Басманов точно услышал мой вопрос и сказал, не отрывая взгляда от фотографии:

– Я не хотел, чтобы Наташа работала в «Тарпластмете», но она говорила, что не желает быть просто домохозяйкой. Я стал подыскивать ей приличное место. Это не так-то просто, но я все-таки нашел. Через два месяца уходит на пенсию наш бухгалтер, но Наташу убили… Она пошла на ту вечеринку и не вернулась.

Я внимательно следила за выражением лица Андрея Георгиевича: его левый глаз задергался, нижняя губа еще больше выпятилась вперед, артерия на шее заметно напряглась. Мне показалось, что Басманов не сможет больше говорить о трагедии, но я ошиблась. Справившись с волнением и обидой на несправедливую судьбу, он продолжил:

– Около десяти вечера мне позвонил Владимир Валентинович, Наташин отец, и сказал, что… что ее нашли мертвой в гараже…

– Так, вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. В каком гараже? Кто нашел? Какое орудие убийства?

– Еще днем я отвез Наталью на машине в салон красоты «Джулия», который находится недалеко от «Тарпластмета». Она собиралась там сделать прическу, маникюр… Да что вам это объяснять. Вы лучше меня знаете все эти штучки! – Клиент впервые взглянул на меня не как на частного детектива, а как на женщину, но быстро отвел взгляд. – А оттуда, из салона красоты, Наташа, вероятно, сразу пошла на банкет. Турилкин даже не удосужился снять приличный ресторан. Устроил вечеринку на первом этаже офиса. У них там большой холл и выставочный зал. Я знаю, что Наталья пришла туда, но почему-то через два часа она оказалась совсем в другом месте – в гараже своего отца.

– Где находится гараж? Далеко от офиса? Туда надо ехать или можно дойти пешком? – Я буквально засыпала вопросами Басманова.

– Рядом, в двух кварталах. «Тарпластмет» находится на улице Пушкина, а гараж – на Советской. Татьяна Александровна, вы понимаете, что проблема не в том, как она смогла туда добраться, а зачем она это сделала? Что она забыла в гараже? – шепотом спросил Андрей Георгиевич, глядя на фотографию.

– Да, я понимаю. Проблема в том, почему вашу жену убили. – Мой ответ не случайно был несколько невпопад. Басманов пытался навязать свой ход мыслей, а я в этом совершенно не нуждалась. – Андрей Георгиевич, я знаю, как вам тяжело обо всем этом говорить. Тем не менее все-таки необходимо задать вам несколько назревших вопросов.

– Задавайте, – разрешил чиновник.

Перед ним стояла фотография жены, и мне очень хотелось взглянуть на нее, поэтому я встала, обошла стол и следующий вопрос задала уже из-за спины Басманова:

– Ваша супруга водила машину?

– Да. Оказывается, у нее остались ключи от родительского гаража и от отцовской «Нивы», но после свадьбы она ездила исключительно на нашем «Рено». Я редко сам сажусь за руль, потому что у меня есть служебная машина с водителем… Татьяна Александровна, не понимаю, почему вы стоите у меня за спиной? Мне неудобно так с вами разговаривать! – возмутился Басманов.

Он был совершенно прав. Так разговаривать было действительно неудобно. Зато я получила представление, как выглядела при жизни Наталья. С фотографии смотрело жизнерадостное лицо молодой женщины лет двадцати пяти – двадцати семи с большими выразительными глазами василькового цвета, идеальной линией бровей, с ямочками на щеках и завораживающей улыбкой.

– Она была очень красива. – Я просто не могла не отметить это, и мой комплимент смягчил Басманова.

– Да, у Натальи была редкая естественная красота…

Я вернулась на место и задала следующий вопрос:

– Разве не могло получиться так, что вечеринка вашей жене наскучила и она решила вернуться домой на отцовской машине? Вы где живете?

– Мы договорились, что Наташа позвонит мне и я заеду за ней на машине. К тому же в крови у нее обнаружен алкоголь, что вполне естественно. Нет, вряд ли она собиралась сесть за руль. – Басманов покачал головой, его лицо стало чернее тучи. – В гараже ее пырнули ножом. Вероятно, Наташа сопротивлялась, ее платье было порвано, а каблуки туфель сломаны, но убийца, насколько мне известно, не оставил никаких следов.

– Кто ее обнаружил?

– Пенсионер Миющенко, сосед по гаражу. Он ставил свой «Москвич» в гараж, увидел, что рядом дверь приоткрыта, заглянул туда и… – Андрей Георгиевич прикрыл лицо рукой и еле выдавил из себя: – Он увидел Наталью всю в крови. Миющенко тут же вызвал «Скорую», милицию, позвонил Семеряковым, родителям Наташи…

– Гаражи, вероятно, неохраняемые?

– Нет, они самовольной постройки, – уточнил чиновник. – Еще в советское время во дворе поставили несколько металлических гаражей, в девяностые обложили их кирпичом, но так и не оформили документы. Я говорил, как можно зарегистрировать право собственности, но, кажется, они так и не воспользовались моим советом.

– Милиция должна была делать поквартирный обход, – размышляла я вслух. – Неужели никто ничего не видел?

– Гаражи построены в таком закутке, что там никого не встретишь, а окон с торца дома нет. В общем, свидетелей не нашлось, – развел руками мой клиент.

– Вероятно, вы разговаривали с сотрудниками Натальи. Как они объясняют, почему она так рано ушла с банкета?

– Никто не заметил ее ухода, – сдавленным голосом сказал Басманов. – Там было море низкосортной водки. К тому же публику развлекали какие-то артисты… Я должен был настоять на своем и не пускать туда Наталью.

«Да, себя в ее смерти он совсем не винит. Другой сказал бы: если бы я пошел с ней, то ничего не случилось бы, а этот, вероятно, ни разу так не подумал. Кажется, он мне что-то недоговаривает, – подумалось мне. – Интересно, почему мы встретились не дома, а в этом кабинете? Хоть бы чашечку кофе предложил! Или такой сервис не входит в обязанности пухленькой секретарши?» И тут Андрей Георгиевич, к моему великому удивлению, сообщил, что лимит времени на наше общение исчерпан, а стало быть, мне пора уходить.

– Андрей Георгиевич, я понимаю, вы очень занятой человек, но тем не менее прошу вас уделить мне еще немного времени. – Говоря это, я до глубины души поражалась самой себе.

Можно было подумать, что я пришла на прием к чиновнику со своей челобитной, отвлекая его от важных дел областного масштаба. Дела у заместителя начальника Управления капитального строительства, конечно, имелись: с минуты на минуту, по его словам, должно было начаться совещание. Но все-таки инициатором нашей встречи выступила не я, а хозяин этого кабинета, поэтому мне казалось, что он мог бы выбрать более удачное время для нашего общения или хотя бы немного поступиться своей пунктуальностью.

Моя напористость была все-таки вознаграждена: мне удалось заполучить некоторые адреса и телефоны, чтобы без проволочек заняться расследованием. Я попрощалась с Басмановым, но он уточнил, что уже вечером ждет звонка с отчетом.

В приемной собралось человек пятнадцать, при моем появлении практически у всех на лицах появилось недоумение. Секретарша посмотрела на часы и опять покачала головой. Совещание задержалось на пять минут, но разве это конец света?

«Хотя апокалипсис наступит в самое ближайшие время, если я срочно не выпью чашечку кофе или даже две, – подумала я, усаживаясь в свою „девятку“. – Ну и чинуша этот Басманов! Красив, конечно, но ужасный сноб и зануда… Где-то здесь, за углом, кажется, была кофейня. До дома без „Арабики“ я, пожалуй, не дотяну».

Тонизирующее действие кофе пошло мне на пользу, в голове сразу выстроился план действий. Если очень постараться, то сегодня еще можно успеть многое: заехать в фирму «Тарпластмет», осмотреть территорию около гаража, где произошло убийство, поговорить с родителями покойной, а затем связаться по телефону с единственной подругой Натальи – Вероникой Громушкиной.

Взяв курс на улицу Пушкина, где находилась фирма, в которой работала Наталья Басманова, я пыталась построить первые версии убийства. Их оказалось много, но ни одной я не могла пока отдать явное предпочтение. Все они были какими-то надуманными. Ну в самом деле, не всех же бухгалтеров убивают, потому что они в силу своей профессии знают очень много! За красивые глаза, если они смотрят не в ту сторону, и обворожительную улыбку, если она предназначена для кого-то другого, конечно, тоже можно получить «нож в спину», но это скорее исключение из правил. В наше время достаточно свободные нравы.