Прошло несколько часов. За каждым поворотом открывался новый участок дороги, к которой с двух сторон подступал лес. Неттл все больше отставала, и паника все сильнее подтачивала терпение Келлена.

– Ты можешь?.. – начал он, а потом замолчал и сбавил шаг, пытаясь унять раздражение.

Неттл не могла идти быстрее, и он прекрасно об этом знал. Ее особенность и тот факт, что обычная ходьба требовала от нее сосредоточенности, ярче всего напоминали о себе, когда они куда-то спешили. Она медлила не потому, что хотела ему досадить.

Поскольку Келлен вырос в верхних землях, звуки леса были ему чужды и непонятны. Далекое, отдающееся эхом «тук-тук-тук». Смешливое журчание, которое напоминало песню ручья, но почему-то вдруг меняло тональность. Долгий свист и резкий гортанный кашель – Келлен очень надеялся, что их издавали птицы. Стоило ему об этом подумать, как Неттл остановилась как вкопанная и схватила его за руку.

– Слышишь? – шепотом спросила она.

Келлен навострил уши, но не услышал ничего, что могло бы объяснить ее внезапное волнение. Ни стука колес по камням, ни цокота копыт. Только таинственные звуки леса… которые почему-то стали громче. Звонкий свист сменился испуганными трелями. За спиной Келлена раздавались беспокойные вскрики и щебет, птицы громко хлопали крыльями, срываясь с ветвей, а жужжание насекомых нарастало, как гул воды в закипающем чайнике…

Неттл схватила его за руку и потащила к подлеску. Она нырнула в кусты, усыпанные желто-коричневыми цветами, и Келлен последовал за ней, чувствуя, как нити паутины гладят его по лицу. Он едва не захлебнулся густым цветочным ароматом, от которого на языке возник вкус гнилых яблок. Длинные мокрые листья заслонили ему обзор, так что теперь Келлен видел лишь небольшой участок заросшей дорожки.

Не было слышно ни звука приближающихся шагов, ни перестука откатившегося камушка. Вместо этого перед ними без предупреждения промелькнуло что-то черное и гладкое. Болотная лошадь неслась галопом, и всадник в черных одеждах прижимался к ее спине. Тихие, как мысли, они ускакали прочь и пропали из виду. Келлен осторожно выдохнул.

– Он ведь нас не заме… – прошептал он и оборвал себя на полуслове, когда пальцы Неттл впились в его руку. Она продолжала неотрывно смотреть на дорогу, напряженная, как натянутая струна.

Птицы по-прежнему беспокоятся, понял он. Они продолжали оглашать лес встревоженными криками. А потом очень близко раздался другой звук – негромкое хриплое шипение.

Болотная лошадь снова показалась на дороге; теперь она шла медленно, ступая бесшумно, как кошка. Галл сидел, наклонившись вперед и прижавшись ухом к ее шее, единственный глаз его был полуприкрыт: болотный всадник слушал. На лошади не было ни седла, ни поводьев, ни уздечки. Лошадь и всадник что-то заметили, что-то почуяли, о чем-то узнали. Поэтому они остановились и вернулись.

Холодные капли соскальзывали с листьев Келлену на волосы. Что-то ползло вниз по шее, щекоча кожу лапками, но он не осмеливался пошевелиться. Лошадь опустила морду к земле, словно хотела пощипать траву. Но вместо этого она открыла рот и с шипением втянула в себя воздух. Келлен впервые увидел, как она раздвинула губы, обнажив мерцающие зубы.

Все россказни о болотных лошадях, которые он когда-либо слышал, молнией пронеслись у него в голове. Все истории о том, что они сделают с тобой, если обманом заставят сесть на них верхом или подстерегут одного в лесу. Они запрыгнут на тебя, как кошка. Острыми, как лезвия, зубами разгрызут твои кости. Съедят тебя целиком, от макушки до пяток, раздирая на куски до тех пор, пока твое сердце не останется истекать кровью на болоте…

Галл выпрямился и устремил взор на куст, в котором прятались Келлен и Неттл. Болотная лошадь медленно сошла с дороги в подлесок, оказавшись в густой тени. Теперь они с всадником стали едва видны, за исключением тех мест, где рассеянные, неверные солнечные лучи касались одежды Галла, лоснящейся черной шкуры или блестящих глаз лошади.

Они подходили все ближе, и Келлену ужасно хотелось забиться поглубже в куст, но он заставил себя сидеть неподвижно. Рука Неттл тисками сжимала его запястье. Лошадь сделала еще один шаг к кусту – и прошла мимо, исчезнув из поля зрения Келлена. Снова послышался долгий шипящий вдох. Потом звук шагов, удаляющихся в лес, до того затих, что их можно было принять за шелест листьев, опускающихся на мох. Только когда Неттл наконец ослабила хватку, Келлен поверил, что Галл и порождение Мари наконец ушли.

Они выбрались из кустов обратно на дорогу. Их одежда и лица были в паутине и пятнах густо пахнущей темно-коричневой пыльцы.

– Лошадь не смогла учуять нас из-за цветов, – сказала Неттл. Она была вся бледная и дрожала.

– Отлично придумано, – похвалил Келлен, когда они снова пустились в путь.

– Мы сильно рисковали, – призналась Неттл. – Я… не была уверена, что это сработает.

– Раз болотная тварь нас не съела, меня все устраивает, – мрачно ответил он.

О зубах лошади он упоминать не стал. Зачем, если Неттл и сама их видела?

Солнце клонилось к закату, а Неттл разве что не плакала от усталости, когда дорога наконец начала забирать вверх. Келлен уже мог разглядеть впереди темную громаду дамбы, которая изгибалась, как удивленно приподнятый горизонт.

У стражников на заставе глаза на лоб полезли, когда они увидели выходящих из леса людей. Но они не сделали ни малейшей попытки задержать Келлена и Неттл.

– Нас преследует всадник на болотной лошади! – выпалила Неттл, в лице которой не было ни кровинки. – Пожалуйста, не говорите ему, что видели нас.

Стражники переглянулись, без сомнения вспомнив Галла.

– А мы вас и не видели, – добродушно сказал тот, что постарше. – Вы, наверное, прокрались незаметно.

Пока они поднимались на гребень дамбы, Келлен с каждым шагом чувствовал, как ослабевает тугой узел в груди. Зеленый полог леса наконец остался внизу, и налетевший ветер ударил его в лицо и грудь, как пес, радующийся встрече с хозяином. Болотные леса незаметно отступали со всеми своими таинственными звуками, удушливыми запахами и бесчисленными, затянутыми паутиной деревьями. Они словно уменьшались в размерах, снова притворяясь серыми и невзрачными.

Келлен с Неттл выбрались. Они стояли на дамбе: под ногами – крепкая ровная дорога, в легких – прозрачный воздух. Горизонт чист. Деревья не загораживают обзор на мили вокруг, смотри куда хочешь… Правда, и их теперь кто угодно мог увидеть. Да, Марь осталась позади, но они все еще не были в безопасности. А солнце уже опускалось за неровную линию леса.

– Нужно найти кого-нибудь, кто нас подвезет, – сказал Келлен. – И поскорее.

– В такое время? – Неттл кивнула на пламенеющий горизонт.

В этот час все спешили как можно скорее убраться с дороги, бегущей над Марью. Вряд ли кто-то захочет подобрать таинственных путников в последних лучах гаснущего дня.

Келлен с Неттл махали руками в попытке остановить сначала велорикшу, потом педальную телегу, груженную камышом. Ни тот, ни другая даже не сбросили скорости, проскочив мимо них на полном ходу.

– Смотри! – Неттл ткнула пальцем в лес, из которого они только что вышли.

Стайка птиц сорвалась с темнеющих внизу деревьев и с пронзительными криками взмыла в небо. Их примеру последовала еще одна стая, но уже ближе. Что-то стремительно приближалось к дамбе, и Келлен подозревал, что это была черная лошадь и ее всадник в сером. Отчаянные планы замелькали у него в голове. Может, им с Неттл спуститься с противоположной стороны дамбы и спрятаться в Мари?

– Янник! – внезапно воскликнула Неттл, устремив глаза к небу.

Келлен понятия не имел, о каком из белых пятнышек идет речь. А Неттл застыла, прислушиваясь к безмолвной речи брата…

…Чтобы через секунду неловко броситься бежать вдоль дороги. Впереди показалась педальная повозка – деревянная коробка высотой с человека, которую приводили в движение двое. Один крутил педали спереди, второй – сзади. И оба сейчас работали ногами изо всех сил.