Меня всего так и распирало от любопытства, но вокруг было слишком много лишних ушей, чтобы приставать к Герасиму с расспросами в редкие минуты отдыха. Да и после тренировки вот так сразу поговорить не вышло, потому как дальше за нас взялся капитан Пономарь. На ужин отправились едва живыми.

По дороге я обменялся последними новостями с Аркашей, а уже на входе в столовую придержал Митю и спросил:

— По нашему рыжему другу слышно что-то?

— Не-а, — мотнул головой Жёлудь. — Городец сказал в это дело не лезть.

— Вот так, да?

— Ага.

Я сомневался, что Митя полностью искренен со мной, но давить на него не стал и присоединился к занявшим один из столов парням.

— Вы тут как?

— А мы теперь не в комендатуре, а в первой экспедиции, — пояснил Илья Полушка.

— Зарубежного отдела научного дивизиона! — веско добавил Сергей Клевец.

Я хмыкнул и оборвал уже открывшего рот Митю.

— Тебя не спрашиваю, ты куда угодно без мыла пролезешь! — И перевёл взгляд на Карла. — А ты?

Здоровяк поморщился.

— Понятия не имею.

— Серьёзно?

— Есть кое-какие предположения, — вздохнул тот и пообещал: — Потом расскажу.

Митя Жёлудь расплылся в ехидной улыбке.

— А с товарищами поделиться?

Карл глянул на него свысока.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!

— Да ну? Рискнёшь один на один? До трёх побед, а?

— Угомонись! — потребовал я. — А то скажу Малышу, что тебе тренировок не хватает. Мол, засиделся в своём кабинете с Серёгой на пару.

— Злой ты! — буркнул Митя.

— Сессию-то сдал?

— Угу. Почти. — Он вдруг прищёлкнул пальцами. — Да, кстати! Слышал, что в Латоне творится? Оксон уже до Белгау дошёл!

Я хмыкнул.

— Слышал, конечно. Не в лесу живу. Быстро они Нижние земли размотали.

— «Эдельвейс»! — с важным видом изрёк Митя.

— Чего? — не понял я.

— Темнота! — рассмеялся Илья Полушка. — Дивизия «Эдельвейс»!

— Горные стрелки! Сплошь операторы! — поддакнул приятелю Сергей Клевец. — Они во время экспедиции к источнику-одиннадцать умудрились на него перенастроиться! Теперь дают всем прикурить! Бойцов айлийского экспедиционного корпуса срочно через пролив эвакуируют! Чуть ли не на рыбацких баркасах вывозят!

— Серьёзно? — протянул я озадаченно.

— Проверенная информация! — уверил меня Митя.

Я пожал плечами, поскольку говорил вовсе не об эвакуации, а о возможности перенастроить на высокогорный и в силу этого крайне нестабильный источник сверхэнергии не десяток альпинистов, а целую дивизию. Скорее уж речь шла о дезинформации для сокрытия освоения источника-двенадцать.

В этот момент к столу подошёл Герасим Сутолока.

— Мефодий, Пётр — найдите меня после ужина. Для вас персональное задание будет.

Я кивнул, Карл попытался вскочить на ноги, но Герасим жестом его остановил. Когда он отошёл, Сергей Клевец спросил:

— Это начальник зарубежного отдела, да?

— Точно, — подтвердил я.

— И как он вообще? — уточнил Илья Полушка.

Я пожал плечами.

— Со своими закидонами, но вам это без разницы. За вас Малыш отдуваться будет.

Парни переглянулись.

— Ты мозги нам не пудри! — подался вперёд Сергей. — Прямо можешь ответить?

— Политически зрелый и целеустремлённый специалист высочайшей квалификации с обширными связями в верхах, — выдал я в ответ и ухмыльнулся. — Такой ответ вас устроит?

— Карьерист? — прямо спросил Илья.

Я на миг задумался, затем покачал головой.

— Целеустремлённый и вовлечённый — да. Карьерист — нет. Методы продвижения по службе не те.

— Ты б с ним в разведку пошёл? — поставил вопрос ребром Сергей Клевец.

Удержаться от смеха не удалось. Заржал так, что аж слёзы из глаз потекли. Помотал головой, отодвинул от себя пустую тарелку и, поймав озадаченные взгляды парней, сказал:

— Если что — он вас прикроет, не сомневаетесь даже.

Карл тоже за столом оставаться не стал, вышел вслед за мной на улицу. Герасим Сутолока общался с Пономарём, я подошёл и обратился к капитану:

— Денис Афанасьевич, вы и дальше моих людей гонять собираетесь?

— Собираюсь. И тебя тоже, — ухмыльнулся в ответ Пономарь.

— Законной недели отпуска вас никто не лишит, — пообещал Герасим и подозвал Карла: — Мефодий, подойди! — И обратился уже ко мне: — Обучи его технике дистанционной передачи гармоний.

— Которой из? — уточнил я.

— Ударной, — пояснил своё распоряжение Герасим. — Но сначала гармония, потом уже всё остальное.

— Что — остальное? — уточнил Карл.

— Это к Петру. Научишься сам, поставишь технику другим. Малыш тебя на это дело отрядил.

Мы отошли от столовой и сели на скамейку. Накатила вечерняя прохлада, воздух был ароматным и влажным — на Кордоне он не становился таким даже глубокой ночью. Летом и сразу после ливней начиналась духота.

— Рассказывай! — потребовал я у товарища, который не спешил ничего объяснять.

— А что рассказывать? — развёл тот руками. — И сам ничего не понимаю! Пришёл вызов из СЭЗ, а на медкомиссии меня ограниченно годным признали — это Беда постаралась. Второй месяц просветления достичь пытаюсь, да только всё без толку. К мозгоправам и вовсе как на работу хожу. Чего они ко мне прицепились — непонятно.

Я своими подозрениями на сей счёт делиться не стал и спросил:

— С Маринкой у тебя как?

— А никак! — фыркнул Карл. — Как разругались в тот раз, так и не помирились больше. Разбежались, короче.

— Прошла любовь, завяли помидоры?

— Научный факт! — подтвердил здоровяк.

Мы немного посидели и помолчали, потом я с вопросительной интонацией произнёс:

— Помиритесь ещё, поди?

— А? — встрепенулся Карл. — Нет, не помиримся. Она уже с тем кабанчиком съехалась.

В словах товарища мне послышалась недосказанность, и я уточнил:

— А ты?

Здоровяк пожал плечами.

— А что я? Мне как члену студсовета поставили задачу порядок в «СверхДжоуле» навести. Временно председательствую там теперь. Ну и с Машкой волей-неволей пришлось общаться. Строил её, строил да и сорвался… — Он замялся и постучал ладонью сверху по кулаку. — Ну ты понимаешь…

— О-хо-хо! — протянул я.

— Короче, мы снова вместе. Учу её родину любить. Нет, ну а что? Наворотила делов, вот пусть сама и расхлёбывает! Я так в ректорате и сказал! Мол, мало эту компашку космополитов и моральных разложенцев разогнать, надо отделить, так сказать, зёрна от козлищ. А самых закоренелых — на перевоспитание в студбригады. Заводы строить за полярный круг! На том и порешили.

— И тебе прям карт-бланш дали? — удивился я.

— Ну да. Новый проректор по кадрам вник в ситуацию, не стал с плеча рубить. Нормальный мужик, адекватный. На результат нацелен.

— Стоп! — вскинул я руку. — Какой ещё мужик? А Софья Лемеш как же?

— Её обратно в столицу перевели. Говорят, непереносимость повышенного энергетического фона диагностировали. На её место Кучера поставили. Знаешь такого?

Я не утерпел и встал с лавочки, оглянулся на столовую, но Герасима не заметил.

Ну вот что за человек такой? О таких-то новостях и рассказать не мог?

— Петь, ты чего? — удивился Карл, тоже поднимаясь на ноги.

— Ерунда! — отмахнулся я. — А ты точно в аспирантуру поступить не хочешь?

— Так говорю же: документы о распределении уже на подписи лежат!

— Ну да, ну да, — протянул я. — Лежат…

Когда во время перелёта в Новинск я поинтересовался у Герасима перестановками в ректорате, тот моему интересу несказанно удивился.

— Вот уж не думал, что тебя эти крысиные бега интересуют!

Я закатил глаза.

— Ты же понимаешь, что именно от проректора по кадровой политике зависит, какую очерёдность нашим заявкам на выпускников поставят! Чего смеёшься? Между прочим, мне Борис Евграфович перспективных специалистов привлекать поручил! А их не только отыскать надо, но и о правильном распределении договориться!

Герасим развеселился пуще прежнего.