— На всякий случай проверим. Велю Меллоуну представить мне список всех мужчин по имени Эрнст, проживающих в столице, — как бы про себя заметил коррехидор, — вот и выясним, насколько в наше время важно быть Эрнстом.

— Пока мы станем дожидаться результатов изысканий Меллоуна, убийца успеет ещё кого-нибудь разделать, — озабоченно проговорила Рика.

— А я полагаю, что времени в запасе у нас имеется достаточно, — возразил коррехидор. Они неспеша шли по бульвару и наслаждались мороженым с лепестками сакуры и кусочками засахаренного апельсина, — между первым и вторым убийством прошло около недели, а это наталкивает нас на мысль о некоей периодической зависимости в действиях убийцы. Три или четыре дня минимум, но и семь или шесть дней тоже рассмотреть можно.

— Ну, не знаю, — протянула чародейка, — вы так спокойно рассуждаете. Не боитесь, что убийца может войти во вкус, и ему потребуется совершать преступления чаще? Не маловато ли данных для ваших оптимистичных временны́х выводов?

Вил не стал опровергать аргументы собеседницы, предложив всё же сначала проверить всех зарегистрированных в Кленфилде артанцев с именем Эрнст.

Ой, не напрасно чародейка сомневалась в продуктивности изысканий сержанта с песочного цвета усами. На следующий день её вызвал разочарованный четвёртый сын Дубового клана и сообщил о её правоте. В столице Артанского королевства отыскалось двадцать семь особ мужеского пола, зарегистрированных в Королевском кленовом реестре с именем «Эрнст»: из них пятнадцать не достигли отроческого возраста, семерым сравнялось от четырнадцати до восемнадцати лет, трое счастливо отпраздновали собственное двадцатилетие за первые три месяца года, и ещё двое собирались сделать то же самое в самом ближайшем времени.

— Эрнстов в столице в достатке, только ни один из них не годится в наши подозреваемые, — заключил Вилохэд, небрежно бросив на стол листки, исписанные уже знакомым Рике почерком сержанта, — предлагаю продолжить поиск по уже известным нам злачным местам.

— Возражаю! — в сердцах воскликнула чародейка, — ужас, как не хочется облачаться в вызывающие наряды и изображать из себя содержанку богатого бездельника! Тем более, что знаменитое платье с алыми маками бесповоротно выброшено на помойку, даже бережливая тётушка Призм не соблазнилась гадкой расцветкой для переделки его в диванные подушки. А она-то уж точно выбрасывает вещи лишь в самом крайнем случае.

— Столько пыла растрачено впустую, — Рикина тирада чуточку подняла настроение коррехидору, — вы столь мило протестовали, что сложно удержаться от подтрунивания над вами, но в интересах следствия я сделаю это и успокою вас, что переодеваний не потребуется. Оденьтесь в нарядное, и всё.

— Может, лучше поручим Тураде коротать вечера в компании любителей низкопробных азартных развлечений? — не унималась чародейка.

— Дураде? — картинно удивился Вил, намеренно заменив фамилию попавшего в опалу адъютанта на позорное прозвище, прилепившееся к нему с лёгкой руки чародейки, — нет, увольте меня от инициатив сего молодого человека! Во-первых, он не знает нашего подозреваемого в лицо; во-вторых, с него станется вырядиться опереточным шпионом, всех и каждого расспрашивать, не видали ли они Эрнста, делать при этом таинственное лицо и намекать, что нужен ему этот самый Эрнст, потому как подозревается в страшнейших злодеяниях. Нет, милая Рика, я ни за какие блага на свете не поручу Дураде подобное тонкое дело, и даже не вздумайте уговаривать меня!

Чародейка не собиралась уговаривать его, она оценила правоту начальника и спросила лишь к которому часу следует быть готовой.

Вил принялся составлять план действий. Началом поисков решено было сделать «Нет, грызунам!». Ведь там они впервые обратили внимание на высокого мужчину с густыми бровями и крупным улыбчивым ртом. Далее шёл бойцовский клуб, там они вторично пересеклись с Эрнстом, познакомились, и он снабдил их своеобразным пропуском к запретным удовольствиям, коими за хорошую плату обеспечивали своих гостей ныне уже покойное семейство Парков.

— Вспомнил! — воскликнул Вилохэд неожиданно, — видите ли, — принялся объяснять он, смущённый столь неожиданным и бурным проявлением собственных эмоций, — мне уже некоторое время не давало покоя ощущение, будто я начисто позабыл некий важный факт расследования. Поначалу я полагал, будто мы что-то упустили на улице Белых тополей, но вот сейчас на меня со всей чёткостью навалилось осознание, что именно я не мог вспомнить.

Рика подняла голову от листка бумаги, на котором они карандашом записывали план.

— Эрнст — военный врач, — победно изрёк коррехидор, — помните, он сказал об этом, кгода бросился оказывать помощь здоровяку, поверженному ушлым Хироши-Санкой?

Чародейка немного удивилась про себя: действительно, она прекрасно помнила, как её некромантское чутьё однозначно подсказало ей, что боец жив (в тренированной чародейской памяти тут же всплыло совершенно бесполезное прозвище Кувалда), перед глазами, как живое, встало продолговатое с тяжёлым подбородком и выразительными складками у крупного рта лицо Эрнста, говорящего им, что он отставной военный и врач. Поэтому было немного странно, что столь важная подробность вылетела у неё из головы?

— Не помните? — вывел её из задумчивости Вил.

— Помню, вернее, вспомнила после ваших слов. Просто удивляюсь и не понимаю, как могла упустить такое! Наверное, слишком была увлечена версией о виновности Цукисимы, — покаянно закончила она, — но пускай сие послужит мне уроком на будущее и напоминанием о необходимости беспристрастности и объективности в суждениях!

Вил тактично промолчал, проглотив замечание, так и готовое сорваться с языка, что он же говорил.

— Потолкаемся там и сям, сделаем несколько ставок, — кашлянув, продолжал он, — есть шанс встретить нашего подозреваемого. Или, по крайней мере, пересечься и завести разговор с теми, с кем встречались в минувший наш визит. Не сомневаюсь, наш Эрнст тоже не безызвестен в этих кругах: очень уж уверенно и спокойно он себя вёл. Подобное поведение присуще завсегдатаю, а не случайно забредшему посетителю.

— На меня он тоже произвёл впечатление бывалого, — кивнула девушка, — чувствовал себя вполне уверенно, как на крысиной травле, так и в мордобойном клубе.

— И к Паркам хаживал не единожды, не зря спички с лёгкостью отдал. Побиться об заклад готов, они у него не последние были.

Уйдя пораньше из коррехидории, Рика возвратилась домой, перекусила на скорую руку и принялась готовить боевые заклятия. Очень уж не хотелось ей повторения беспомощности, которую она испытала в подвале после похищения у Парков. В ход пошла булавка с красивой переливчатой головкой: именно в эту большую пустую головку чародейка и вкачала парализующее заклятие, которое подготовила с большой тщательностью. С убийцей церемониться нечего, поэтому следующим этапом стала подготовка полноценного болевого спазма и «бездыханности» (хитрого, уже чисто некромантского заклятия, спасибо бабушке), которое держало жертву живой, на грани жизни и смерти, но почти полностью лишённой возможности дышать. Воздух из лёгких выбивало не хуже сильнейшего удара в грудную клетку. Сердце колотилось, как бешеное, но ни вздохнуть, ни двинуть даже пальцем не получалось. Бабушка любила говаривать: «Заклятие, чтобы понять хорошенько, как оно работает, необходимо испытать на себе». Так что малоприятных и откровенно болезненных ощущений в жизни маленькой девочки из Бамбукового клана, с пяти лет посвящённой богу смерти было предостаточно. Бездыханность спряталась в кружевном носовом платочке и резковато пахла жасмином даже из кармана визитного голубого платья. Выбор пал на это чересчур элегантное для кленфилдского дна платье по одной причине — по континентальной моде оно имело карманы. А для латентной магии карманы гораздо предпочтительнее дамской сумочки, откуда извлечь их будет гораздо сложнее. Из размышлений, куда бы хорошо было поместить рвотные спазмы, чародейку вывел требовательный и вместе с тем кокетливый стук в дверь. Таким образом разрешения войти испрашивал один человек в мире — её подруга Эни Вада.