— Ты сейчас лезешь, куда лезть не стоит, Кеннер, — поморщился князь.

— Прости, княже, — без тени раскаяния сказал я.

Князь отмахнулся от меня и опять глубоко задумался. Я терпеливо ждал.

— Значит так, Кеннер, слушай моё решение, — наконец пробудился он. — Отбирать это дело у Ренских я не стану, раз уж ты за них просишь. Пусть они и дальше ведут дела с карлами. Но ты в этом деле будешь за Ренских полностью отвечать, и продавать все сплавы они будут только тебе. От кого эти сплавы к тебе приходят, говорить запрещаю. Ни Ренские, ни тем более карлы нигде фигурировать не должны. С Ренскими я сам всё улажу, об этом не беспокойся. Далее: у тебя на четвёртом механическом до сих пор какие-то арендаторы сидят?

— Сидят, — подтвердил я. — С десяток компаний по наследству от Лахти остались.

— Договоры аренды расторгай, — жёстко приказал он. — Если надо будет, неустойку заплатишь. На заводе сделаешь отдельную зону с особой охраной, где будут производиться псевдомускулы. Если справишься, останешься монопольным поставщиком, по крайней мере, лет на двадцать точно. Но с ценами наглеть не советую.

— Всё сделаю, княже, — я полностью проникся серьёзностью вопроса.

— За карл отвечаешь ты. Делай что хочешь, но никаких проблем с поставками я не потерплю.

— Я не подведу, княже, — не то чтобы я чувствовал такую уверенность, но другого ответа он бы не принял.

— Я тебя услышал, Кеннер, — кивнул князь. — Иди работай.

Парни на проходной опять оказались знакомыми. То ли Ренские предпочитают менять охрану пореже, то ли это постоянные залётчики. Наш Кельмин исповедует принцип глубокой ротации — он считает, что если охранник слишком долго сидит на одном посту, то он привыкает к однообразию и в конце концов начинает относиться к службе спустя рукава. Вроде как у него укореняется мысль, что здесь никогда ничего не происходит, а раз так, то какой смысл проявлять бдительность? Я в этом с Кельминым полностью согласен, а вот Ренские, похоже, считают иначе. Ну, не мне им указывать.

— Выясните, могу ли я встретиться с госпожой Ханной, — распорядился я.

— Простите, господин Кеннер, — отозвался охранник, — с какой именно Ханной? Ханной-старшей, Ханной-младшей, Ханной-Марией?

До чего же неудобно, когда у кучи народа одна и та же фамилия. То ли дело у нас — у всех разные фамилии, только мы с мамой просто Арди. И при этом нас всего пять человек, даже если считать Зайку.

— С госпожой я встречался в прошлый раз, и мне её представили, как просто Ханну. Учитывая её положение в роде, предположу, что это Ханна-старшая.

— Сейчас выясним, — охранник взялся за телефон.

— Я буду на улице, — кивнул ему я. — Если госпожа Ханна сможет со мной встретиться, то я буду ждать её там. Либо, если ей будет сложно подойти самой, пусть кто-нибудь меня к ней проводит.

Ханна всё-таки смогла встретиться — буквально через десять минут я увидел её, идущую ко мне быстрым шагом, и двинулся навстречу.

— Госпожа Ханна, — я вежливо поклонился. — Извините, что побеспокоил вас, тем более так неожиданно. Дело в том, что я приехал к Ольге, но только войдя в проходную, вдруг осознал, что дружина возвращается лишь через несколько дней, и до тех пор не стоит во всеуслышание сообщать, что я приехал к ней. Так что пришлось спрашивать вас — прошу прощения, если доставил вам какое-то неудобство.

— Никакого неудобства, господин Кеннер, — отозвалась она. — Я как раз собиралась договариваться с вами о встрече, так что очень хорошо, что вы приехали сами. Пойдёмте, Мать вас ждёт.

— А с какой целью вы хотели со мной встретиться? — полюбопытствовал я.

— Меня вызывал князь… но давайте обсудим это вместе с Матерью.

Ну да, князь же сказал, что сам поговорит с Ренскими. А Ханна-то, оказывается, совсем не последний человек у Ренских, раз официально заменяет Мать рода на время её отсутствия. Вообще-то, и так было ясно, что не последний — вряд ли многие даже из Ренских знали, куда подевались сёстры, — но сейчас уже точно выяснилось, что она третий человек в иерархии рода. И наверняка она тоже Высшая — в отличие от Круга Силы, который публиковал Вести Возвышения, роды своих Высших объявляли очень неохотно. Собственно, их Владеющие и аттестацию-то проходили нечасто — свои и так всё знают, а чужим незачем.

— Должна извиниться перед вами, господин Кеннер, — вдруг сказала она со вздохом, и я почувствовал, что тема ей неприятна.

Я посмотрел на неё с интересом — когда это она успела передо мной провиниться? Спрашивать не стал — захочет, расскажет сама.

— Я обещала разобраться с вашим недопуском к архивам, но, как оказалось, могу не так уж много…

Ну, я так и думал, что не всё просто с этими архивами, и не пускают меня туда тоже не просто так.

— … дело в том, что наши архивы слишком полные. Мы никогда ничего не приукрашиваем и не умалчиваем.

— Так это вроде бы хорошо, — непонимающе заметил я.

— В чём-то хорошо, а в чём-то и не очень. Например, тот же Кеннер Ренский был не совсем положительным персонажем. Настоящий Кеннер был совсем не таким, как мы рассказываем о нём нашим детям. Даже мои внучки, которые, как и вы, его потомки, не имеют доступа к его папке, понимаете?

— Кажется, понимаю, — кивнул я.

Да и что здесь можно не понять? Там, видимо, слишком много грязи, которую не хочется вытаскивать даже перед своими, а я-то ведь на самом деле даже и не свой.

— С другими вашими предками ситуация тоже немногим лучше. Все они были, как бы это сказать… — она замялась, подбирая слова, — … очень деятельными людьми. Я, в общем-то, не имею права даже это вам говорить…

— Ну, насчёт меня вы можете не волноваться, — хмыкнул я. — Наш разговор останется исключительно между нами.

— Благодарю вас, — сказала она с явным облегчением в голосе. — Я распорядилась сделать для вас копии портретов ваших предков и подготовить их краткие биографии. Основные вехи жизни — родился, женился, умер. И, конечно, общее генеалогическое древо, чтобы вы хотя бы знали, кто вам кем приходится. Боюсь, это всё, что в моих силах.

— Это уже очень много, — с признательностью сказал я. — Спасибо за вашу помощь, госпожа Ханна, вы сделали даже больше, чем я ожидал.

Мы шли знакомым путём — какие-то неприметные коридоры, внимательные охранники и, наконец, тот же долгий спуск на лифте. Я опять, уже привычно, восхитился убежищем Ренских — в сравнении с ним какой-нибудь бункер Гитлера выглядел бы заурядным бабкиным погребом.

На этот раз Ханна зашла в кабинет Ольги вместе со мной и незаметно пристроилась в уголке. Стефа привычно обнаружилась рядом с Ольгой.

— Здравствуйте, дамы, рад вас видеть, — поздоровался я, непринуждённо занимая удобное кресло. — Сразу могу вас обрадовать: архиепископ Трира закрыл контракт, так что уже буквально через пару-тройку дней ваши девочки приедут домой. Все целы и невредимы, просто съездили в турпоездку за счёт его высокопреосвященства. Им там, правда, пришлось помочь нашим инженерным подразделениям с земляными работами — мы там все крестьянские поля перекопали. Вот кому, кстати, не позавидуешь, так это местным крестьянам — наши парни бетона не пожалели.

— Ну наконец-то, — отозвалась Ольга. — Нам уже надоело здесь сидеть.

— Не от меня зависело, — немного виновато сказал я.

— Да ясно, что не от тебя, — отмахнулась она. — Давай о деле: ты уже знаешь, что князь вызывал Ханну?

— Знаю, что он собирался поговорить с вами, — кивнул я. — Что именно он говорил — не знаю, но тема разговора мне известна. Собственно, я и приехал, чтобы обсудить ситуацию с этим сплавом.

— Это не сплав на самом деле, — поправила меня Ольга.

— Да мне без разницы, что это такое, — небрежно сказал я. — Мне в этом разбираться ни к чему — я, в конце концов, гуманитарий.

— С каких это пор боевики стали гуманитариями? — поразилась Стефа. — Вы же больше по избиениям и убийствам?

— Но это всё-таки работа с людьми, — легко парировал я, — а не с бездушными железками.