– Ты как всегда хороша! – начал Антон приветственную речь.

Виктория знала, что он всех встречает комплиментами, и не придала большого значения его словам. Она обвела присутствующих взглядом. Все пятеро собравшихся, включая Антона, налетели на неё с вопросами.

Скоро стали подходить другие участники школьного сборища. Пришла Викина подруга Ленка, которая после работы успела заскочить в салон красоты, чтобы сделать причёску. Бурно встретили прилетевших из разных российских городов одноклассников, в том числе Германа.

– Гера, мы страшно рады видеть тебя! – выкрикнул Антон.

– А я рад видеть вас ещё страшнее! – ответил Герман в своей манере.

Пришёл Костик, в которого Вика в девятом классе была влюблена. Он был, конечно же, с женой Люсей, тоже их одноклассницей. Вика каждый раз как бы в шутку пыталась отбить Костика у троечницы Люси, твёрдо веря, что сама она гораздо умнее, красивее, успешнее и во всех отношениях интереснее его жены и в принципе из шутки может вырасти что-то серьёзное. Люся такие шутки воспринимала настороженно, как будто чувствовала нависшую над её семьёй опасность и всеми силами старалась нарушить планы Вики и развеять саму мысль о возможности отвоевать у неё мужа. На самом деле Костик перестал интересовать Вику, поскольку ничего выдающегося в его жизни не было, кроме троих детей.

«Проехали!» – подумала Виктория, отвернувшись от Костика.

Встреча началась бурно. Разодетые по-вечернему дамы разом превратились в девочек, кинулись рассматривать принесенные фотографии, тыкая пальцами в физиономии на снимках, привлекая к осмотру запечатлённого прошлого «мальчиков», заматеревших за двадцать лет до усатых и бородатых дядек.

Тут же пошёл обмен информацией о тех, кто не смог прийти и кого не удалось отыскать.

– Гляди – Гера!

– Этот чумазик я?

– Вовка Чекмарёв! Кто знает, где он сейчас?

– В Мурманске. Не долетел до нас.

– Ой, Ленка-то, Ленка!

– Вот это я помню…

– А это Канадий…

Народ притих. Канадий, учившийся со всеми с пятого класса, оставался мало изученным объектом.

– Тош, а Канадий придёт? – спросила Ленка.

– Не придёт. Про Канадия отдельный разговор, – ответил Антон. – Короче, потом расскажу, кому интересно.

Ещё не выпито ни капли, а градус общения так высок, что пробиться сквозь фонтан речей, восторженных междометий, смешков и откровенного хохота просто невозможно.

– Есть предложение: начать! – пробасил Виталик, закадычный друг Антона.

Он сделал ударение на первое «а», напоминая всем, что они дети Советского Союза.

– Пусть Вика начнёт, она у нас в классе всегда главная была – и в пионерии, и в комсомоле.

Вике совсем не хотелось командовать застольем и она ловко перевела стрелки на Антона. Она и в школе часто делегировала ему свои обязанности, а он безропотно выполнял все её поручения.

– Друзья мои! Если выражаться интегрально… – начал Антон…

Пока Антон долго перечислял пришедших и их достоинства, Вика прикинула: он, поди, стал примерным мужем. А ведь если бы захотела, то Тоша был бы у неё в кармане. Помнится, в девятом классе он целый месяц таскался за ней после школы, без умолку рассказывая ей какие-то невероятные истории о жизни на Марсе. Она называла его великим фантазёром, а он, считая это поощрением, в следующий раз выдавал новую порцию космических фантазий.

Нет, об Антоне можно не сожалеть. Если уж ей нужен муж, то очень состоятельный.

Тут хлопок от вылетевшей пробки с бутылки шампанского вернул Вику в настоящее.

– …Короче, выпьем за наш «классный класс»! – завершил свою приветственную речь фантазёр.

Дальше пошло шумное общение под звон бокалов. Застольный разговор кипел и пенился, все были в необыкновенном возбуждении.

Вспоминали, как прогуливали уроки и как всем классом ходили в кино и в походы в начале летних каникул, про волонтёрство, про экзамены, про то, как вызывали к директору за разбитые окна и другие школьные проступки. Вспоминали последний школьный май.

– А помните, как на уроке истории собирали деньги на мороженое, гремели под столами мелочью, передали мне, – начал Герман. – Я попросил разрешения выйти, на все мани купил мороженое в киоске рядом со школой, принёс, раздал и все его ели прямо на уроке!

– До сих пор не понимаю, как мы умудрились есть мороженое на уроке! – подхватила Люся.

– Так она старенькая была, наша Лизавета, – продолжил Антон.

– Зачем мы издевались над старой женщиной? – посетовал Виталик.

– Ну не все издевались, некоторые примерные… – начала Наталья, зыркнув на Вику.

Наталья сегодня была в отчаянно красном платье. «Красное платье на тридцатисемилетней женщине – это флаг завоевательницы!» – подумала Виктория.

– Не то, что ты! – вставила Ленка. Она сидела рядом с Викой и, как и в школе, стояла за неё горой.

– Кстати, ещё Канадий никогда не участвовал в наших проделках, – отметил Костик. – Он как будто был старше нас всех…

– Тоша, родной, ты обещал рассказать что-то про Канадия, – вдруг вспомнила Ленка.

– Канадий – это вещь в себе, – наконец вступила в разговор Вика, томно глядя на Антона. – Очень закрытая личность. Что там таинственное с ним случилось?

– Вы не поверите! – оживился подвыпивший Антон. – Короче, наш всезнайка и тихоня уехал во Францию и там разбогател!

Компания шумно ахнула.

– Ни-чё-си… – с расстановкой произнесла Ленка. – Что ж ты, Вик, такого завидного жениха упустила?

– Почему только Вика? – запротестовала Наталья. – Мы все упустили!

– Ну нравилась-то Канадию именно Вика! – оборвала её Ленка.

– Ой, как интересно! – взвизгнула Люся, а Костя посмотрел на неё с укором.

Виктория навострила ухо, но решила не демонстрировать свою реакцию ни на выявившуюся информацию про Канадия, ни на давнишние обстоятельства, связывавшие её с одноклассником. Ни к чему всем вдаваться в подробности. Она сама всё узнает у Антона.

– А помните, в шестом классе мы не дождались математичку и стали выпрыгивать из окна… – начала Вика, уводя разговор в сторону, – уже тепло было, в мае, наверное…

– Какие мы были глупые и смешные, – проговорила Ленка.

– Тогда у нас всё было впереди! А сейчас… – грустно вывел Антон.

– Мы и сейчас ещё ого-го! – звонко подвела итог Виктория. – Предлагаю за это выпить.

Снова все взялись за бокалы. Теперь пили вино.

Ленка в этот вечер излучала радость и счастье. Радость была искренняя, а вот счастье… Она любила своих однокашников, любила слёты, потому что в ресторан она выбиралась нечасто. Её приходящий и временами пропадающий мужчина не был мужем и не считал нужным тратиться на женщину, которая ему не жена. Ленка молча сносила обиду, радуясь, что у неё есть хоть какой-то кавалер. Этот прискорбный факт был известен только Вике, а остальным это знать не обязательно. Скрывая истинное положение вещей, Ленка изображала несуществующее счастье, а говорила в основном не про себя, а про лучшую подругу.

– Что ты всё про Вику говоришь, она о себе сама расскажет. Ты-то как?

– Я? – слегка растерявшись, переспросила Ленка, быстро нашлась и выдала: – Ищу смысл жизни…, но никак не могу найти.

– А в холодильнике смотрела? – пошутил Герман.

Дружный хохот напрочь разбил Ленкину философскую заявку.

Герман нравился Ленке ещё со школы. Она даже в мыслях никогда не ставила себя рядом с ним, считая, что «рожей не вышла». Вика ругала её, учила, как себя вести, чтобы обратить на себя внимание. Позже стало понятно, что у Ленки глубинная психологическая проблема, выдающая в результате низкую самооценку. Сейчас она поняла, что терять уже по большому счёту нечего, а потому она будет такой, какая она есть.

– Иногда умной женщине приходится притворяться дурочкой, – сказала Ленка в своё оправдание.

Герман тут же приобнял признавшуюся дурочку и поцеловал её в щёчку.

Через некоторое время разомлевшие одноклассники стали группками выходить из-за стола – размяться, покурить. Многие девочки, курившие во времена бурной молодости, отдав дань моде, бросили дымить, однако не все. Разбившись на мелкие компании, одноклассники и в курилке продолжали обмениваться информацией, судачили об отсутствующих – короче, сплетничали.