Казаков потрогал ладонью бок самовара, кокачал головой — рано! — и вытащил из шкафа пачку галет и большую банку с вареньем. Кора немедленно подняла голову и навострила ушки, не отрывая взгляда от вожделенного лакомства.
— Ну вот… — продолжал Сергей. — Стало быть, мы с Валуэром отправились с инспекцией, причём обе воюющие стороны были заинтересованы в её результатах — или, наоборот, в ом, чтобы инспекция не состоялась, а сами «инспектора» сгинули без следа. Потому и выбрали рейса «Кариндар» — огромная стальная баркентина, способная развить недостижимую для большинства военных судов местной постройки скорость, вряд ли подвергнется нападению в открытом море. Так, во всяком случае, рассуждали в Ложе Гильдии — и ошиблись.
Казаков хмыкнул.
— То есть, на вас-таки напали?
— Таки да, причём внаглую. Милях в сорока от порта назначения «Кариндар» перехватили два военных корабля «западных». Парусно-паровые посудины, тонн под пятьсот каждая, деревянной конструкции, безбронные, из вооружения — полдюжины нарезных дульнозарядных пушек довольно скромного калибра на каждом. Похожи на французские колониальные крейсера шестидесятых годов девятнадцатого века. Ничего серьёзного в общем — но на’Кариндаре'-то вообще не было пушек, если не считать бронзовой пукалки для салютов! Конечно, один-два снаряда их шестидюймовок не потопили бы баркентину — но ущерб нанести могли, и даже серьёзный. Тем более, что церемонится крейсера не стали — повернули на пересечку и дали предупредительный выстрел. А когда «Кариндар» не отреагировал — открыли огонь на поражение.
— Попали?
— Поначалу мазали. Сами крейсера шли полным ходом, баркентина тоже — тут и самый лучший наводчик будет давать промахи, а у них артиллеристы оказались паршивые. Но когда дистанция сократилась — ситуация стала другой. Один снаряд продырявил грот, другой почти сразу угодил в носовую оконечность. К счастью, он не разорвался, ущерб ограничился разбитым в щепки канатным ящиком — но стало ясно, что шутки кончились. Продолжать погоню было рискованно: ветер, как назло, стих, а преследователи выжимали из своих машин узлов двенадцать — что позволяло им, хоть и медленно, но сокращать дистанцию. Капитан «Кариндара» скомандовал приготовиться к повороту оверштаг и приказал привестись к ветру. На крейсерах решили, что добыча пытается ускользнуть и легли на параллельный курс, не прекращая стрельбы. Это и стало роковой ошибкой — баркентина резко сломала курс, легла на другой галс и пошла на преследователей. Те не успели понять, что происходит, когда «Кариндар» на полном ходу протаранил головной крейсер.
— Лихо! — Казаков в восхищении постучал кулаком по колену. — А что команда, все потонули?
—. Шансов у них было немного. Удар пришёлся в самый центр корпуса, в мидель — и разломил крейсер пополам. Большую часть обломков «Кариндар» подмял по себя и пошёл дальше, не сбавляя хода. Может, конечно, кто и спасся, если в этот момент был на корме или на полубаке… Второй крейсер сразу прекратил огонь и занялся спасением людей, ну а мы проверять не стали — прибавили парусов и вернулись на прежний курс. Сами, в конце концов виноваты! Наш капитан на маты изошёл — видели ведь, сволочи, ясно видели вымпел Лоцманской Гильдии на гафеле «Кариндара», и всё равно открыли огонь!
Казаков представил себе эту картину: как огромный винджаммер на полном хлоду раскалывает своим кованым форштевнем деревянный корпус пополам, словно худую шаланду; как летят во все стороны деревянные обломки; как бьют струи пара из лопнувших от страшного удара котлов, как задирается к небу и скрывается в водовороте форштевень гибнущего крейсера…
— Н-да, ребята явно потеряли берега. Но что же Зурбаган — неужели стерпит такой наезд, не вмешается?
— Ты, видно, не всё ещё понял…. — Сергей усмехнулся, как показалось Казакову, не слишком весело. — Зурбаган не вмешивается в дела Внешних Миров. Там рассуждают: пусть живут, как хотят, лишь бы не нарушали правил торговли через Фарватеры.
— Ясно. Как всегда всё решает бабло. — Казаков иронически хмыкнул. — Воротилы этой твоей Гильдии не хотят терять кормушку — они же зарабатывают на грузопотоках, и плевать, что везут, рабов или оружие…
— Правила Лоцманской Гильдии категорически запрещают работорговлю в любом виде. — сухо ответил Сергей. — Торговлю оружием — да, но только не рабов. За такие фокусы судовладельцев лишают права захода Зурбаган пожизненно, а Лоцмана, если он окажется замешан в чём-то подобном, изгоняют из Гильдии без права восстановления.
— Ну, хорошо, с Зурбаганом более-менее ясно. — Казаков не собирался сдаваться. — А как насчёт других миров, чья торговля страдает от этой гражданской войны? Они-то могут прислать корабли и войска, навести порядок?
— Не так-то просто это сделать. Правила лоцманской Гильдии в плане военных действий чрезвычайно строги — они запрещают передвижение по Фарватерам больших военных кораблей и, тем более, эскадр и транспортов с войсками. Ни один Лоцман не возьмётся за такое.
— А как же «Гель-Гью»? Там, насколько я понимаю, Лоцмана не было, однако, на Фарватер они вышла, и даже на нас напали!
Сергей пожал плечами.
— Я же не сказал, что это вовсе невозможно. По Фарватерам можно путешествовать и без Лоцманов — да вот как мы с тобой на «Штральзунде», при помощи астролябии. Но тут есть нюанс: чем крупнее корабль, тем тщательнее надо проделывать расчёты, а для этого одной астролябии мало, нужны специальные знания, которыми обладают только члены Гильдии Лоцманов. Сомневаюсь, что кто-нибудь посторонний сможет провести через фарватеры судно крупнее той несчастной канонерки.
— Ладно, никто никуда не вмешается, это я понял. — подвёл неутешительный итог Казаков. — Но что же Валуэр? Ты, помнится, говорил, что он собирался искать доказательства нападений на суда, прибывающие по Фарватерам? Так вот они, доказательства, в полный рост?
Сергей пожал плечами.
— Я что, спорю? Да, доказательства мы получили. Но предстояло сделать ещё многое: разузнать о пропавших судах и Лоцманах, организовать поиски уцелевших. Для этого мы сразу по прибытии в порт сошли на берег — и вот тут-то начинается самое интересное…
Самовар, наконец, закипел. Казаков насыпал в заварочный чайник пахучей смеси из цейлонского листового и каких-то сушёных травок, нацедил из латунного краника кипятка и накрыл чайник полотенцем. Сергей наблюдал за этими манипуляциями с лёгким недоумением — он не ожидал, что Казаков так быстро освоится с деревенским бытом. Под локоть толкнулся мокрый нос — Кора, которой надоело ждать милости от двуногих, настойчиво требовала лакомства. Сергей протянул собаке галету, потрепал по лохматой башке и продолжил рассказ.
— Сам город особого интереса не представлял — обыкновенный портовый городишко, тысяч на сорок жителей, весь провонял рыбой смолой и угольной копотью. Достопримечательностей в нём не имелось, за исключением россыпи припортовых заведений разной степени злачности — но нас с Валуэром они не интересовали. Через этот порт шла большая часть морской торговли восточной половины континента, и сюда же прибывали все суда из Зурбагана. А что для этого нужно, ну-ка, скажи?
И замолчал, вперив в собеседника взгляд строгого учителя, беседующего подающим надежды учеником. Казаков ожиданий не обманул.
— Маяк? Такой, чтобы был виден с Фарватеров?
— Молодец, можешь ведь, когда хочешь! — Сергей покровительственно хмыкнул. — Именно Маяк и именно с Фарватеров. И он там был — не в самом городе, а на крошечном островке, милях в двадцати от берега. Островок — по сути, просто одиночная скала в океане — имеет в высоту метров сто, и на самой её верхушке стоит башня. Помнишь маяк Кабры?
Вопрос был риторическим. Давно, ещё в самом начале девяностых, творение Роджера Желязны было своего рода настольной книгой их игровой компании — и, уж конечно, Казаков не мог забыть одну из главных достопримечательностей Амбера — наряду с Арденнским лесом и скалой Колвир, на которой возвышается Янтарный Замок.
