— Что за посланник? — Встав над ним, спросил я.

— Э..ссс. наа… — Невнятно выдал он.

Говорить он не мог, так как пуля раскрошила его челюсть. Удивительно, что он еще мог издавать звуки. Уже понимая, что выстрел услышали все, я сделал последнее, что было необходимо. Подняв пистолет, я прицелился точно в лоб Мухомору и, глядя ему в глаза, нажал на спусковой крючок.

Глава 11

Сквозь туман

Жаркое ревущее пламя разгоняло клубившийся вокруг туман. Оно словно провело пограничную черту безопасности, за которую не могли проникнуть ледяные пальцы холода, несущие в себе безумие и отчаянье. Многочисленные костры, разожженные по краю крыши, оберегали скопившихся здесь людей, не позволяя туману проникнуть внутрь. Пламя дарило чувство безопасности, спокойствия, умиротворения.

Говорят, можно вечно смотреть, как горит огонь. За годы, проведенные в этой бетонной тюрьме, я часто смотрел, как пляшет огонек на конце фитиля. Да и чем еще можно было занять себя, проводя бесконечно долгие вечера, замкнутым на крошечном уголке отведенного тебе пространства? Читать да смотреть, как горит огонь.

— Подгоняйте-подгоняйте! Крепите эти еб…е тросы ровнее! Если сорвется, я сам вас с крыши сброшу! — Раздался окрик у меня над ухом.

Начальник ремонтной бригады наседал на своих подчиненных, которые по его мнению не слишком надежно закрепляли веревки. Сам трос удерживал над крышей ярко красный воздушный шар. Огромный куполообразный шар, наполненный горячим воздухом, высоко вздымался над зданием. Прикрепленная к нему, висящая снизу корзина, на фоне самого шара, казалась столь крохотной. Собранная из деревянных досок и металлических труб, обшитая снаружи брезентом, она не внушала доверия. Казалось, конструкция может развалиться от обычного дуновения ветра. И пусть научники, собиравшие ее, клялись в надежности корзины, у многих, кто сейчас наблюдал за запуском, на лицах возникали серьезные сомнения на этот счёт.

— Запуск через пятнадцать минут. — Протолкнувшись через толпу людей, поведал мне Пончик. — Максимов уже готов. Остались последние приготовления. Парни хотят в последний раз убедиться в исправности техники и будут давать команду на старт.

Глядя в горящие азартом глаза друга, я попытался выдавить из себя улыбку. Вышла она весьма вымученной и не искренней.

— Сём, я понимаю, что в последнее время тебе не до того, после… В общем…

— Уймись, Пончик. Вот чего точно не нужно, так это слов утешения. Я слышал их слишком часто в последнее время. Смерть моего отца, роспуск отряда — это та самая черная полоса в моей жизни. Но я с этим справлюсь, а за черной полосой, обязательно придет белая.

— Рад, что ты это понимаешь, друг. — С немалым облегчением выдохнул толстяк. — Именно сегодняшний день может стать для нас точкой отсчета до момента, когда мы, наконец, сможем вырываться за пределы туманной завесы.

— Если затея с шаром себя оправдает, я первым пожму тебе руку.

— Но ты в этом не уверен, не так ли?

— Честно признаться, все прошлые попытки преодолеть туман, закончились плачевно.

— В этот раз все получится. — Уверено заявил мой друг. — Мы просчитали все до последних мелочей. Лучшие умы отряда трудились над разработкой этого плана.

— Нуу, «план» выглядит не совсем надежно. — Взглянув на корзину, заметил я.

Оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что нас не подслушивают, Пончик понизил голос, чуть наклонившись вперед.

— Учитывая сложившуюся ситуацию, думаю, эта возможность у нас последняя. Если не сложится, то дальше нам останется лишь поднять вверх лапки и дожидаться смерти.

Со стороны пусковой площадки кто-то крикнул, и мой друг, не прощаясь, бросился в ту сторону. У шара сейчас крутилась смешанная группа научников и членов ремонтной бригады. Пока одни проверяли электронику, другие обследовали корзину, проверяя крепления, швы, заклепки, крепившие тент. Вокруг же площадки собралась толпа из приглашенных зрителей, с воодушевлением наблюдавших и комментирующих происходящее. Большинство собравшихся здесь людей находились в приподнятом настроении, явно питая большие надежды относительно предстоящей миссии. Все надеялись на успех, предвкушая как уже к вечеру смогут, наконец, узнать, что находится за пеленой тумана. Получить ответ на интересующий всех вопрос остались возможно едва ли не единственные представители человечества. А сохранилось ли само человечество? И что приключилось с их миром?

Набрав полную грудь воздуха, я с тяжелым сердцем выдохнул, стараясь взять себя в руки. Быть единственным в толпе улыбающихся людей, кто недовольно хмурится, было, по меньшей мере, странно. Особенно после того, как я потерял любые привилегии в этом доме и находился здесь лишь за старые заслуги и по милости нынешнего руководства.

Чуть в стороне от воздушного шара застыла группа Вэшников, окружившая живым кольцом нынешних лидеров, даже не знаю, подъезда или дома. В окружении своей охраны застыли Воеводин, сохранивший статус главы отряда и его мать, на данный момент, взявшая на себя исполнение обязанностей «умершего» главы. Старушка выглядела бодро, улыбаясь всем и каждому, пожимала руки и поддерживала моральное состояние людей, громогласными обещаниями светлого будущего. Божий одуванчик. Мало кто мог поверить, что именно она отдала приказ хладнокровно убить своего предшественника, устранить свидетелей, спланировать переворот.

Глядя на нее, даже я, знающий, как на самом деле происходила смена власти, и сколь безжалостные цели ставит перед собой эта женщина, начинал сомневаться. Впрочем, сомнения были излишни, ведь факты говорили сами за себя.

Придя к власти, она не стала жестоко подавлять восстания, чего откровенно боялись многие. В первые дни ее правления, это позволило жителям нижних этажей даже начать разговоры о возможности пересмотра старой системы. На время даже затихли бунты неповиновения, люди словно замерли, боясь спугнуть удачу, надеясь на самый благоприятный для себя исход. Старушка просто не может быть хуже прошлого главы. Чем она там управлять собирается, да поставили ее как куклу, а власть возьмут адекватные люди. — Подобные разговоры я слышал не раз. Вот только спустя неделю, все мечты людей, жаждущих перемен в своих жизнях, рухнули, словно карточный домик.

Воеводина старшая показала себя не просто как управленец, она жестко, или скорее даже жестоко, взялась за власть. Первым же своим указом она отсекла от питания и поставок любого продовольствия, нижние этажи дома, заявив, что оставшиеся там дармоеды, не желающие работать, не заслуживают питания из общего котла. Пара килограмм пищи в день и немного горелого масла, чтобы поддерживать огонь в лампах. Это все, что сейчас поставлялось со склада на нижние этажи.

Когда подобный указ был объявлен впервые, даже жители верхних этажей прибывали в некой прострации. Никто не ожидал подобного поворота событий. Люди с нижних этажей, сперва, даже не поняли как такое возможно. Пока до самых смекалистых не дошел простой факт, что весь предстоящий месяц с нижних этажей переселялись мастера и специалисты, работники бригад и члены отрядов с их семьями. Все работники, необходимые для поддержания жизнедеятельности дома, сейчас уже были переселены.

Получившие полную свободу, но понимая, что их обманули и буквально оставили на голодную смерть, люди, словно с цепи сорвались. В отсутствии охранителей, все жители нижних этажей в едином порыве бросились проламывать себе путь наверх. Вот только все двери были закрыты, завалены и надежно охранялись. По рвущимся наружу людям стали стрелять сквозь заранее подготовленные в металле окошки. Только сейчас жители осознали, что шутки кончились, и власть попала в руки, совершенно отбитой на голову, и оперирующей лишь холодным расчетом, руководительнице.

Теперь еда для нижних этажей выдавалась с девятого на восьмой, сквозь оконца, куда выставляли котелки и столовые приборы. Далее, по цепочке, жители уже сами должны были передавать еду вниз. Работники кухни более не участвовали в раздаче порций, охранители не следили за порядком. Здесь же встали во весь рост главные проблемы, и прояснилась «гениальная» задумка Воеводиной. Дорвавшиеся до скудных запасов пищи, люди вовсе не собирались делить ее на всех. Если на седьмой и шестой этаж еще что-то спускали, то на самые нижние этажи не попадало вовсе ничего. Там началась самая настоящая резня. Жители убивали друг друга за малые крохи пищи, сколачивали банды, группировки. Они нападали как друг на друга, так и на другие этажи. Всем внезапно стало не до разборок с забравшей все запасы Воеводиной. Люди, если и ненавидели ее и запершихся на верху жителей, то эта ненависть отошла на второй план. Теперь их главной задачей стало выживание и разборки между своими, за те крохи ресурсов, что им кидали с барского стола. Принцип «разделяй и властвуй» работал безупречно даже в такой ситуации.