Великий князь кивнул, выслушав сообщение. А затем достал из ящика стола тонкую папку.

— Благодарю за службу. Как и было обещано, это твое.

Подчиненный глубоко поклонился, принимая награду.

— Безмерно благодарен, ваше высочество.

Когда за посетителем закрылась дверь, Виктор Константинович взглянул на лежащую в том же ящике шкатулку.

Приоткрыв ее настолько, чтобы было возможно заглянуть внутрь, втянул из нее немного магии и захлопнул крышку.

Сила императора, заключенная в накопитель, несколько мгновений бушевала внутри великого князя, пока не улеглась, войдя в общий поток магии.

— Эх, Федор, Федор, — с искренним разочарованием вздохнул он. — Зря ты меня не послушал.

Поднявшись из-за стола, хозяин кабинета направился в свои покои, где его дожидалась к ужину супруга и старшая дочь. Горюющая по погибшему монарху младшая семья правящего рода в такой тяжелый для страны период должна быть вместе.

А империя? Империя будет жить, какой бы император ни сел на ее трон. До коронации нового правителя времени еще хватает. И за этот срок еще многое может произойти.

Особняк дворянского рода Моровых. Иван Владимирович Моров.

Стоило воротам открыться, как фары Болта выхватили из темноты женскую фигуру на крыльце. Въехав на территорию, я сразу направил мотоцикл в гараж, уже открывший дверь.

На то, чтобы заглушить двигатель, снять шлем и снять куртку, ушло не больше пары минут. За это время я успел обдумать, как поступить с участием Солнцевых во всей этой истории.

Венедикт Кириллович, фактически получивший имена людей, связанных с убийством дочери, стал на шаг ближе к мести. Опубликовав от лица своего рода мою запись, Солнцев, можно сказать, объявил войну всем, кого упомянул Сухарев. И если государственные ведомства не успеют перехватить указанных в этом списке людей, Венедикт Кириллович возглавит охоту за убийцами.

Многое могут простить дворяне Российской Империи. Но убийство своих, покровительство магам крови — это вещи, прощать которые нельзя. И если наследник не сдержит своего слова, уже завтра по всей стране начнут умирать люди.

Это суду нужны доказательства, дворянам хватит и одного слова другого дворянина. Тем более вхожего в высшие эшелоны власти. Да, это в генеральном штабе Дмитрий Васильевич мелкая сошка. Для остальных благородных семей он небожитель.

Мое участие в этом деле — сущая формальность. Ведь трансляция шла не от Моровых, а от Венедикта Кирилловича, с медиамощностей Солнцевых. Так что я выступил в роли журналиста, державшего камеру, и боевой единицы, по сути, наемника. Общество, конечно, отметит мое участие, но основная заслуга в публикации достанется Венедикту Кирилловичу.

Как и возможные проблемы. Не только он может мстить, но и люди в высоких кабинетах обязательно попробуют добраться до Солнцевых. За те суммы, что крутились в работорговле, даже на императора бы попытались напасть, а тут всего лишь старик, у которого до сих пор нет наследника. Вырезать Солнцевых под корень сейчас реальнее некуда.

И тот факт, что Венедикт Кириллович заплатил мне за снятие проклятья, а после покупал у меня артефакты, будет вывернут так, что Солнцев — инициатор, а не я. Там он платил мне за магические знания, а тут за допрос Сухаревых. Все логично, ведь у Венедикта Кирилловича полные карманы денег, он стар и может желать забрать с собой как можно больше врагов.

Закрыв гараж, я прошел в дом, где меня уже ждал Егор Никифорович. Поклонившись, управляющий принял у меня куртку.

— Иван Владимирович, с возвращением, — произнес он. — Распорядиться подать вам ужин?

— Да, пусть кто-нибудь накроет в моих покоях, — кивнул я.

— Госпожа Наджарова сегодня получила свои документы, — сообщил управляющий, — и очень просит вас принять ее.

Уже исходя из того, что он назвал ее именно так, следовало, что все закончилось. Егор Никифорович воспринимал ее как чужого человека, временно находящегося в моем доме.

— Вот как? — усмехнулся я. — Пусть приходит через четверть часа.

— Будет исполнено, — вновь поклонился управляющий.

Я поднялся к себе, и прежде чем перейти к своему крылу особняка, увидел, как Айшет, так и не дождавшись меня на крыльце, вернулась в дом. Но останавливаться для разговора я не стал — меня ждал душ, хотелось смыть грязь, в которой я вымазался, общаясь с Сухаревыми.

Чем дольше я вращаюсь в местном обществе, тем больше мерзости всплывает наружу. Конечно, можно утешаться тем, что Российская Империя благодаря моим действиям становится лучше и чище, однако все равно ощущал себя ассенизатором, который работает настолько много, что запах уже впитался в кожу.

За схватку с магами я почерпнул немного жизненной эссенции, но переходить на пятый узел все еще было рано. В течение боя ткани организма вновь наполнились протекшей из резерва магией. Конечно, через какое-то время этот процесс прекратится, но пока что лучше не торопиться.

Приняв душ, я надел халат и мягкие тапочки, уже чувствуя себя намного лучше. А вооружившись бритвой, несколько секунд смотрел на свое отражение. Подростковый пушок, пробивающийся на лице, меня не устраивал, но и елозить лезвиями по лицу откровенно не хотелось.

Отложив бритву обратно, я напитал руки магической силой и приступил к внесению правок собственной внешности. Теперь, когда у меня есть четыре узла, я многое могу изменить. Например, избавиться от волос на лице.

Некоторые дворяне в этом мире любили аккуратные бороды или усы, но мне это не нравилось. Так что печати, засиявшие в магическом взоре, легли на лицо, уничтожая пушок и замедляя процесс его роста. Лишние волосы осыпались в раковину, а я сменил печать и приступил к стрижке.

По поводу причесок не было единого мнения, и хотя некоторая часть дворян гналась за модой, порой опережая в этом аспекте даже собственных жен, но большинство все же было довольно консервативным. И я не видел смысла выделяться на их фоне, лишь внес небольшие изменения в типовую прическу.

Я мог бы исправить свою седину, но она делала меня заметным. Зато длина отросших волос была явно лишней, а на висках я и вовсе оставил не больше трех миллиметров. Получившаяся картина меня полностью устроила.

Длинные волосы у артефактора — это такая же чушь, как и мешковатый балахон у алхимика. Если в артефакт попадет твой волос, можно получить очень много самых разных проблем. В лучшем случае он просто взорвется, когда по ритуальным символам потечет магия.

В этом мире почему-то считалось, что алхимики должны носить мешковатые балахоны. Никто почему-то не думал, что если ты связан с трансмутацией веществ, собирать пыль со всех полок широкими рукавами и путаться в подоле — вредно для самого практика.

Да, в моем прошлом мире Верховный маг мог делать и выглядеть как угодно. Но на таком уровне я уже сам не готовил ингредиенты и не варил зелья. У меня были ученики, которые таким образом набивали руку и учились разбираться в магических законах.

Но здесь и сейчас я никому не могу доверить свою работу. А потому удобство важнее. Короткая прическа же придает мне немного агрессивный вид, что вместе с моей репутацией даст возможность выглядеть жестче. В возрасте восемнадцати лет это особенно важно — чтобы собеседники воспринимали тебя всерьез.

Закончив, я вышел из ванной и едва не столкнулся с горничной, как раз готовившейся постучать. Девушка замерла на мгновение, оценивая мой внешний вид, но опомнилась быстро.

— Иван Владимирович, ужин готов, — отступив на шаг, поклонилась она.

— Хорошо, приберись в ванной и можешь быть свободна, Наталья, — кивнул я, проходя к накрытому столу.

— Как пожелаете, Иван Владимирович, — отозвалась та, тут же скользнув в ванную.

А я расположился на мягком диване, втянул аромат тушеной свиной грудки, приправленной большим количеством лука и обжаренными на гриле овощами. Взявшись за приборы, я услышал стук в дверь. Наталья тут же поспешила к ней, чтобы выглянуть наружу.