Весь ужин Роланд сидел словно на иголках, наблюдая, как играет огонь от свеч в волосах Реи, и как заботливо она утешает подругу, уговаривая ту съесть несчастный десерт. Уайт слегка улыбнулась, когда их взгляды встретились, но быстро вернулась к разговору с Эбби, одарив его взмахом руки, убравшим волосы назад и открывшим тонкую шею. Ротмант пригубил холодное вино, остужая голову от не самых приличных мыслей, и отправился проверять работы учеников, по-прежнему переполняемый решимостью и гневом. За ним незаметно наблюдал Фабиан.

Когда настало долгожданное время встречи, Роланд восходил на крышу, перелетая через ступеньки. Рея стояла в одной шелковой серебристой сорочке, оперевшись на ограждение, и легкий весенний ветерок обдувал ее нежную кожу. Она услышала шаги позади и обернулась с мягкой улыбкой на лице, которая пропала, как только девушка увидела серьезный и хмурый взгляд Ротманта.

— Что-то случилось? — вкрадчиво спросила Рея.

Она догадывалась, что ему уже рассказали о ее выходке с Генри, и именно поэтому в глазах артефактора плескалась суровость и злость, но девушка не торопилась признаваться. Стояла теплая майская ночь, страшные раны остались в прошлом, и рядом находился человек, которого Рея впервые полюбила. Ей не хотелось думать ни о чем другом, и девушка, расслабившись, сделала несколько осторожных шагов босыми ногами, подходя к мужчине ближе. Волнение и трепет охватили ее юное тело, и Рея застенчиво закусила нижнюю губу.

Ротманта же терзали гнев и страх, побуждаемый обвинять себя, Фабиана и злой рок в том, что он может потерять Рею навсегда. И, когда мужчина заметил, как ее кожа покрылась мурашками то ли от холода, то ли от предвкушения встречи, его выдержка дала крупную трещину. Роланд поддался ее чистым искренним глазам, невинным губам и очаровательному смущению и нетерпеливо набросился на девушку, сминая Рею в своих руках и с силой прижимая к себе. Он истязал ее губы, целуя жестко и властно, стискивая тонкую талию и длинные волосы в ладонях, и ее неопытность с лихвой компенсировалась его страстью. Мужчина не узнавал себя — холодный расчетливый ум дал сбой и позволил чувствам взять верх, а в голове пульсировала лишь одна мысль: «Ты дорвался, Ротмант, ты дорвался». Ему следовало остановиться, потому что она все еще была его студенткой, потому что он все еще не хотел разрушать ее жизнь, но тело и душа предательски отвечали на осторожные прикосновения девушки к его щеке, шее и волосам. Он столько раз нарушал границы, что поцелуй казался лишь детской шалостью, и Роланд позволил себе взять от Реи все, желая насытиться ею до последней капли. Никто никогда не смотрел на него с такой любовью, как она, и он запоминал этот момент до мельчайших деталей, чтобы погружаться в него в минуты отчаяния и бессилия.

Вкус металла на языке несколько отрезвил его и привел в чувство, и Ротмант оторвался от ее губ, ругая себя за то, что выместил свою злость на ней, к тому же не самым приятным образом. Однако раскрасневшаяся и смущенная Рея не выглядела недовольной и лишь слизала капельку крови, дрожа и цепляясь за плечи мужчины, чтобы не упасть.

— Прости мою несдержанность, — прошептал Роланд, прислонившись лбом ко лбу девушки.

— Не извиняйтесь, — выдохнула Рея в губы мужчины.

Она сама потянулась к нему, целуя нежно и мягко, и успокаивающе гладила по волосам, перебирая прядки в ласковых пальчиках. Роланд млел от ее прикосновений, успокаивая бушующий океан ярости внутри, и теперь наслаждался девушкой неторопливо и беззаботно. Он чувствовал себя мальчишкой, прячущимся по углам со своей возлюбленной от посторонних глаз. Он чувствовал себя живым, потому что обрел то, чего его лишили много лет назад.

— У меня ноги подкашиваются, — засмеялась Рея, растягивая припухшие губы в улыбке.

Ротмант усмехнулся, потому что от нее эти слова звучали как самый лучший комплимент. Он выпустил ее на несколько мгновений из кольца рук, чтобы накинуть на дрожащее тело свой плащ и скрыть под ним отчетливо выступающие на шелковой ткани горошины сосков, и Рея, не медля, вновь доверчиво прильнула к нему, словно оторваться от него означало для нее смерть.

— Фабиан узнал о способностях из-за меня. Я была неосмотрительна. Простите, — призналась Рея, виновато опуская взгляд на мужскую грудь.

— Рано или поздно он все равно узнал бы, — сделал вывод Роланд, пытаясь утихомирить распалившееся тело.

— Я доставила вам неприятности?

— Ты сама одна большая неприятность, свалившаяся мне на голову.

Рея недовольно сморщила носик, играючи вырываясь из крепкой хватки Ротманта, и его злость окончательно отступила. Мужчина хотел рассказать ей о Кассандре, чтобы между ними не осталось секретов, но посчитал, что эта информация только расстроит ее, особенно после поцелуя. Он решил подобрать более подходящий момент.

— Тебе нужно вернуться в спальню, пока никто не заметил твоего отсутствия, — сказал Роланд с неохотой.

Она ласково провела ладонью по его колючей щеке, прикоснувшись к губам мужчины своими в легком поцелуе, и, вернув плащ, скрылась на каменной лестнице. Он наблюдал за ее уходом с тоской и болью и не сразу спустился в покои, еще ощущая руки девушки на себе, и пока Рея шла в крыло курса, в его голове зрел план, как надежно спрятать ее от директора.

***

Пыльная и грязная улица не встретила их гостеприимством. Дым от старых мануфактур клубился неподалеку, а построенные в ряд дома выглядели мрачно и безрадостно. Это место напоминало Рее о матери, и поэтому на ее красивом лице застыли скорбь и горечь, но Роланд не мог остановиться и продолжал вести ее вперед.

Сордорос мало чем изменился с его прошлого визита домой, и потому мужчина без труда нашел нужную дверь среди многочисленных однотипных построек. Та поддалась без особых усилий, жалобно скрипнув, и двум больше не одиноким людям открылась печальная картина. Слой пыли и паутины покрывал основную часть пространства в доме, старая мебель постепенно разваливалась от времени, а сам интерьер выглядел так, будто им занимались пару веков назад. Ротмант взмахнул рукой, и гостиная осветилась тусклым светом лампы, которого едва хватало ему одному даже для чтения. Он перевел взгляд на Рею, ожидая, что девушка уйдет, напоследок одарив его презрительным взглядом, но она зябко повела плечами — комнаты давно не отапливались — и молча зашла внутрь.

— Это ваш дом? — оглядевшись и привыкнув к полумраку, спросила Рея.

— Это дом моих родителей. А теперь мой, да, — коротко объяснил Роланд, запирая дверь на засов.

— Вы выросли здесь? — удивилась девушка.

Ротмант кивнул, подходя к камину и пытаясь растопить его, а Рея без лишних диалогов принялась убираться с помощью подручных средств. Она заметила, как ему неприятна эта тема, и решила более не задавать вопросов и дождаться, когда Роланд сам ей обо всем расскажет. Он снял плащ и жилет, когда огонь поддался его магии и начал прогревать старый сырой дом, и присоединился к девушке с уборкой. Засучив рукава, Роланд начал активно вытряхивать пыль, изредка поглядывая на Рею, которая с энтузиазмом управлялась с щеткой и тряпкой. Она не походила на принцессу, которая боялась грязи и не хотела пачкать руки, хотя и родилась с золотой ложкой во рту в семье богатого и уважаемого королевского прокурора. Должно быть, основное воздействие на ее воспитание оказала мать.

— Ингредиенты для ваших артефактов, — Рея достала из верхнего ящика на кухне банку с чаем, в которой умерли даже пауки, и потрясла ее в руках, едва сдерживая смех.

Ротмант со снисходительной улыбкой закатил глаза, поднимаясь на второй этаж по скрипучим ступенькам, и Рея с любопытством пошла за ним. Длинный коридор делил пространство пополам — слева и справа находились узорчатые двери в комнаты, а в конце коридора грязное от копоти и гари окно. Рея подошла к нему, всматриваясь в крыши домов, и взгляд ее зацепился за разрушенный домик с обвалившейся деревянной крышей. Засохший клен обессиленно накренился, опуская безжизненные ветви, и медленно тянулся к земле. Ее накрыли воспоминания, и образ маленькой черноволосой девочки, ухватившийся за подол матери, вызвал приступ тошноты и тревоги.