Ладно, ещё не вечер. Принимать решение сегодня не нужно, и я чуть позже обдумаю сложившуюся ситуацию. В конце концов, это она затеяла нынешнюю карусель и от её решения тоже многое зависит.

Целую точёный носик и далее податливые губы. Синие глазищи заполняет поволока и оттого они становятся ещё более прекрасными. Расстёгиваю замок на спине и пытаюсь снять платье. Но не всё так просто, и моя нимфа берёт процесс в свои руки. Ольга встаёт с моих коленей и каким-то кошачьим движением скидывает мешающий кусок материи. Боже, как она хороша! В белье и чёрных чулках – это просто непередаваемое зрелище. Привлекаю к себе прелестное создание и снимаю бюстгальтер. Зарываюсь в двух роскошных полушариях под её смех. Коричневые соски сразу набухли. Провожу по ним руками и слышу сдавленный стон. Кладу её на диван, снимаю трусики, раздвигаю ноги и погружаюсь в сладостное безумие.

Лежим на узком диване, повернувшись лицом к лицу. Горячий воздух из воздымающейся груди щекочет мою ключицу. Руки самопроизвольно путешествуют по идеальному телу. Но мои мысли не здесь, и они далеки от того ощущения счастья, которое недавно затмило меня в себе.

– Я всё пойму, – произносит Оля, переворачивая меня на спину и садясь сверху.

Открывающиеся виды сводят с ума, и я понимаю, что опять завожусь. Лицо, грудь, плоский животик и роскошные бёдра, крепко сдавившие мои бока. Провожу рукой по топорщащимся соскам и понимаю, что ещё немного и меня просто разорвёт. Будто осознавая мои чувства, Ольга пристраивается и начинает двигаться, постепенно убыстряясь.

Более или менее в себя я пришёл в метро. До сих пор не понимаю, что произошло и зачем я поддался на такую явную провокацию. Это моя озабоченность, вызванная холодностью супруги, или ещё что-то? Не важно. Сам факт измены жене ничуть меня не заботил. На повестке дня стоит вопрос: что делать дальше? А ответа на него как раз и нет. Уходить из семьи я не хочу. Но Оля вряд ли согласится на роль любовницы, чего бы она ни говорила. Тупик.

Отрываю глаза от смартфона и оглядываю вагон. Такое ощущение, что я еду в ташкентском или душанбинском метро. Десяток разнообразных гостей столицы, на фоне какой-то бабушки, старающейся не замечать окружающую обстановку. Ну ещё и я, погружённый в свои нелёгкие мысли. Вот оно мне нужно – ехать в вагоне, заполненном всякими мутными личностями? Ладно, не будем о грустном.

Дома меня ждал самый настоящий сюрприз. Обалденный запах запекаемого в духовке мяса просто валил с ног. Накрытый в зале стол предполагал наличие гостей. Под подозрительным взглядом супруги быстро прошмыгиваю в ванную. Через минут десять, смыв с себя все грехи, я был готов к чему угодно. Есть хотелось просто жуть.

– Ждём родителей Миши, – поделилась информацией младшая. – Вроде приличные люди. Вот мама с Аришкой полдня у плиты.

– А почему я узнаю об этом в последнюю очередь? – возмущённо вопрошаю мелкого циника.

– Ну ты же здесь главный. Пойди и спроси. – Дочка уходит из комнаты, уткнувшись в планшет.

Анна Алексеевна с Олегом Степановичем оказались милыми и компанейскими людьми. Классические москвичи с немного интеллигентскими замашками. Народ сначала вёл себя скованно, и пришлось применить всё своё обаяние для разрядки. Выпили пару рюмочек – и стало полегче. Утреннюю пробежку никто не отменял, но ради любимой дочери можно немного нарушить режим. Как оказалось, дети решили жить вместе. Всё у них серьёзно, и родители Михаила приехали знакомиться с потенциальными родственниками.

Я только одно не понял, почему все события и переговоры прошли мимо меня? Либо я выпадаю из реальности, более пребывая в своих грёзах, или, может, мои девчонки решили устроить сюрприз. Ладно, завтра будем разбираться.

Настроение уже было позитивным и не хотелось портить его всякими расспросами. Катя как раз принесла аккордеон, и наша компания от души пропела «Когда мы были на войне» и «Не для меня». Дочка знает мои любимые песни, и периодически радует своей игрой.

Аля сначала косилась в мою сторону, будто ожидая подвоха. Неужели она думает, что я начну устраивать разбор полётов в такой момент? Чего-то совсем неладное происходит в нашей жизни, хотя я всегда стараюсь сглаживать углы. Затем супруга расслабилась и начала изображать заботливую хозяйку, коей она, собственно, является. Смотрю на неё и понимаю глупость своего проступка, от которого уже стало стыдно. У меня отличная жена! Пусть временами жестковатая и скандальная, но за это её и ценю. Не люблю пресных людей, а с ней всегда весело. Плюс дочки. А с другой стороны, просто безумный омут. Блин, как всё сложно.

Сознание переключилось на иную реальность в переулке недалеко от дома Шафонского. Ну не ходят здесь дети в одиночку вечерами, особенно девочки. Тем более что Лефортово весьма приличный район, насыщенный солдатами и прочими ветеранами. Плюс несколько знаковых учреждений с хорошей охраной. Здесь вообще вечерами людей не встретишь, уличное освещение – это частная инициатива граждан. А топтать местные трясины и колдобины, рискуя переломать ноги, дураков нет. Хотя уже лежит снег и дорога более-менее ровная, хотя его здесь никто не чистит. Махнул Пахому и пошёл в сторону бредущего ребёнка в очень скромной шубёнке. Тут из-за угла выбегает какой-то мужичок и хватает девочку за руку. Сначала подумал, что родитель. Но по тому, как ребёнок вырывался, стало понятно, что всё не так просто. Подойдя ближе, увидел глаза, наполненные такой беспросветной тоской, что чуть не отшатнулся. Рот девочке зажимала грязная ладонь со скрюченными пальцами.

– Вот, сбежала дурочка от тятьки, – выпалил мутный персонаж.

Он был весь какой-то нескладный. Вроде не урод, но лицо крайне неприятное, с бегающими глазками. Одежда висит как на пугале, забавная шапка типа малахая. Ещё и этот взгляд, который невозможно уловить, хотя человек вроде смотрит на тебя. Делаю знак Пахому, и он начинает обходить этот персонаж с правого бока, сам же пытаюсь посмотреть ему в глаза.

– Да с ткацкой слободы мы. Ильёй Кузьминым меня кличут, а это дочурка моя Глаша.

– Руку с лица девочки убери, чучело, – вежливо прошу вруна.

– Так чего это делается, православные, – попытался привлечь к себе внимание этот деятель. – Прямо на улице среди бела дня пристают к честному народу какие-то тати!

Не знаю, где он увидел белый день, на улице уже смеркалось. Да и православных особо не было, кроме двух мужиков, скорее всего, мастеровых. Они на клич не среагировали и пошли по своим делам, постепенно увеличивая шаг.

– Двое за домом, быстро подходят, – вдруг раздаётся в голове голос братика.

Тут у меня стандартно включается боевой режим. Резкое движение руки, и бебут рукояткой бьёт мужика в лицо. Не прекращая движения, подхватываю кинжал и сворачиваю в подворотню. Позже приходит мысль – не нарваться бы на выстрел в упор. Хотя времена не те, публика, что попроще, предпочитает топор или кистень, благородные могут проткнуть шпагой. Полковник Кольт ещё не уравнял всех людей.

Двое, как и предупреждал Дёмка. Быстро делаю выводы и кричу Пахому, чтобы был осторожен. Первого бегущего, худого, но высокого молодца я просто ударил ногой в живот. Он такого не ожидал, но почти успел уклониться. Раздался удар нагайки, и этот шустрик с криком хватается за разорванное лицо. Второй товарищ оказался не таким быстрым, но уж очень хорошим бойцом. Невысокий, широкоплечий, он не стал мудрить и сделал выпад в мою сторону. Кистень. «Вот сука», – матерюсь про себя, отклоняя голову. В умелых руках – это страшное оружие. А я как раз без своей любимой дубины, не таскать же её с собой по Москве. Пахом попытался повторить трюк с нагайкой, но мужик плавно ушёл с линии удара и чего-то бросил уже левой рукой. Звон железа о кольчугу ближника показал, что вражина метнул нож. В общем, вдвоём мы этого бойца свалили. При этом Пахом получил удар кистенём по касательной, я же обошёлся без травм. Надо завязывать с этим пацифизмом и тоже носить кольчугу. Хотя в ней и не очень удобно, но хорошая защита.