— Три зерна, дающие всходы, и в каждом — три ступени к пьедесталу, а если сложить их вместе, получается единица. Обрати внимание на эту цифру: это уже не ноль, но еще и не двойка, но эта цифра очень важна, ибо с нее начинается любой отсчет.

Килар успел выучить гадание наизусть, но все равно слушал, отрешившись от всего кроме бархатного, певучего баритона, изрекающего пророчество.

— Ты почти закончил первый этап, — неожиданно тревожно произнес Жар. — Осталось сделать последний шаг. Но этот шаг может растянуться на мили и разорвать тебя на двое. Берегись, Странник!

— Ты что-то постоянно недоговариваешь, — Килар разглядывал песок, мерцающий в свете Луны. Полной Луны. — Не пора ли покончить с недомолвками? Зачем я здесь? Что должен сделать и почему? Какая роль отводится Робинс и Линн?

— Нет, — вздохнул Посредник, — На моих устах печать.

— Почему?

— Потому что так надо. Это не моя игра.

— Если не твоя, то чья? Пусть тот, кто затеял все это, поговорит со мной. Я больше не сделаю ни шагу, пока не получу ответы!

Прогоревшие стебли зашипели и стрельнули искрами. Расстояние между ним и Посредником резко увеличилось. Фигура Жара маячила на краю пляжа. Странник вскочил на ноги и легко перепрыгнул через костер. Жар превратился в крошечную точку, затерянную в лунных песках. Пятьсот метров превратились в полтора километра.

— Стой! Ты не смеешь убегать от меня! — Килар бросился вдогонку за призраком Жара, и в тот же миг его сон полностью изменился.

Странник стоял у Креста, на высокогорном плато, и горящая спина Пальмиры исчезала в сиреневой полосе мглы, уползающей к закату. Жар шел к нему по голому, безжизненному полю. Старые кости бесшумно трескались под подошвами его вышитых кожаных сапог. Серая угольная пыль оседала на ногах Посредника. Он остановился и протянул руку, указывая куда-то поверх головы Странника. Килар услышал зубодробительный скрежет, как будто две тяжелые каменные плиты терлись друг о друга. В спину ударил ветер. Стена пыли окутала его и покатилась вдаль.

Он обернулся, прикрыв ладонью лицо.

Гигантский крест крутился перед ним как юла. Тяжеловесные очертания превратились в мутное темное веретено. Две женские фигуры ожили, слившись в одну. Колени бесстыдно раздвигались и сжимались, руки простирались к небесам и складывались в молитве. Крылья хлопали за спиной, словно фигура готовилась взлететь.

— Приготовься, Странник, — Голос Жара едва пробивался сквозь скрежет камня. — Твое требование услышали. С тобой желают говорить!

— Кто? — спросил Килар, не отрывая глаз от распятой на кресте фигуры.

— Та, что знает ответы. Оракул.

Крест крутился все быстрее. Вырезанные из камня маски соединились. Гладкий овал постепенно облекался плотью и приобретал индивидуальные черты. Странник узнал тонкое, хрупкое лицо, словно выточенное из горного хрусталя. Мимолетное видение у порога Хижины. Экзотические черты, смесь нескольких культур. Высокие скулы, дерзкий разлет бровей, короткие темные волосы, торчащие как попало.

— Кто ты или что ты такое? — Килар едва справился со своим голосом. — Я не стану болтать с очередной куклой. Яви истинный облик или иди к черту!

— Ты не смеешь так говорить! — встревожился Жар, — Ты итак получил больше, чем заслужил. Духи могут разгневаться…

— Срал я на их гнев! — выкрикнул Странник во всю силу легких, — Достаточно вы дергали меня за ниточки. Я знаю, что боги и духи тут ни при чем. Хватит дурить мне голову. Покажись, расскажи все, что знаешь. Или убей меня, если сможешь!

Голова повернулась на изящной гранитной шее. Глаза зажглись бело-лунным светом. Стало холодно. Килар увидел облако пара, вышедшее у него изо рта вместе с очередным выдохом. Скрежет трущихся камней выровнялся, истончился и перешел в ультразвук. Болезненный вой раздался будто из-под свода черепа, вдавил внутрь барабанные перепонки, потом резко оборвался. Гигантское веретено превратилось в смазанную тень. Теперь оно вертелось совершенно бесшумно. Рассветные лучи просвечивали облако мельчайшей пыли и создавали в воздухе тонкую желтоватую радугу.

Фигура сделалась еще более живой и объемной. На бледном лице отразились гнев и нетерпение. Несколько минут держалась абсолютная тишина, как в барокамере. Потом над плоскогорьем разнесся звонкий, почти детский голос:

— Исаак — жертвенный Агнец... Царь Давид — воин, Завоеватель... Вавилон — город Греха... Пустыня — час Искушения. Что выбираешь ты, смертный?

Килар проглотил слюну. Ноги дрожали. Тело знобило от холода. Тяжелая рука Жара легла ему на плечо. Пальцы жгли, как раскаленные угли.

— Отвечай, Странник, — прошептал колдун, — Не гневи духов. Просто ответь.

Килар сделал несколько коротких вздохов, чтобы прочистить легкие.

— Я здесь, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них, — медленно выговорил он холодными, побелевшими губами, — Назовись или иди к черту!

— Я могу уничтожить тебя прямо сейчас!

— Тогда действуй! Нечего тянуть!

Фигура смотрела на Килара яркими белыми глазами. Ее губы не двигались. Голос звучал отовсюду, словно из динамиков невидимой стереосистемы.

— Я Кассандра!

— Та, что предсказала гибель Трои?

— Та, что держит твою судьбу за яйца.

— К черту судьбу! Скажи, кто я теперь? Во что вы меня превратили?

— Путник! Собиратель!Мужайся, ибо тебе предстоит крепить основы! Разрушить ради созидания. Убить во славу Жизни. Упасть в Бездну, чтобы возвыситься над мирами. Быть закованным цепи и стать свободным. Погибнуть, чтобы презреть смерть во веки. Я могу продолжать это до бесконечности.

— Когда? — прошептали сливеющие губы Килара.

— Скоро. Время ускоряет свой бег.

— Вернусь ли я когда-нибудь в свой мир?

— Ты уже на пути к нему.

Килар глубоко вздохнул и задержал воздух в груди. Страх и одновременно непередаваемый словами восторг переполняли его, мешали думать. Какой-то отделенной от других частью сознания, он понимал, что находится во власти иллюзии, что ему показывают искусно слепленную обманку. Но с другой стороны Килар оценил противостоящую ему силу, настолько мощную, что он перед ней был ничтожной букашкой, как Иона во чреве кита. Самый важный вопрос вертелся на языке, но Странник боялся произнести его вслух. Он знал, что, добившись желаемого, рискует навсегда погубить свою душу. Он втянул в легкие побольше воздуха и задал другой, не менее важный вопрос:

— Какова моя цель? Что я должен совершить в будущем? Зачем все это?

— Я отвечу тебе, — пообещал голос, выдохнув ледяной ветер в лицо Килара, — Ты узришь истину, если докажешь, что достоит ее. Осталось одно, последнее испытание. Тайны существуют только в твоем сознании. Вселенная распахнута во все стороны, как раскрытая ладонь. Имеющий уши да услышит!

— Кто мой враг — тот, что гонится за мной?

— Агасфер. Он когда-то был человеком. Вы оба странники на пути к небесному граду. Но он несет смерть, а ты — жизнь.

— А женщины? Причем тут они?

— В них твоя сила. Они первые, но вслед за ними придут другие. Ты должен быть готов принять их, так же как ты принял свое новое имя. В нужное время они помогут тебе одержать победу.

— И умрут?

— Возможно. Просто смирись с этим.

— Иди на хрен, сука! Я этого не допущу! — Килар задохнулся от гнева. Почти тотчас его охватил ужас от необратимости сказанного.

Голос фигуры на Кресте зазвенел отточенной сталью. Страннику показалось, что обладательница голоса сделала над собой неимоверное усилие.

— Ты жаждал правдивых ответов, и ты получил их. Можешь проклинать меня сколько угодно, если тебе от этого легче. Я не в силах повлиять на динамику объективных законов. Я могу лишь познакомить тебя с ней.

— Ты по-прежнему увиливаешь. Не даешь прямых ответов.

— Не даю. Время еще не пришло.

Голос был лишен эмоций, но Килар ощутил упругую волну напряжения, исходящую от Креста. Значит ему все же удалось затронуть болезненную струну.