Позднее, когда Хоири заснул, он увидел во сне своего тезку, покровителя рода, увидел войны и битвы. Но едва он собрался выстрелить из лука в воина тоарипи, как проснулся от скрипа весел в ротанговых уключинах. Лучи солнца, пробиваясь сквозь щели в ниповой крыше, резали глаза. Закрываясь от них руками, он окинул взглядом широкий морской простор. Как странно отсюда, с моря, выглядят горы! Он еще никогда не видел, чтобы горы вырастали прямо из воды. Море вокруг было теперь зеленей и страшней. Узнать бы, что за странные существа плавают там, внизу, в зеленых глубинах!

— Вон на тех холмах,—показал рукой один из тех, кто плыл с ними на лакатои,— жители Оиапу охотятся на мелких кенгуру. А вон за теми, подальше, живет народ майва. За ночь мы проплыли довольно-таки много.

— А... почему отсюда не видно хижин и кокосовых пальм?

— Почему? Потому что... Мы уплыли очень далеко от берега, и от этого вода между нами и землей поднялась. Но вскоре, когда с моря задует аоаре-лево, мы снова увидим хижины и кокосовые пальмы.

К закату ласковый ветерок превратился в шквальный ветер, который со свистом врывался сквозь плетеные стены в надстройку. Носами обеих своих лодок лакатои вгрызалась в воду, как огромная свинья, которая все никак не наестся, и медленно, но верно двигалась вперед и вперед. Через палубу то и дело перекатывались волны. Сухо было только здесь, в надстройке на корме, за перекладины которой Хоири сейчас крепко держался. С потолка свисал пучок высохших стеблей травы керевари. В зловещем сумраке внутри надстройки казалось, что это пальцы скелета, такие он видел иногда во сне. На палубе его отец и Хаи- вета, держась за снасти, оглядывали небо, чтобы узнать, чего им ждать от погоды. Они показывали пальцами то на одну кучу облаков, то на другую. Повернувшись в сторону Хоири, они увидели, что он спит.

— Так я и знал,—сказал Севесе другу.—Был уверен, что он не будет бояться. Он от качки уснул.

— Хороший мальчишка. Жаль, что я не взял с собой Малалу, ведь они друзья. Учились бы вместе плавать по морю. Потом, когда наши ноги не будут уже крепко стоять на палубе и мы будем бояться, что нас смоет, вместо нас поплывут они.

Проснувшись, Хоири увидел, что лакатои стоит у берега, привязанная к воткнутому в дно шесту. В море опускалась последняя четверть солнца. Из дальней дали оно посылало оранжевых змей, и те ползли, извиваясь, к лакатои. Шест, к которому она была привязана, обвивали бесконечными витками морские водоросли. Волны несли грязно-желтые пузыри пены, и пузыри эти липли к черным бокам судна.

— Сейчас прилив,—сказал отец Хоири остальным.—Пока не начнется отлив, этот ветер не стихнет. Наберите дров для костра, да побольше — часть возьмем с собой про запас. Когда поспите, можете пойти поглядеть, какие татуировки на задах у девушек народа делена.

За недели, которые последовали, Хоири привык к тому, как меняется море. Волны больше не пугали даже тогда, когда перекатывались через палубу. Очень интересно было предсказывать погоду, да и остальное было интересно — все, чему учил его теперь отец. Казалось, они будут так плыть всегда.

Но вот наконец они увидели на берегу Поребаду, одно из самых больших селений моту. То, что издалека было как нарисованные неяркими красками, но четко очерченные холмы и ровные ряды хижин, на самом деле оказалось голыми камнями и рассыпанными в беспорядке вдоль берега жалкими лачугами, которые, похоже было, вот-вот свалятся в воду. Стояли они на тонких кривых сваях из стволов манговых деревьев, и сваи эти от самого дна до того места, куда поднимается вода во время прилива, были облеплены рачками.

С криками: «Эрема! Эрема!» — жители селения уже выскакивали из своих хижин, как мыши из нор, и с каждым 'мгновением их становилось все больше. Некоторые даже заспешили вброд по колено в воде навстречу лодке, надеясь, что лучший бетель и лучшее саго достанутся им. Но у Севесе и Хаиветы были в этом селении знакомые перекупщики. Вся торговля должна была идти через них.

— А вот и Ваги, наш друг, с которым мы ведем дела.— И отец показал Хаивете на человека с очень густыми волосами.

Тот плыл к ним на маленькой лодке, отталкиваясь шестом, и махал им рукой. Этот человек поздоровался с Хаиветой и отцом Хоири на языке моту. Потом отец повернулся к Хоири и сказал:

— Ваги заберет все саго и бетель, какие мы хотим продать в этом селении.

— А не много времени это у нас займет? Ведь ты говорил, что до Порт-Морсби и Хануабады плыть еще долго.

— Как только отдадим нашему другу саго и бетель, сразу поплывем дальше.

— А как же посуда?

— Захватим на обратном пути. Мы всегда так делаем. Вот почему я всегда говорю: очень важно, чтобы там, где ты торгуешь, у тебя были друзья. Ваги хорошо знает тех, кому будет продавать наши саго и бетель, и он получит хорошую прибыль.

Да. гак торговать очень удобна Ведь времени у них мяло — все зависит от юго-восточного ветра. Плыть обратно им лучше всего тогда, когда юго-восточный ветер только начинает дуть. Потом начнутся штормы и плыть будет опаснее.

Последний переход тянулся дольше, чем они ожидали. Лакатои плыла слишком близко к берегу, поэтому поднимать паруса было нельзя, так что к необыкновенно красивой бухте Фэрфакс Харбор они подошли на веслах, отталкиваясь от дна шестами. Войдя в бухту, они снова подняли парус и пошли напрямик к самой большой из деревень моту. На этом их долгое и утомительное морское путешествие закончилось.

Так вот, значит, какая она, эта огромная деревня! У народа эрема нет ни одного селения, где бы о ней не слышали. В наступавших сумерках хануабадцы торопливо взбирались к ним на лакатои. Всем, как полагается по обычаю, роздали бетель, и гости с хозяевами заговорили, перебивая друг друга. Жены перекупщиков принесли только что приготовленные ямс и рыбу в кокосовом масле. Как хорошо поесть такой еды после долгого путешествия по морю!

Смотреть на жителей Хануабады Хоири было интересно, но еще интересней было смотреть на грузовые и легковые автомобили. Пока еще он их видел только издалека. И, оказывается, лакатои, которую построил отец, вовсе не самое большое судно на свете! Да нет, этого быть не может, это ему мерещится: у берега стоит на причале лодка во много раз больше! Неужели ее, такую огромную, могли сделать люди? Во всяком случае, деревьев, из которых можно выдолбить такую лодку, он никогда не видел.

— Когда мы пойдем к дяде Аравапе?

— Скоро, но сперва садись поешь ямса и рыбы, а уж потом мы пойдем,—сказал Хоири отец.

Аравапе уже знал, что приплыла лакатои из родных мест. Наконец его хозяева закончили ужин, и он начал торопливо мыть посуду. Ели они всегда понемногу, тем, что они оставляли на тарелках, можно было наесться досыта. Он прибыл сюда год назад и все это время работал только у них.

— Так я и знал, что это вы,— сказал Аравапе, пожимая и не отпуская руку Севесе. Слова лились из него настоящим потоком.— И смотри, кого ты привез! Уже совсем большой, впору жениться. Подумай об этом, Севесе.

— Поэтому и приплыли. Хотим достать побольше браслетов из раковин, ведь они понадобятся в день свадьбы. Я решил: возьму-ка его с собой, пусть узнает, каково собирать выкуп за его будущую невесту. Может, тогда постарается выбрать жену получше, чтобы не кривилась, как от боли, когда кто-нибудь из наших родственников зайдет к нам в хижину.

Дядя Аравапе приподнял подол своей белой рами, порылся в карманах шорт под ней и достал пачку печенья.

— На, — сказал он и протянул печенье Хоири, — думаю, тебе понравится. Только из-за вкусной еды белых людей я и не уезжаю из Порт-Морсби.

Аравапе пошел впереди, они за ним. Дядя был худой и высокий, шагал широко, поэтому угнаться за ним было очень трудно. К тому же острые камни больно кололи и царапали пятки, и со лба Хоири стали падать капельки пота.

— Почему мы так спешим? — спросил Хоири в надежде, что дядя замедлит шаг.

— Скажу, когда придем ко мне, а сейчас иди и не отставай,— отрезал дядя Аравапе.