– Очень смышлёный мальчик. Но это неудивительно. Он воспитывался в немецкой семье, как и Анна. Она тоже наша гордость, – Герда любила хвалить своих лучших учеников. – Вам нужно с ней поближе познакомиться.

– Думаю такая возможность нам представиться, – Гюнтер оценивающе осмотрел Анну. Она красива, молода, среднего роста. У неё тёмные длинные волосы, карие глаза стройная подтянутая фигура, которую подчёркивал серый костюм в стиле Коко Шанель. Немецкие женщины такое не носят. Следит за собой. О немках опять же так сказать нельзя. – Я могу предложить Анне взять интервью со мной для городской газеты. Фройляйн, как вам такая идея?

– Не смею отказать, герр Швайнштайгер, – Анне не очень хотелось брать интервью у Гюнтера. Она ему почему-то не доверяла. На вид ему чуть за тридцать, худощавый с вытянутым лицом, длинным носом, короткими слегка сальными волосами и маленькими хитрыми глазками, что оценивающе сматривали на её. Совсем не истинный ариец. – Можем обсудить встречу сразу после выступление перед выпускниками.

– Waren uns einig!4– ответил довольно Гюнтер.

***

Когда в школу пришли ученики, Анна вместе с Гердой и Гюнтером отправились в актовый зал, где собрали будущих выпускников. Там все, стоя прослушали гимн Рейха «Хорст-Вессель-Солгал». Учителя выступили с речами о важности идеологии. Они напомнили всем ученикам, о возможности, которую предоставил им Рейх – учиться на равных с немецкими школьниками, и, конечно же, не забыли упомянуть страшных коммунистов. Затем выступила Анна, её пригласили только в качестве примера того, что из русской девочки может вырасти большой человек. Она дала напутствующие слова ребятам, которых ждал выпуск во взрослую жизнь. Завершал торжественное мероприятие Гюнтер. Из всего его выступления Анна запомнила, как он процитировал фюрера:

– Воспитание должно ставить перед собой цель сделать ваши тела гибкими, характеры твердыми, а умы холодными. Хайль Рейх!

Выпускники повторили за ним, поднимая правую руку с открытой ладонью. Он для них был тем, к статусу которого они стремились. Они хотели стать элитой Рейха. Все годы в школе им хорошо промывали мозги. Анна в отличие от них, умела мыслить рационально. Никому они в Берлине не нужны. Тот, кто попадёт в СС или просто вступит в ряды Вермахта, будут первыми, кого отправят к высадке на американские территории Японии.

После выступления к девушке подошёл Гюнтер:

– Надеюсь, вы не против, если наш с вами разговор состоится вечером. Я с моими офицерами остановился недалеко, в отеле Fairmont. Мы могли бы поужинать в отличном ресторане. Днём я буду занят, служба не ждёт.

– Как вам угодно, герр Швайнштайгер. – Анне и так не слишком хотелось брать интервью у Гюнтера, а тем более не нравилась идея ужина с ним. Вот только отказать она не могла. – Во сколько мне прийти?

– Приходите в десять. Я встречу вас в вестибюле. Надеюсь, вы оденете своё самое красивое платье.

Анна кивнула и покинула зал. Домой не пошла. По просьбе Герды, она осталась, чтобы выступить перед ребятами, которых интересовала журналистика. Такие ребята ей понравились больше, чем парни, стремившиеся стать солдатами. Они были более живыми, подмечали проблемы в стране, пусть не открыто, но выступали за полноценное равноправие всех жителей, а не только определённых слоёв населения, бывших рейхскомиссариатов.

Так прошёл весь день. Дождь закончился. От волнения перед встречей с Гюнтером, Анна даже решила прогуляться до дома пешком. Машину оставила у школы, пить она не планировала, заберёт её вечером.

По пути ей встречались хорошо одетые немцы и другие выходцы из бывших стран западной Европы. Русские и славяне сильно от них отличались, не только одеждой, но и поведением. В них не было столько пафоса и чувства собственной важности. Почти всегда они ходили пешком или ездили на общественном транспорте. Позволить немецкий автомобиль мало кто из них мог. Сам Линдеманштадт представлял из себя типичный город Рейха. После войны новое правительство принялись всё менять в соответствии с имперскими градостроительными планами. Цветущая жемчужина под Санкт-Петербургом превратилась в унылый индустриальный центр, целиком поставленный на службу военной машине Рейха. Старых зданий практически не осталось, их заменили серые безликие панельные многоэтажки на прямых улицах. Повсюду висели плакаты и лозунги, прославляющие нацистский режим и с недавних пор были расставлены рекламные щиты с информацией о грядущих выборах. Время от времени по городу разносились звонкие свистящие звуки скоростных поездов, отправляющихся в путь с ЖД вокзала.

Так Анна добралась до дома. В котором ей постоянно чего-то не хватало. В коридоре она посмотрела на себя в зеркале. Молодая, красивая, хорошая работа, есть деньги, но такое чувство, что она проживает не свою жизнь. Она не немка и никогда ей не будет. Вот только, как быть кем-то другим, когда кругом Рейх.

Наступил вечер. Анна выполнила просьбу Гюнтера и надела синее красивое платье от Louis Vuitton. Накинула поверх него пальто и на такси отправилась в отель Fairmont. Он находился на центральной улице имени генерала-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба, бывшая Советская. Вильгельм прославился тем, что взял Ленинград, а затем, по приказу фюрера, сровнял город на Неве с землёй.

Отель Fairmont был построен в конце прошлого века и практически копировал одноимённый отель из Гамбурга. Правда был меньше и имел всего пять этажей, но воплощал в себе настоящую европейского роскошь, непревзойденную элегантностью и безупречное гостеприимство. Здесь останавливались гости из столицы и офицеры СС. Линдеманштадт был важным железнодорожным узлом, связывающий рейхсгау Московия, Вартеланд и Финляндия. Вокруг города также было много важных стратегических объектов – авиационных заводов, взлетно-посадочных полос.

В отеле Анну сразу встретил Гюнтер. Он был в той же самой форме, как и в школе.

– Вы прекрасны, фройляйн Анна! – сделал комплимент Гюнтер.

– Спасибо, – сдержано поблагодарила Анна. Она заметила, как его маленькие серые глазки мерзко оценивающе посмотрели на неё.

У девушки из рук сразу забрали пальто и отнесли в гардероб. Гюнтер взял Анну под руку и повёл её к лестнице.

– Надеюсь вы не против? – самодовольно спросил Гюнтер.

– Нет, – соврала Анна. Ей уже хотелось, поскорее уйти из отеля. Не хотелось идти под руку с Гюнтером. К тому же, молодые лейтенанты в черной форме офицеров СС, с тремя серебряными звездочками на петлицах, которые глядели на нее, вызывали дискомфорт. Одного она даже узнала. Это был Максим Аппель, высокий светловолосый парень с зелёными глазами. Он, как и она, выпускник НАПОЛАС, только на год старше. Закончил школу юнкеров СС.

Максим печально и обижено посмотрел на девушку, словно хотел видеть себя на месте Гюнтера. Странно, в школе он не проявлял к ней никого внимания. Скромный и застенчивый. Таким Анна его запомнила. Может просто она теперь стала женщиной, а он перестал быть мальчиком.

– Не беспокоить! – отдал приказ офицерам Гюнтер.

– Есть, штурмбаннфюрер, – подтвердили офицеры.

– Нашему с вами общению ничего не помешает, – заверил Гюнтер Анну, и они поднялись на третий этаж. Ресторан был на пятом. – Я заказал нам всё в мой номер. На этаже кроме нас никого не будет. Хочется пообщаться в спокойной обстановке.

Анна промолчала. Ей это сильно не нравилось. Даже пугало.

В номере её ждала приглушённая атмосфера, всё освещение исходило от небольшой настольной лампы. На столе стояла бутылка вина и пара бокалов.

– Присаживайтесь, фройляйн Анна! – Гюнтер выпустил Анну из рук и прошёл вперёд, выдвинув для девушки стул.

– Спасибо, – Анна села и начала капаться в своей сумочке. – Вы будете не против, если я попрошу повесить петличку на ваш воротник? Так будет лучше для записи, когда я буду задавать вам вопросы.