— Нужно уходить отсюда, — отчеканил мужчина, быстро одеваясь.

Он побросал в сверток несколько вещей, важных артефактов и целебных настоек на случай, если кому-то из них придется зализывать раны. Слабеющая Рея вяло наблюдала за ним, вот-вот готовая принять горизонтальное положение, и Роланд сделал неутешительный вывод, что жаропонижающее ей совсем не помогло. Он завернул девушку в свой плащ, словно в кокон, и выглянул в коридор, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Факелы одиноко горели на стенах, и присутствия посторонних мужчина не наблюдал, поэтому Роланд незамедлительно закинул на плечо сверток и рывком поднял Рею, которая едва стояла на ногах. Взяв ее на руки, чтобы быстрее перемещаться, он бесшумно спустился в конюшню через задний вход в Тенебрус и осторожно положил свою ношу на маленькую скамейку, пока отвязывал не запряженную в повозку лошадь. Усадив в седло Рею, Роланд схватился за вожжи и сел позади девушки сам. В последний раз взглянув на замок, он без сожалений пришпорил коня, и животное, недовольно фыркнув, галопом ринулось по извилистой дороге, скрываясь в темноте.

Ветви деревьев то и дело хлестали по лицу, будто намеренно останавливая двух сбежавших путников, но Роланд принуждал лошадь мчаться быстрее, оставляя Тенебрус и прошлое позади. Они остановились около портала, и мужчине пришлось потревожить прикорнувшую на его плече Рею, которая с трудом ориентировалась в пространстве. Не без помощи Роланда она спрыгнула с коня и дождалась, пока он привяжет животное к дереву. Тропа в столь поздний час пустовала, чему мужчина оказался необычайно рад и, прижав к себе холодную девушку, вступил в арку портала.

С момента их последнего визита Сордорос стал еще грязнее. Рея с протестом пожелала идти сама, а не висеть у Роланда на плече, и мужчине пришлось подчиниться, лишь придерживая ее и не позволяя упасть. Старая дверь заскрипела, когда Ротмант повернул ключ и впустил девушку в холодный дом, и Рея с облегчением шагнула вперед, наконец оказываясь в безопасности.

— Иди в спальню, переоденься в мою рубаху и ложись в постель, а я пока разведу огонь, — сказал Роланд, бросая в камин несколько дров и поджигая их.

Когда он поднялся вслед за Реей, она уже завернулась в одеяло калачиком, дрожа всем телом от холода и стуча зубами. Ее слабая улыбка вонзилась в его сердце, как нож, и Роланд тяжело опустился на кровать рядом с девушкой. Он ласково убрал с ее лица несколько прядок и дал Рее еще несколько лекарств, но и они не улучшили ситуацию. Силы покидали ее, и сколько бы Роланд не бился, он ничего не мог сделать.

Спустя несколько часов мучительного ожидания мужчина бездумными механическими движениями поменял на Рее насквозь промокшую сорочку, но девушка даже не открыла глаза. Ее лихорадило, и она постоянно шептала что-то неразборчивое, порождая в душе Роланда волну безысходности и тоски. Почему жизнь так несправедливо относилась к нему? Почему снова забирала у него самое дорогое? Совсем недавно он держал ее в своих руках, наслаждаясь близостью и ощущая себя самым счастливым человеком на свете, а теперь мечтал присоединиться к Рее, если святая Лорелея решит призвать к себе ее душу.

Роланд не понимал, почему ей внезапно стало хуже, почему раны не дали о себе знать и почему лекарства совершенно не действовали, и винил себя в случившемся. Как он мог так слепо доверять Фабиану? Как позволил остаться Рее одной в замке без его защиты, уже подозревая Уильяма во лжи? Он предчувствовал неладное и все же согласился отправиться в командировку, чем сию же минуту воспользовался Фабиан. Ненависть и гнев клокотали у него в груди, но сильнее всего оказалось чувство глубочайшей утраты.

Рея обессиленно лежала на кровати, борясь с желанием погрузиться в небытие, и воспоминания шлейфом проносились у нее перед глазами. Она хотела уцепиться за одно — чужое и будто совсем ей не принадлежащее, где ее любили и желали, но сознание покидало девушку, а жизнь постепенно угасала в ней. Достойный конец для существа, которое вообще не должно было рождаться и прожило лет больше, чем уготовано природой.

— Рея, открой глаза, — молил родной голос, вырывая девушку из пелены забвения, но звук казался далеким, а веки отяжелели, и Рея не очнулась.

Она хотела по привычке дерзко возразить, но из груди донесся лишь сдавленный хрип, и на строгом лице Роланда отразилась гримаса боли. Из кармана брюк он достал еще несколько пузырьков и поочередно начал вливать их девушке в рот, осторожно придерживая за шею. Когда флаконы опустели, он гладил ее по щекам в надежде вытащить Рею из лап тьмы, но и эти попытки не увенчались успехом. Роланд припал к ее губам, вглядываясь в знакомые умиротворенные черты лица, и, пролив горькую слезу, спустился по лестнице вниз, чтобы проверить камин.

За окном забрезжил рассвет, вступая в свои права после долгой ночи, но Роланд едва различал, сколько времени прошло с момента их прибытия в Сордорос. Встав на колени, он повозил кочергой в догорающих углях и изо всех сил старался сдержать крик, рвущийся из груди. Как бы он не пытался гнать из головы мрачные мысли, они все равно завладевали сознанием, потому что состояние Реи стремительно ухудшалось.

От тупой ноющей боли его отвлек тихий стук в дверь. Роланд встрепенулся, приготовившись атаковать, и прислушался к звукам рядом с домом. Стояла полная тишина, в которой монотонный стук повторился вновь. Ротмант рывком открыл дверь, зажигая в ладони пламя огня, и на несколько секунд впал в ступор. На пороге его дома в грязном пропахшем копотью и гарью Сордоросе стоял Ричард Уайт и, судя по решительному взгляду, явно не собирался уходить.

Пламя в ладони Ротманта трещало, набирая силу и мощь, но Ричард Уайт оставался невозмутим. Он уверенно продолжал стоять на пороге, смотря Роланду прямо в глаза, и лениво покручивал трость в руке. Его одежда, как всегда подобранная со вкусом, сидела на мужчине идеально, однако Уайт заметно нервничал и постоянно оглядывался по сторонам. Как он вообще здесь оказался?

— Где Рея? — Ричард не выдержал первым.

Роланд промолчал, перегораживая незваному гостю проход, отчего Уайт недовольно закатил глаза. Ротмант настоящий любитель все усложнять, не иначе, но Ричард не пойдет у него на поводу, покидая Сордорос ни с чем.

— Я пришел сюда помочь, а не драться, — фыркнул Ричард и зашел внутрь.

Он обвел скромное жилище снисходительным взглядом в поисках дочери, но не обнаружил ее. Помятый вид Роланда, темные круги под глазами и апатичное состояние заставили Уайта напрячься. Неужели ситуация, как и с его женой, повторяется?

— Где Рея? — Ричард задал вопрос еще раз, сжимая трость сильнее.

— Наверху, — глухо ответил Ротмант.

По лестнице они поднялись вместе, заходя в спальню, где лежала Рея, и Уайт быстрым шагом подошел к кровати, осматривая дочь с ног до головы. Она по-прежнему находилась без сознания, но уже не бредила, и ее грудь мирно вздымалась при каждом вздохе. Казалось, что девушка просто спит, но тень болезненности нависла над ней, словно грозовое облако.

— Что с ней? — Ричард снял камзол и закатал рукава рубашки.

— Вечером поднялась температура. Я дал ей лекарства, но жар не спадал, — сбивчиво объяснил Роланд. — Она не приходила в себя.

— Холодная, — Уайт приложил ладонь ко лбу девушки, хмурясь.

— Как ледышка, — замученно подтвердил Ротмант.

— Ты давал ей еще какие-то лекарства, кроме жаропонижающих?

— Только болеутоляющее. Других симптомов не было.

Ричард кивнул и выпрямился, осматривая руки девушки и замечая, как застарелые бледные шрамы снова заалели. Он провел по рубцам пальцами, чувствуя тепло от них, и подошел к Роланду, который с надеждой следил за движениями Уайта.

— Это не простуда, — озвучил свой вердикт Ричард.

— Когда умирала ее мать, было также? — спросил Ротмант, боясь ответа.

— Нет. Совсем нет, — заверил его Уайт. — Успокойся. Она не умрет. Ее тело так адаптируется под изменившуюся магию.