– Латоя сама нарвалась. Я бы пальцем ее не тронул, прекрати она вести себя как сука, – ледяным тоном процедил Кэс. – Она получила по заслугам, даже если ты считаешь иначе.
– Чем? Что такого она сделала? – всплеснула руками я. – Прочитала реферат? Так в нем каждое слово правда!
– Санви, вот из нас двоих более прилежный ученик явно ты. Так почему только я один помню про такую вещь в этикете как «тактичное молчание»? Рубить правду-матку надо тогда, когда это уместно, а не когда повелела левая пятка.
– Она и рубила ее в нужный момент! Когда еще напоминать об опасности ренегатов, когда один из них находится среди вас! Латоя верно сказала – любовь ослепляет. И ты, и Найра с Эрмой видите меня прежнюю и просто не хотите считаться с опасностью, которую я представляю. Хотя ведь даже госпожа Бернайта подтвердила – ритуал всегда оставляет свои следы! – с каждой фразой я все больше повышала голос, под конец и вовсе сорвавшись на крик.
– Ни разу это не напоминание об опасности, – резко возразил Кэссиэн. – Латоя провоцирует нас, хочет вывести на эмоцию, выбесить – тебя и меня. Демон, похоже, еще и зрения тебя лишил, если ты не различаешь настолько очевидную манипуляцию. В любом случае, надеюсь, мы больше ничего подобного не услышим и Латоя усвоила мой урок о том, что молчание – золото. Как и все остальные.
– Усвоили. И я в том числе, – с прорезавшейся горечью подтвердила я. – Провокация или нет, но в тот момент, когда Латоя начала задыхаться, я посчитала, что это моих рук дело и действительно бы перерезала себе вены, чтобы прекратить ее пытку. Кэс, возможно, ты не поймешь, но я устала пачкать руки в чужой крови, лучше уж в собственной!
Он стиснул кулаки. Я видела, как билась венка у него на шее, и будто слышала из ближайшего будущего его оглушительно-громкую ругань, но вместо этого Кэс заговорил спокойно – только каждое слово звучало едко и обидно:
– Знаешь, Санви, у тебя много достоинств, но есть огромный недостаток. Ты обожаешь присваивать себе чужую вину и чужую ответственность. Но ты не центр мира и не правительница над всеми нами. От лично тебя, как и от меня, зависит прискорбно мало. И я не понимаю этой твоей мании, но это правда нездорово, что ты даже сейчас мою ответственность за Латою перетягиваешь на себя. Что ты пытаешься заполнить этим патологическим чувством вины? Зачем сама себя грызешь за то, к чему вообще не имеешь отношения? Тебе заняться больше нечем по жизни что ли? Или это мода новая столичная такая – самоедством заниматься?
…неблагодарный. Ты так стараешься ради него, ради всех в городе, а теперь еще и виновата! И ради этого мальчишки ты рвешь свое трепетное сердечко?
– Тебя послушать, так никто ничего в Лейнсборо не решает, – продолжал тем временем распаляться Кэс. – Мы тут все просто актеры, идем по сценарию, не нами написанному, и только ты можешь повлиять на сюжет этой пьесы. И знаешь, лично я вот совсем не благодарен за то, что ты таким широким жестом снимаешь вину, например, с меня. Ты не имеешь никакого право отбирать у людей груз ответственности за их действия.
…давай проучим этого зазнавшегося Норфолка? Он считает, что мои угрозы ничто, что я лишь безобидный зверек, на которого можно накинуть цепь? Хочешь, покажем, насколько он заблуждается? Давай покажем ему мою власть. Покажем ему твою власть. Пусть знает, с кем имеет дело и кому дерзит.
– Замолчи! – Кэс скептически изогнул бровь, но сейчас я разговаривала не с ним.
Шарахнувшись в сторону так, что едва не врезалась в стену, сжала виски ладонями и судорожно затрясла головой.
– Не смей! Не трогай его! Я запрещаю!
Раскатистый смех больно ударил по натянутым нервам. Понимая, что время возможно, идет на мгновения, я выхватила булавку, собираясь в очередной раз оцарапать в ладонь, когда, ринувшись ко мне, Кэссиэн ловко выхватил ее и швырнул куда-то за спину.
– Нет!
Отчетливо увидев полет булавки, я кинулась следом, однако Кэс поймал меня за талию и вжал в стену. Парень был выше и сильнее, так что шансов вырваться у меня изначально не существовало, вот только объятый страхом мозг не хотел этого понимать. В это самое мгновение я готова была царапаться, кусаться, пинаться, сделать что угодно, лишь бы освободиться и рвануть к заветной цели, вот только проще оказалось бы сдвинуть каменную стену, чем Кэса.
Собственно, он словно сам стал стеной. Навалившись на меня всем телом, Кэссиэн блокировал все мои попытки вырваться. Все, что я могла, это бессильно трепыхаться подобно пойманной за крылья бабочке.
– Пусти! Ты не понимаешь! – продолжая биться в его объятиях, взмолилась я.
– Не понимаю, – тихо сказал он. – Но не отпущу. Я тебя никогда не отпущу.
Наклонившись, Кэс запечатал мои губы поцелуем. Нежно, ласково, он осыпал меня ими, и даже хватка на талии немного ослабла. Он уже не держал, а скорее обнимал, но осторожно, чтобы я ненароком не вырвалась.
…и не лишила его возможности удовлетворить свои похотливые желания. В прошлый раз его остановила мачеха, а теперь? В городе сегодня нет никого и ничего, что способно обуздать его страсть.
Россказням твари я не поверила и на грамм, зато именно они прогнали было заволокший сознание сладкий дурман. Если раньше демон высасывал мою магию, то сейчас словно уже я сама зачерпнула у него так не хватающих мне сил. Цапнув Кэса за губу, я двумя руками оттолкнула его в грудь и бросилась вперед, но сделать успела едва ли пару шагов. Кэссиэн опытно перехватил меня за кисть, дергая назад и вновь буквально впечатывая в стену и нависая сверху.
– Я же сказал, не отпущу, – до пугающего спокойно произнес он.
– И что? Будем стоять так вечно?! – истерично взвизгнула ему в лицо я. – Мне нужна эта треклятая булавка! Нужна! Не дашь забрать эту, все равно найду другую! Да хоть зубами грызть стану!
– Тогда я свяжу тебя и усыплю до ритуала, – веско предупредил Кэс. – Лучше уж я буду твоим демоном в человеческом обличье, чем уступлю твари из-за грани. Устроит такая альтернатива?
– Устроит, – сглотнув ставшую горькую слюну, тихо отозвалась я.
Звучащее абсолютно дико, предложение ошеломило лишь в первый миг, уже спустя мгновение показавшееся удивительно здравым и рациональным. Теперь мне казалось странным, почему я сама не додумалась до столь простого варианта. В самом деле, даже если демон вновь нашлет кошмары, лучше уж мучиться во сне, чем в реальности.
Выждав несколько секунд, Кэс медленно разжал хватку, выпуская меня из объятий. Он был весь напряженный, готовый сорваться с места, если я еще что-то выкину, но я также медленно осела по стенке вниз. Истерика отняла все силы, и из меня словно вынули стержень. Тело налилось свинцовой тяжестью, ноги и руки стали ватными. Подтянув колени к груди, я обхватила их руками в жалкой попытке спрятаться, стать еще меньше и незаметнее.
Присев рядом, Кэссиэн плечом прижался к моему плечу. На какое-то время в классе повисла такая тишина, что можно было услышать отголоски ярмарки. В холле по-прежнему бурлила жизнь, но я больше не завидовала веселящимся посетителям, на это чувство тоже не осталось сил. Обычно в такие моменты я обращалась к стихии, но озеро внутри словно пересохло и вместо привычного спокойствия на дне плескалось только сожаление и стыд из-за устроенной сцены.
– Прости, если я сказал или сделал что-то не так, – на этот раз первым нарушил молчание Кэс. – Я очень за тебя испугался. Никогда не было так страшно. Даже перед люто-волками.
– Все в порядке, я не обижаюсь. Просто ситуация сложилась … сложная, – бесцветно откликнулась я. – Ты делал то, что считал нужным. Как и я.
– Да… Но я все равно не понимаю, почему ты не хочешь дать мне шанс тебе помочь? Нам обоим шанс вместе справиться с этой бедой? – даже не скрывая горечи, спросил он. – Зачем опять одна все на себя взвалила?
– Потому что я боюсь. За одноклассников, подруг, родителей. Но больше всего – за тебя, – отстраненно глядя в пол, произнесла я. Удивительно, но так долго сдерживаемое признание далось без всякого труда. Стоило многочисленным щитам пасть, как слова потекли сами. – Кэс, я не знаю, как ты столько времени мог сопротивляться демону…Он ведь постоянно со мной, постоянно в моей голове, я уже не знаю, где мои мысли, а где его. Это тяжело, я словно схожу с ума. Пусть моя идея с булавкой оказалась дурацкой, но я правда лучше искалечу себе руки, чем позволю вам пострадать.
