– Неттл! – раздался мужской голос. Парень, с которым Неттл познакомилась за завтраком, спешил к ним.

Дженди воспользовалась тем, что Неттл отвлеклась, и побежала прочь, перепрыгивая с судна на судно, позабыв о мостках.

– Эта женщина тебе докучает?

– Нет! – быстро ответила Неттл. – Мы с ней просто разговаривали.

Увидев, в какой ужас пришла Дженди, она почувствовала неожиданное желание ее защитить. Возвращаясь к Руте, Неттл не переставала думать о том, как перепугалась Дженди, как судорожно пыталась объясниться. И еще одна деталь не давала ей покоя. Когда Дженди заговорила о проклинательнице, чьей жертвой стал Келлен, она нервно поглядела через плечо… но не в ту сторону, где покачивался на воде плавучий лагерь. Нет, Дженди смотрела куда-то в глубину дрожащего камышового леса.