Топали мы пару десятков извилистых километров, извилистых, так как пещера это не прямой туннель, тут тебе и наклонные подъёмы со спусками, и повороты и развилки. Повезло, что хоть негде ползти и протискиваться не пришлось, путь оставался достаточно широким, а потолок не задевал даже сани, размещённые на спине Димы. Хотя местами на спусках ему и приходилось слегка пригибаться. На развилках Артём замедлялся и, делая отметки на льду в виде крестика с помощью кинжала, продолжал вести нас дальше. Так продолжалось до тех пор, пока мы не наткнулись на неожиданные изменения.

– Там впереди свечение. – Предупредил нас Артём, заставив насторожиться.

После нескольких часов блужданий по тёмной пещере, освещаемой лишь огнём от фонарей, такое известие заставляет напрячься. Ведь что может излучать свет в тёмной пещере, куда не попадают лучи небесного светила? Поэтому, приготовившись в случае чего драться до последней пули или бежать, сверкая пятками, мы двинулись вперёд. В конце туннеля действительно виднелось голубоватое свечение. Как бы двойственно не звучала эта фраза.

Однако то, что мы увидели, удивило и поразило нас в самое сердце. От чего мы особо не пытались сдержать восхищённые вздохи. Огромный ледяной зал, пронизанный сталактитами и сталагмитами, сливающимися в колонны. Сама геометрия зала была необычна. Различные наклоны, спуски, подъёмы, резкие обрывы в сочетании со льдом, больше напоминающим горный хрусталь, в котором эта великолепие отражалось, увеличивая для восприятия и без того немалое пространство. И даже не это было самым поразительным. Все своды, колонны и прочие поверхности были пронизаны светящимися артериями и капиллярами, пульсирующими в такт неизвестной музыке, создавали ощущение, словно оказался внутри кристаллического титана. Ведь если бы не этот свет, разглядеть остальное великолепие было бы невозможно. Пролетающая иллюзия световых огоньков, имитирующими искры, как от огня, лишь довершали картину. И музыка в этом месте тоже была своя, особая. Особо мелодичный звон, стрекот и гудение были на удивление ритмичны, образуя ощущение от игры оркестра умиротворяющей мелодии.

– Откуда же здесь свет? – Тихо спросил в никуда Артём.

Сейчас он больше заворожённо наблюдающим за местными красотами, чем реально интересующимся подобными мелочами. Но как бы красиво здесь не было и вечно стоять и наблюдать за этой картиной мы не могли. Поэтому оторвавшись от красот зала, посмотрел на ближайшую к нам светящуюся стену льда, исписанную прожилками сине-голубого цвета. И искренне удивился тому, что увидел и ошибки в своём опознании светящегося материала не допускал.

– Это мох? – Неверяще произнёс я, уже рассчитывая на магию в виде какой-нибудь застывшей маны или типа того.

– Светящийся мох. А эти летающие жучки им питаются и тоже светятся. – Дополнил Семён и тыкнул толстым указательным пальце на разместившегося рядом к стене насекомое, увлечённо поедающего его на манер коровы, то есть с абсолютным пофигизмом к окружению. Причём размер оно имело не маленький, практически с ладонь.

– На светлячков похожи или цикад. – Выдал сравнение Дима.

– Ты где-то видел светящихся цикад? – Удивился Артём, с интересом рассматривая приземлившуюся ему не выставленную ладонь особь.

– Нет, но и светлячков никогда вживую не видел.

– Это какие-то шмели или пчёлы, видите какие пушистые просто обожрались люминофора этого вот и всё. – Возразил Семён, рассматривая как раз одну такую букашку.

– И стероидов в придачу. – Дополнил я, поглядывая на крупных букашек. Действительно взявших в своём внешнем виде от шмелей этакий мех на тельце, от светлячков же непосредственно светящиеся брюшко.

– Не удивлюсь, если они и мёд в соты укладывают светящийся. – Продолжил он говорить.

– Почему ты так решил? – Полюбопытствовал Артём, переведя взгляд с замершего жука на Семёна.

– Так вот их, сколько много. Целая стая летает и им нужно чем-то питаться и заниматься в этой пещере. – Привёл он «железобетонное» доказательство.

– Может, устроим лагерь и передохнём? Здесь вроде безопасно. – Меж тем отвлёк нас от увлекательного диспута Дима, поставив сани на поверхность и начав разминать плечи и спину.

– Ум-м-м, – задумался Артём. – Нет. – Ответил он, покосившись на Семёна. – Пройдёмте дальше.

– Почему? – Удивился Дима, да и нам с Семёном была интересна логика данного решения.

– Во-первых, пусть эти насекомые и не нападают на нас, это не означает, что они безопасны и так будет постоянно. – Первый аргумент был явно лишь затравкой и имел значение постольку-поскольку.

– А во-вторых? – Спросил я ожидаемую фразу. Мне тоже не очень хотелось отдыхать рядом с насекомым столько крупного размера, высокой численности и неизвестными способностями.

– Во-вторых, я не сомневаюсь в способностях Семёна отправиться искать светящийся мёд в независимости от того существует оный или нет. Ещё кого из вас за собой утянет. – Ткнул он в нашем с Димой направлении. – Нет уж, спасибо, второй раз вас искать не буду. Так ещё и реально потревожите какое-нибудь гнездо, и будет у нас увлекательный забег от местных «пчёлок». – Жестом выделил он последнее слово.

– Ну, нет, так нет. – Пожал могучими плечами Дима и взгромоздил на себя обратно сани.

Поход по светящейся части пещеры позволил нам сэкономить запас жира для фонарей. Его вроде было и много, однако между вариантом погасить фонарь сейчас или остаться потом без света в тёмной пещере, я выберу первое. Шли мы, по тропинкам минуя поля светящегося мха, на которых «паслись» насекомые. Не то чтобы мы боялись их беспокоить или топтаться по их еде. Однако мы сразу выяснили, что светящийся мох сильно пачкается, при касании оставляя светящийся след. Поэтому от варианта, где мы топаем по «полю», а затем оставляем за собой светящиеся следы как в какой-нибудь игре, где выдаётся задание на поиск по следам, мы решительно отказались. Вдруг здесь действительно обитает кто-нибудь по опаснее травоядных насекомых. Ведь если рассматривать это место именно как игровую локацию это автоматически означает, что и опасные для игрока враги тут обязаны быть.

– Мне кажется или в этом льду кто-то застыл? – Отвлёкся я от дурного воображения и мыслей. На другие мысли и рассматривания местных красот.

– Тебе кажется это обман зрения и иллюзия из-за отражающих особенностей местного чистого льда. – Даже не повернувшись, ответил Артём, продолжив свой путь.

Меж тем перед глазами мелькали действительно странные и невозможные силуэты, расставленные на огромной ледяной стене, как на полотне. Виднелось на этом «полотне» всякое разное и не возможное. То тут, то там мелькают замороженные помеси льва со скорпионом и осла с драконом. Вон застывшая баталия между рыцарями и пикинёрами на манер века так пятнадцатого против высоких воинов в шкурах и топорах. Про промёрзших динозавров и космический корабль вообще молчу. Вот уж действительно обман зрения. Чего только не бывает. Вот чтобы тут делала эта алюминиевая ложка? Вот и я об этом.

Дальше мы вышли к ответвлённому тоннелю, всё ещё исписанному разросшимся из зала мхом. Музыка, доносящаяся нам в спину, становилась немногим тише, однако сейчас в ней словно улавливались тревожные нотки. Не знаю, как это описать. Словно улей пчёл в ожидании грозы или вроде подобного. У меня почему-то возникла именно такая ассоциация. Да и моё предчувствие сигнализировала, что неприятности находятся едва ли не за поворотом.

Как оказалось в дальнейшем, не за поворотом и не за вторым, и не на третьей развилке, где нам пришлось спускать ещё на десяток метров глубже в сеть пещер. Освещение вновь вернулось к отметке, равной двум зажжённым лампам в окружении кромешной тьмы. Хотя и ненадолго, ибо через полчаса пути мы увидели знакомое голубовато-синеватое сияние. Только вместо жужжания спереди доносилась ругань и возня. Учитывая, что вероятность появления у жуков речи и словарика с бранными словечками мы оценили как ноль целых одна десятитысячная, мы приготовились к возможному конфликту и противостояния с гуманоидным противником.