– Ещё раз подобное от тебя услышу… – прокричал Максим. Схватив парня за руку, когда тот пытался избежать встречи с ним.

– Что ты мне сделаешь, выпорешь, как и все такие, кто носит такую же форму!? – Матвей, очевидно провоцировал. За что получил увесистый подзатыльник. – Давай, бей меня, как тебя учили нацисты. – Ещё один удар. – Больно!

– Уйди с глаз, пока не добавил!

Максим вошёл в комнату и сел на кровать рядом с Анной:

– Совсем не следит за языком. Извини его. Он умный парнишка, но слегка озабоченный.

– Я заметила, – Анна взяла парня за руку. – У тебя правда на заставке стоит моя фотография? – ответа дожидаться не стала и ловко вытащила гаджет из кармана Максима. На экране блокировки действительно красовалась её изображение. На ней она была в сером пальто, кокетливо подмигивающая в камеру. – Я думала, он шутит. – девушка заулыбалась. – Это так мило…

Максим тем временем весь раскраснелся. Ему стало очень неловко, опустил взгляд. С Аней он становился стеснительным мальчишкой.

Аня это заметила и решила взять всё в свои руку. Пододвинулась к парню и поцеловала:

– Ты готов умереть за идею, но в тоже время боишься посмотреть на меня… – прошептала она, глядя ему в глаза.

– Ты моё слабое место, – еле слышно признался Максим. – Всего лишь день, а мне кажется, ты со мной всю жизнь.

– Я думала, что такое бывает только в книжках для маленьких девочек и наивных женщин, – Аня обхватила парня за спину и повалила на себя. – Я не хочу тебя отпускать.

– Я тоже, – теперь Максим поцеловал её. Ему так не хотелось отрываться от её губ. – Остался бы здесь с тобой лежать на веки. Но нас ждёт Алексей Петрович. У него на нас с тобой большие планы.

***

– Подделать паспорта нереально! – Максим совершенно не понимал, как он и Анна будут выдавать себя за других людей.

– Паспорта Рейха нереально, а вот американские вполне, – Алексей Петрович спокойно сидел за столом и курил, создавая под потолком табачное облако.

– Тогда что с визой?

– Она будет настоящая. Выдана американской паре: Саре и Коннору Джонс. При сканировании документа, будут выдаваться ваши фото. Мы взломали сайт немецкого посольства в Америке. Поэтому проблем никаких не будет. Пока Максим Аппель лежит раненный в больнице Линдеманштадта, то по стране спокойно будет перемещаться американец русского происхождения Коннор Джонс со своей супругой Сарой.

– Мы должны изображать женатую пару? – Анне не нравилась затея.

– С этим будут проблемы? – рассмеялся Алексей Петрович. – Я вижу, как вы друг на друга смотрите, да и Матвей не умеет держать язык за зубами… – из рта вылетел клуб дыма. – Вы отлично смотритесь вместе. Какие проблемы изображать любовь, если и изображать ничего не нужно.

Щеки Анны покраснели, и она инстинктивно взяла Максима за руку, который сидел рядом с ней. Ей было неловко слышать слова Алексея Петровича, а тот следил за её реакцией и только и ждал момента, чтобы подтвердить свои слова.

– Что я говорил!? – Алексей Петрович посмотрел на Анну и с улыбкой затушил сигарету об дно стеклянной пепельницы. – Мне кажется Анна, не зря вас судьба привела к нам. Вы сыграете важную роль в нашей борьбе. – Он встал из-за стола и подошёл к интерактивной карте. Ввёл в поисковой строке «Шварцланд». – Давайте теперь поговорим о вашей задаче… – В воздухе повисла тяжёлая пауза. – Мой родной и бедный Воронеж. Однажды ты вновь обретёшь своё исконное название… Извините мою сентиментальность. Ваша первоочередная задача передать некоторые чертежи нашим друзьям в городе. Я специально попросил Матвея сделать их на бумаге, электронные носители у вас, как «иностранных граждан», могут изъять на проверку, бумага никому не нужна.

– Нам нужно просто передать посылку? – спросил Максим. – Это вся наша задача?

– Первоочередная. В городе вы долго не пробудете, можете вызвать подозрения, поэтому через несколько часов после прибытия отправитесь в Кракау (Краков) и там встретитесь с нашим агентом внедрённым в ряды Гестапо. Получите у него информацию, а дальше будем держать связь. О нём подробнее вам сообщать на месте. В Воронеж вас встретят. Сегодня на десять вечера у вас поезд из Плескау. Ещё вопросы?

– Почему всё происходит именно сейчас? – Анна не могла не спросить.

– После пятидесятилетнего правления Оливера Штайнмайера Рейх обрёл некую стабильность. Сейчас на пороге выборов в воздухе витает напряжение. Кто займёт его место из двух кандидатов, предлагающих совершенно «разные» пути развития, очень сложно спрогнозировать. Вы знаете, что не важно кто станет новым рейхсканцлером, а народ нет. Когда начнётся второй этап нашего плана, то вы увидите насколько народ боится изменений!

– Неопределённость пугает… – усмехнулся Максим.

– Верно! У Штайнмайера, при всех его недостатках, была и есть слишком большая поддержка, не только у немцев, но и среди фактически всего населения Рейха. Вот у других кандидатов такого нет. К обоим есть уважение, но не более. Они не остановят разгневанную толпу, когда мы в открытую заявим о себе через две недели!

– Штайнмайер ещё остаётся рейхсканцлером. Он может выйти к народу и… – вслух задумалась Анна. Но не договорила.

– У рейхсканцлера здоровья осталось на три раза посрать сходить… – перебил Матвей, который всё время незаметно подслушивал разговор, стоя в проходе. – Никуда он не выйдет.

– Грубо, но верно. – Алексей Петрович недовольно посмотрел на паренька. О его манерах он поговорит с ним позже. – Штайнмайер болен, неоперабельным раком лёгких. Информация подтверждена прямиком из рейхсканцелярии. Ему не долго осталось. – Он посмотрел на Анну и Максима. – Вы молодые люди, можете идти, а вот ты, Матвей останься. Твоё поведение вызывает у меня много вопросов.

Харм успел разослать ещё нескольких агентов по другим рейхсгау. Теперь оставалось обсудить все дальнейшие действия в узком кругу тех, с кем пятьдесят лет назад он изменил Рейх. Правда, оставшись руководителем Абвера, он слишком поздно заметил, что не все его коллеги чётко и сложено выполняют свои обязанности. Нужно было что-то менять, правда уже поздно. Противник сделал свой ход в партии, теперь очередь за Хармом. В молодости он проиграл не мало игр своему начальнику Генриху Мюллеру, тот его научил, что любую партию, даже самую безнадёжную, можно обернуть в свою пользу. В данный ситуации всё только началась, можно даже взять инициативу в свои руки.

– Хайль Рейх! – троя мужчин поприветствовали Харма и отвлекли его от размышлений.

– Хайль Рейх, – ответил Харм. – Проходите. – троя мужчин в чёрной форме сели в кресла на против директора Абвера. Они редко собирались вместе, даже сегодня одного не хватало, хотя всё движется к тому, что их квинтет превратиться в квартет. – Не для кого не секрет, цель нашего сбора, но прежде, чем мы начнём, не могу не предложить выпить.

– Я откажусь, как остальные не знаю, – ответил самый молодой из компании, семидесятипятилетний рейхсфюрер СС, круглолицый, лысеющий, с усами щётка под носом Юрген Кац. – Времена настали тяжёлые. Только в одном Линдеманштадте десяток моих офицеров, теперь можно опознать только по ДНК.

– Ночка сегодня и впрямь выдалась тяжёлая. Есть большие потери в технике, флоте, авиации. Но мы найдём тех, кто стоит за терактами и показательно уничтожим, – твёрдо сказал восьмидесятилетний Военный министр Марио Штиндел, гордо сидящий в своём мундире рейхсмаршала. На его левой груди гордо красовался железный крест14.

– Герр Штиндель, это были никакие не теракты, это акции протеста, которыми повстанцы, или как они себя в своих кругах называют, хотят нам показать, что власть выскальзывает из наших рук, – Харм разлил по бокалам коньяк. – Ситуация шаткая. Они готовили их давно. Всё было чётко спланировано и как точечно.

– Это всё ошибка создания рейхсгау на территориях бывших рейхскомиссариатов, – заговорил высокий семидесятипятилетний министр пропаганды Рудольф Альтман. Он взял бокал из рук Харма и поболтал в нём по стенкам карамельную жидкость. – Слишком много свободы они получили. Мы их уровняли, тем самым изначально выстрелили себя в ногу.