— Это обручальное кольцо было подарком моего отца моей матери. Когда Малкольм попросил разрешения жениться на мне у моего отца, он согласился при условии, что Малкольм наденет мне на палец именно это кольцо.

Я беру коробочку и открываю ее, обнаруживая старинное кольцо с бриллиантом блестящей огранки в минималистичной платиновой оправе солитер. Оно блестит в тусклом свете кафе, отчего у меня к горлу подступает комок.

— Вы хотите, чтобы я женился на ней?

— Я хочу, чтобы ты пообещал, что никогда больше не причинишь ей боль. Я хочу, чтобы ты был мужчиной, на которого она сможет положиться, — говорит Кэрри. — Хочу, чтобы ты был лучше всех мужчин, которые были до тебя. Ведь я не могу изменить ни свое прошлое, ни тех мужчин, с которыми ее познакомила. Но ты можешь показать ей, что такая жизнь не для нее. Ты можешь быть тем мужчиной, который ей нужен.

Я тереблю коробочку в руке и не могу отвести взгляд от бриллианта. Кольцо — символ вечности. Это обещание построить совместную жизнь. Это обет верности.

— Ты знаешь, я люблю ее. Всегда любил. — Все, что я делал, я делал из любви.

— Я не утверждаю, что понимаю твои отношения с моей дочерью, но если она хочет быть с тобой и ты будешь относиться к ней правильно, то я благословляю тебя.

— Спасибо, мама, Кэрри, — киваю я им. — Это дало мне пищу для размышлений.

Кей попросила дать ей время, но каждый день нашей разлуки разрывает меня изнутри. Парни из футбольной команды устроят мне разнос за то, что я обручился в колледже. Мои братья по братству отрекутся от меня. Но если мне придется выбирать между ними и Кей, я всегда выберу Кей.

Глава 65

Кей

Часы на стене тикают, тикают, тикают, приближаясь к полуночи. Несмотря на канун Нового года, в общежитии жутко тихо. Большинство оставшихся студентов уже на улице празднуют, включая Кристин.

Сиенна рано вернулась из своей рождественской поездки в Миннесоту; они вдвоем нарядились в сверкающие мини-платья, и отправились по барам. Они пригласили меня присоединиться к ним, но я вежливо отказалась. Во время беременности посещение баров может быть не самым подходящим занятием.

— Мы вместе, маленький горошек, — объявляю я, потирая живот. — С Новым годом нас. — Мой нерожденный ребенок — напоминание о том, что я не одна, хотя я чувствую себя единственным человеком, оставшимся в кампусе.

Я переключаю каналы телевизора в общей гостиной в поисках чего-нибудь, что можно посмотреть. Вокруг меня разбросана дюжина диванов и огромных кресел.

— Что все хотят посмотреть? — Спрашиваю я у пустующих мест и смеюсь, когда никто не отвечает.

Я выбираю шоу на HGTV. Пока пара братьев ремонтируют разные объекты недвижимости, я просматриваю истории в Snapchat и смотрю, чем все занимаются. Кристин и Сиенна публикуют посты как сумасшедшие, выкладывая видео за видео с танцпола Red Dawg, где они и остальная толпа, словно селедки в банке, танцуют и веселятся. Я рада, что не пошла, потому что, наблюдая за ними, у меня возникает клаустрофобия.

Не знаю, сколько времени прошло и когда я успела заснуть, но через некоторое время меня будит пожарная сигнализация, неустанно кричащая мне, чтобы я убиралась из Калверт-холла. Я глубоко вдыхаю, но не чувствую запаха дыма; мой полусонный мозг заставляет меня подняться на ноги. Я должна выбраться отсюда, пока общежитие не сгорело дотла, думаю я про себя.

Я хватаю одеяло с дивана и заворачиваюсь в него, направляясь к выходу. Нет времени подниматься наверх за курткой. Несколько оставшихся студентов в общежитии делают то же самое, каждый из них спрашивает, не знает ли кто-нибудь, что происходит. Я пожимаю плечами и следую за группой.

Как только я ступаю на холодный бетон за дверью общежития, мои голые пальцы ног превращаются в сосульки. Эта ночь ужасно холодная, и паника нарастает во мне. Что, если мы проторчим здесь всю ночь и я получу обморожение? Что, если мне придется ампутировать пальцы на ногах?

Как раз в тот момент, когда я собираюсь повернуть назад и пробежаться по коридорам в поисках пары кроссовок, люди начинают говорить, что впереди виднеется свет. Любопытство подтолкнуло меня сделать несколько шагов вперед, и, конечно же, сразу за углом я вижу всю парковку, украшенную рождественскими гирляндами.

В центре всего этого стоит Ксавьер. Я узнаю его широкие плечи и властную фигуру. Сердце замирает в груди, и я забываю о холодных пальцах ног, когда подхожу ближе.

— Ксав? — Хмурюсь я. Созданная им сцена напоминала кадр из фильма. Мягкие огни были натянуты на фонарные столбы, а на оставшиеся машины накинуты драпировки. — Что ты здесь делаешь? — Я плотнее натягиваю одеяло на плечи, когда по спине пробегает холодок.

Он проводит рукой по волосам и подходит ко мне.

— Мне жаль, Кей. Мне нужно, чтобы ты это знала.

— Тебе жаль? — Я думала, мы уже обсудили это. Несколько дней назад он извинился за все, что натворил. Я сказала ему, что мне нужно время, и это было правдой. Я планировала отложить все до Нового года. А 1 января собиралась начать все с чистого листа.

— Я сожалею о том, что случилось, когда тебе было пятнадцать. Я не должен был угрожать или обещать причинить тебе боль ради собственной извращенной выгоды. — Ксавьер лезет в карман и достает квадратную черную коробочку. Мой рот приоткрывается, когда он опускается передо мной на одно колено.

— Но я полюбил тебя с того момента, как мы встретились, даже когда совершал поступки, свидетельствующие об обратном. И я буду любить тебя каждый день до конца своей жизни, даже если ты скажешь "нет". Но, пожалуйста, не говори "нет", — умоляет он.

Ксавьер тянется, чтобы взять меня за руку. Я почти отстраняюсь, потому что его рука такая холодная. Но его прикосновение такое теплое, что оно притягивает меня к нему.

— Последние несколько месяцев стали для меня сигналом к пробуждению. Я думал, что, уничтожив тебя, наконец-то смогу забыть тебя. Но каждый раз, когда мы соприкасались, каждый раз, когда ты звала меня на помощь, каждый раз, когда я решал предпочесть тебя всем остальным, мои чувства к тебе становились все сильнее. И теперь я знаю, что никогда не смогу полюбить кого-то другого. Пока ты жива и дышишь, ты — единственная женщина, с которой я хочу быть.

Сердце подскакивает к горлу, когда он достает кольцо из коробочки и надевает его на кончик моего пальца.

— Кей Пеннингтон, любовь моя, ты выйдешь за меня замуж?

Глава 66

Ксавьер

Три месяца спустя

Мне неприятно признавать, что мне нравится общество моего сводного брата, но он не так уж плох. Однако, если кто-нибудь расскажет об этом моей маме, я буду бесстыдно врать.

— Мне не нравятся Blue Grotto¹⁵, Kensington blue¹⁶, насыщенный темно-синий или французский синий. — Джексон отводит взгляд от стены, нахмурив брови, несколько раз моргает, словно пытается восстановить зрение. — Однако Lulworth¹⁷ хорош.

Я наклоняю голову и смотрю на более светлые оттенки синего. От того, что Lulworth, Memorybook¹⁸ и blue mist¹⁹ находятся рядом, у меня кружится голова.

— Мне не нравятся пастельные тона.

Джексон закатывает глаза на мое пренебрежительное заявление.

— Тогда почему ты выбрал пастельно-голубые?

— Потому что он ребенок? — Я пожимаю плечами. — Не знаю. Кей сказала, что ей нравится blueberry muffin²⁰ и она хочет другие оттенки, похожие на него, а потом все просто вышло из-под контроля. — Поправка: я вышел из-под контроля. Она оставила выбор цвета на мое усмотрение, и я, возможно, немного перестарался.

— Если ей нравился blueberry muffin, тогда почему у тебя все эти темные оттенки? — Поворачиваясь ко мне, Джексон скрещивает руки на груди и неодобрительно цокает языком. — Ошибка новичка.

— Наверное, ты прав, — ворчу я. — Давай возьмем Lulworth.

Широкая улыбка расплывается по лицу Джексона.

— Вот теперь это дельный разговор. Я планирую взять пива. Хочешь еще?